как и к врачам, люди обращаются только в минуты несчастья. Но как же я был удивлен, когда Петр Козлов позвонил мне в консультацию.
На следующий день мы встретились с ним в одном из уютных кафе. Петр подъехал на шикарном «шестисотом» «Мерседесе». В кафе он вошел вместе с двумя охранниками, а еще какие-то люди остались сидеть в машине. Петр был в элегантном черном костюме и светлой рубашке с темным галстуком. Аккуратно выбритый, с симпатичной прической, он выглядел бодро и держался непринужденно. Как же сильно все-таки меняются люди, выйдя на свободу. Вместе с Петрухой приехал и его крестник – Гурам Баланов.
Петрухе надо было проконсультироваться по вопросам нефтебизнеса. Они с Балановым разработали и хотели осуществить новую программу. Но возникли некоторые вопросы.
Мы разговаривали долго. Баланов, коронованный Петрухой, относился к нему с почтением, считая его как бы своим «опекуном». Я и подумать не мог, что через несколько месяцев они оба погибнут.
В сентябре 1997 года, отдыхая в подмосковном пансионате в районе Звенигорода, я совершенно случайно узнал, что в воскресенье попал в аварию и разбился насмерть Петр Козлов. Я долго думал, идти на похороны или нет. Обычно не принято, чтобы адвокаты ходили на похороны своего клиента. Но так как похороны должны были состояться буквально в нескольких километрах от пансионата, я все же решил пойти.
Я набрал телефон Петра, мне ответил мужской голос, наверное, это был кто-то из его помощников. Я представился и спросил, когда можно приехать проститься с Петром.
– Приезжайте завтра в Успенский собор, часов в двенадцать. А похороны будут на городском кладбище Звенигорода.
В Успенском соборе меня поразило обилие людей, которым было тесно в небольшой подмосковной церкви. Проводить вора в законе в последний путь приехало больше сотни человек. Двор храма и близлежащая узкая улочка были забиты многочисленными автомобилями самых разнообразных марок.
Возле церкви было много братвы, особенно из бригады Петрухи, а также из одинцовской и кунцевской группировок. Похороны Петра Козлова хотя и были пышными, но намного уступали похоронам, скажем, Отари, Наума, проходившим в Москве. Похороны также входили в традиционный ритуал воровского мира, вора в законе надлежало хоронить с большими почестями. Был ли в этом идеологический или христианский смысл – неизвестно, однако любые похороны уголовного авторитета всегда носили помпезный характер. Традиционным было и участие в траурной процессии представителей правоохранительных органов. Хотя и были они переодеты в гражданское, но распознать их не составляло особого труда. Непонятно только, какую роль они выполняли: то ли следили за общественным порядком, то ли собирали информацию для криминальных досье.
Когда я подошел к Успенскому собору, туда просто невозможно было войти. Вскоре я заметил приближающуюся к церквушке небольшую группу людей. Среди них я узнал Гурама Баланова и как-то непроизвольно махнул рукой. Он меня заметил. Мы поздоровались.
Перед входом в церковь я спросил его:
– Гурам, скажи, как же погиб Петруха?
Я хотел было рассказать ему о незнакомце, который предостерегал Петра от возможного покушения, но передумал. Гурам опустил голову и сказал:
– Очень просто погиб, трагически. В воскресенье, в нескольких километрах от Звенигорода, на мосту через Москву-реку. Мчался на бешеной скорости и решил обогнать ехавшую впереди машину. Выскочил на встречную полосу, а там – «КамАЗ». Произошло столкновение. Удар был настолько сильный, что «Мерседес» Петрухи несколько раз перевернулся и отлетел в сторону. Он и его подруга скончались на месте, а два охранника, сидевшие сзади, получили тяжелые травмы. Сейчас они в больнице.
Мы вошли в церковь.
Когда отпевание закончилось, Гурам спросил меня, поеду ли я после похорон на поминки в один из ресторанов. Я посчитал, что присутствовать на поминках мне ни к чему, и сказал, что я свой долг выполнил, да и сейчас отдыхаю, меня семья ждет. На прощанье мы пожали друг другу руки, Гурам дал мне новый номер своего мобильного телефона.
– Звони, если что.
– Хорошо, – ответил я.
Типичная смерть
Через полтора месяца погиб и Гурам. Я прочел в газете «Коммерсантъ», что в конце октября, в выходные дни, в городе Орске Оренбургской области хоронили влиятельного вора в законе Гурама Баланова.
Гибель Гурама, типичная для любого авторитета или вора в законе, была связана с борьбой за контроль над местными нефтеперерабатывающими предприятиями «Орскнефтьторгсинтез». Баланов был застрелен 20 октября 1997 года, когда коротал вечер в компании своих подруг в баре «Пингвин». В разгар веселья в бар неожиданно вошли двое мрачных мужчин с пистолетами и молча расстреляли Гурама. Четыре пули попали ему в голову и спину. Выбегая из бара, преступники смертельно ранили и его владельца, Олега Рахматулина, который, как говорят, проявил «излишнее любопытство».
Хоронили Гурама в субботу. Сотрудники правоохранительных органов, ожидавшие большого наплыва авторитетов, приняли меры безопасности. Каждый въезжающий в город мужчина подвергался тщательной проверке, всех подозрительных отправляли обратно. Тем не менее более 400 представителей различных группировок, съехавшихся со всей России, сумели преодолеть заслоны.
Микрорайон, где последнее время жил Гурам, также был оцеплен работниками милиции. Утром, в день похорон, одетые в черные кожаные плащи молодые люди поставили во дворе дома шатер и внесли туда гроб с покойным. К шатру выстроилась огромная очередь из желающих проститься с ним. Многие очевидцы говорили, что она напоминала им очередь к Мавзолею Ленина.
Около двух часов дня траурная процессия двинулась через центральный городской проспект к кладбищу. Движение в центре было парализовано. Сотрудники ГАИ попрятались по подъездам, но никаких инцидентов не произошло. Братва сама следила за порядком. На кладбище все также прошло без эксцессов. После траурных речей гроб из красного дерева был опущен в могилу, ее забросали венками и охапками цветов. Поминки проходили в ресторане «Юбилейный», где собрались только «свои», потому что маленькое помещение всех вместить не могло.
Все, кто близко знал Гурама, считали, что причиной смерти был его бизнес.
В воровской среде у Гурама не было врагов, зато их немало было среди предпринимателей, которые в недавнем прошлом работали в спецслужбах. Причем некоторые из них уже успели «отметиться» на разборках вокруг нефтебизнеса и в Москве, и в самом Орске.
Все с уважением относились к Гураму – от милиционеров до бизнесменов. Они говорили, что при Гураме в городе всегда был порядок. Он умел бескровно разбирать конфликтные ситуации.
Цируль
Как-то мне предложили защищать знаменитого вора в законе Павла Захарова (Цируля).
В 1995—1996 годах Павел Захаров сидел в следственном изоляторе Лефортово. В это же время там находились несколько моих клиентов. Работая с ними, я невольно узнавал кое-какие подробности из жизни Цируля. А однажды один из них совершенно неожиданно предложил:
– А вы не хотели бы быть адвокатом Паши Цируля?
– Адвокатом Паши Цируля? – переспросил я.
Павел Захаров по своей значимости в криминальном мире стоял рядом с Вячеславом Иваньковым (Япончиком). Вечером, вернувшись домой, я взялся за криминальное досье, тщательно собираемое мной на разных авторитетов. Ознакомившись с информацией о Цируле по имеющимся у меня вырезкам, я напросился на встречу с двумя авторитетами, которые были моими клиентами и прекрасно знали Цируля. Сейчас это выглядит наивно, но тогда для меня было очень заманчиво и лестно, что мне предложили стать адвокатом такой личности, как Цируль. Я буквально летел на эту встречу, думая, как за меня будут радоваться и, наверное, станут еще больше уважать как адвоката.
Но каково же было мое разочарование, когда один из них сказал:
– Адвокатом Цируля? Да он же давно не у дел, он уже никто.
Другой сказал не менее категорично и пренебрежительно:
– Да он же наркотой балуется.
