Я понял по выражению его лица, что никакого желания разговаривать со мной у него не было.
– Хорошо, так и договоримся, – сказал я и закрыл блокнот.
На следующий день состоялся допрос у следователя, который тут же и закончился, не начавшись, так как наш клиент отказался давать какие-либо показания. Мы с коллегой уже хотели выходить, как вдруг Давид наклонился ко мне и попросил обязательно прийти к нему на следующей неделе. Я пообещал.
Получилось так, что по дороге в СИЗО я случайно купил в киоске «Москву бандитскую» Н. Модестова. Дожидаясь Дато, я стал читать книгу.
Когда Дато ввели, я отложил книгу. Он попросил меня, чтобы я срочно передал его жене подготовить ему медицинскую передачу. Неожиданно он бросил взгляд на книгу. Я увидел в его глазах интерес и предложил посмотреть ее. Дато стал с любопытством рассматривать фотографии.
– О, – говорил он, – этого я знаю… этого знаю…
Мне ничего не оставалось, как дать ему книгу.
– А можно тебе пронести ее в камеру?
– Мне? Мне можно. – И Дато улыбнулся. Через неделю мы обсуждали книгу, и он был очень словоохотлив. Попросил принести еще несколько экземпляров для сокамерников.
Рассуждения Дато во многом совпадали с тем, что было изложено в этой и других книгах на криминальную тематику. Однако он высказывал и много нового, отличающегося от существующих точек зрения. Например, понятия «вор» и «жулик» законники могут употреблять в разных значениях. Нельзя сказать, что все законники или авторитеты говорят только на фене. Наоборот, по моим наблюдениям, на воле они редко употребляют воровские выражения. Да и вообще неверно считать, что законники говорят на стопроцентном блатном языке.
Что меня удивило, так это хорошее знание законниками своей истории, то есть возникновение воров, их традиции, нравы. Однако на мой вопрос, когда же они появились, никто из знакомых мне законников не смог назвать конкретной даты. Возможно, что этого никто и не знает. Примерно, наверное, это произошло в конце 30-х годов, и предшественниками их были так называемые паханы, которые, в свою очередь, произошли от жиганов.
Однажды от другого уже законника я услышал некоторое подобие лекции о воровском законе. Не помню, с чего все началось, но законник заговорил о преступности:
– Преступность всегда была и будет. Мы, законники, никакого вреда обществу не приносим, наоборот, являемся регуляторами. У нас больше запретов, чем возможностей. Вот, например, раньше законник не должен был работать, служить в армии, иметь прописку, семью, окружать себя роскошью, иметь оружие, прибегать к насилию, к убийству, кроме как в случае необходимости. Конечно, сейчас многие эти запреты сняты, ситуация изменилась.
– А что необходимо для того, чтобы стать законником? – спросил я.
Собеседник задумался и сказал:
– Смотря в каком случае. Раньше главным считалась приверженность к воровской идее и солидный уголовный опыт, то есть несколько судимостей или «ходок». Сейчас уголовный опыт значения не имеет. Главное, законник должен выделяться из общей массы зэков своими организаторскими и психологическими способностями и еще не иметь косяков.
– Косяков? – переспросил я.
– Да, компрометирующих данных о себе.
– А как происходит посвящение в законники?
– В законники производят во время воровской сходки путем так называемой коронации. Она похожа чем-то на прием в партию: должно быть не менее двух рекомендаций от воров. На самом деле никто не может сказать, в какой обстановке должна проходить коронация.
Причем мои клиенты, которых я спрашивал об этом, как-то уклонялись от ответа: у каждого была своя коронация.
Обычно коронуемый получал определенную кличку и право носить воровскую татуировку. Однако звание вора в законе всегда требовало подтверждения на зоне. В противном случае он не заслуживал уважения среди зэков и его опускали в разряд мужиков – самую распространенную касту заключенных.
Петруха
Весной 1996 года было возбуждено уголовное дело против Петра Козлова, по кличке Петруха. Он ехал на своем «Мерседесе-600», и в районе Киевского вокзала его неожиданно заблокировали несколько милицейских машин, в одной из которых находились руоповцы. Петруха попытался уйти, но по машине был открыт шквальный огонь, и она, потеряв управление, врезалась в столб. Водитель не пострадал, поскольку автомобиль был бронирован. Милиционеры тут же обыскали машину и нашли пистолет «ТТ», что и послужило основанием для задержания Петрухи и препровождения его в Бутырку.
Петр Козлов был невысокого роста, худощавый, с короткой стрижкой и открытым простым лицом.
Во время нашей первой встречи в СИЗО я наклонился к нему и прошептал, от кого я направлен в качестве адвоката. Такая процедура была обязательной, поскольку если клиент не знал адвоката, то у него всегда возникали сомнения, не является ли он «засланным казачком», то есть адвокатом со стороны правоохранительных органов. Поэтому паролем в таких случаях служат имена тех, кто приглашает адвоката и, естественно, хорошо знаком подозреваемому.
Мы разговорились. Несмотря на то, что Петруха долгое время провел в местах лишения свободы, он успел подружиться с такими известными ворами в законе, как Огонек, Степа Муромский, основатель мазутинской бригады Петрик, Дзнеладзе, Лексик и многими другими. Сам лично короновал Гурама Баланова, которого сделал своим ставленником в городе Орске, откуда сам был родом. Однако Петруха, несмотря на уголовный опыт и знакомство со многими авторитетами, принадлежал к ворам так называемой новой формации. Он не употреблял наркотиков, мало пил и постепенно отошел от криминала. Я узнал также, что Петруха достаточно серьезно занимается бизнесом. Он и его команда взяли под опеку поставку в Звенигород товаров народного потребления, продуктов питания, стройматериалов. Он фактически был владельцем нескольких фирм, специализирующихся на торговле нефтепродуктами. В нефтяном бизнесе ему активно помогал Гурам Баланов.
Петруха со своими людьми в основном базировался в подмосковном городе Звенигороде, где кроме его бригады действовали еще две группировки. Но они мирно уживались. Говорили, что у Петрухи были враги, но в последнее время он отошел от криминальных дел, спокойно и тихо жил в Звенигороде и занимался коммерцией.
С моим коллегой из Московской областной коллегии адвокатов мы стали активно разрабатывать позицию защиты Петрухи на суде. Собирали всевозможные справки, документы, свидетельствующие о невозможности его пребывания в следственном изоляторе, то есть об изменении меры пресечения. Но первая попытка освободить его из-под стражи не удалась.
На меня вышел человек, который назвался другом Петрухи, попросил встретиться. Он был из другой группировки. Меня удивила его информированность: откуда он знает, что я адвокат Петра Козлова?
Во время встречи незнакомец сказал, что нормально относится к Петрухе и никаких претензий к нему не имеет.
– Но вы, а может быть, и другие люди пытаетесь досрочно освободить Петруху из-под стражи. Так вот, у Петрухи есть серьезный конкурент и противник, – и назвал его имя. – Он имеет претензии к нему. И если сейчас он выйдет из Бутырки, то не исключено, что на него совершат покушение. Пожалуйста, – попросил он меня, – скажите ему об этом, а там пусть сам решает.
Почему незнакомец выдал мне эту информацию?
Возможно, это была провокация. Однако после некоторых колебаний я все же решил передать этот разговор Петрухе. Выслушав о предупреждении моего таинственного собеседника, Петр помолчал, а потом попросил меня прийти через несколько дней.
Когда мы снова увиделись, он сразу сказал:
– Да, пожалуй, не будем торопиться. Отложим пока вопрос об освобождении. А там мои ребята «пробьют» ситуацию.
Вскоре Петра Козлова перевели из Бутырки в «Матросскую тишину» и поместили на больничку. А спустя еще некоторое время Киевский районный суд освободил его из-под стражи. Когда он вышел на свободу, я не сомневался, что мы никогда больше не увидимся и вряд ли он обо мне вспомнит. Не секрет, что к адвокатам,
