больницу надо везти, и срочно! Он же может много крови потерять, может гангрена начаться! Коля отвечает: нам в больницу никак нельзя. Сева у нас в розыске. Его тут же арестуют. Поэтому нас Олег Иванович к вам и направил… Давайте поедем к вам в поликлинику, вы пулю извлечете и перевязку сделаете, – сказал Коля, как будто я уже согласилась помочь. Я замялась. Конечно, ехать мне не хотелось, это ведь были чисто криминальные дела. К тому же, если бы я оказала медицинскую помощь, то, по инструкции, я должна была сообщить об этом немедленно в милицию. Но, как ты сам понимаешь, об этом и речи быть не могло… Тогда, чтобы как-то выйти из положения, я говорю: я же не могу это делать одна, мне нужна медсестра, которая мне будет ассистировать. Нет проблем, – отвечает Коля. – Давайте телефон и адрес вашей медсестры, мы ее сейчас доставим! Не знаю, почему, но я дала адрес Любки. Думаю – сейчас они приедут к ней, наверняка в это время ее не найдут. Но делать было нечего, я села во вторую машину и поехала. Через несколько минут мы были возле медсанчасти. Когда мы подъехали, я сказала Коле, что у меня ключей нет, и спросила – как же мы в медсанчасть попадем? А Коля и отвечает: вы не волнуйтесь, это уже наша проблема. Все будет нормально. Вышли два пацана из машины и пошли в звонок звонить, сторожу. Открыл сторож. Не знаю, что уж они ему говорили, но, наверное, что-то очень убедительное, потому что дед стоял весь бледный от страха. Потом он нас впустил. Мы прошли внутрь, зажгли свет. Положила я парня на кушетку. Тут Любка подъехала. Она выпивши была, и здорово. В общем, стали мы этого Севу оперировать. Сделали наркоз, разрезали немного ногу, достали пулю. Потом положили его под капельницу. Заняло все это часа два. Наконец, мы перебинтовали ногу. Ребята подняли его и стали нас благодарить. Коля вытаскивает деньги и протягивает мне три тысячи долларов, Любке – тысячу. Взяла я эти деньги, а сама чувствую, что что-то не то сделала. Может быть, зря я деньги беру? Я протянула ребятам деньги обратно. Они: «Нет, нет, что вы! Мы обратно деньги не берем! Спасибо вам большое, что нас выручили!» А на прощание Коля неожиданно говорит: «Мы теперь, если что, в подобных ситуациях, будем к вам подъезжать. Очень вы нам понравились!» Его слова мне ножом по сердцу! Что же теперь, я врачом мафии буду, что ли? И они будут ко мне своих подстреленных привозить? А Любка, с горя или с радости, я уж не знаю, побежала и достала спирт из загашника, предложила мне выпить. В тот вечер мы с ней здорово напились.
Прошло еще некоторое время. Я немного успокоилась. Больше ко мне никто не обращался из этой компании. А девчонки – Анжела и Аня – на какое-то время пропали. Я уже начала беспокоиться, не случилось ли чего. Потом они появились, грустные обе. Я, как бы между прочим, спросила – как Олег Иванович поживает? А мне Аня шепотом говорит: Олега посадили, он сейчас в тюрьме, Анжела ему каждый день передачи возит… Потом я выяснила, что девчонки сами легли в клинику неврозов. Нахождение их там было довольно оригинальным. Они с утра встают, завтракают, потом едут в тюрьму передачу передавать, потом в спортклуб, бассейн, сауну, солярий, а к вечеру возвращаются в клинику. Потом Любка говорила мне, что у них начались какие-то мафиозные разборки, что дома девчонки ночевать боятся, поэтому и легли в клинику.
Прошло еще два месяца, а Олега все не выпускали. У девчонок появились молодые любовники, из тех же боевиков. По крайней мере, из клиники неврозов они вышли и чувствовали себя неплохо. Они снова стали ходить по тусовкам, не забывая при этом посещать меня.
А потом – новые события. У нас неожиданно произошла смена власти. Пришел новый коммерсант. Сначала у него было только левое крыло – зубоврачебные кабинеты. Затем парень развернулся и стал постепенно отхватывать у медсанчасти кабинет за кабинетом. А потом приехала группа людей – среди них я узнала Колю, – и вызвала нашего главного врача. Сказали ему: так, мол, и так, теперь у вас новый хозяин, новая администрация. И вот этот Илья Григорьевич, бывший зубной техник, а теперь владелец нескольких кабинетов, стал у нас главврачом. А нашу Галину, «шахиню», как мы ее называли за глаза, можно сказать, уволили без выходного пособия. Уволили также и почти весь наш коллектив. И Любку в том числе. А меня не тронули. Мне это показалось странным. А потом ко мне пришел наш новый главврач и стал интересоваться, что мне нужно для того, чтобы переоборудовать свой кабинет, – какое оборудование, медикаменты и прочее. Я поинтересовалась у него напрямую: почему вы не уволили меня? Он ответил: как же я могу вас уволить, если за вас такие авторитетные люди хлопотали! Я что, смертный приговор себе буду подписывать? Странные слова…
– И что ты думаешь, почему тебя вызывают? – спросил я снова. – Думаешь, что из-за той перевязки?
– Думаю, да. Скорее всего, из-за нее. Может быть, Любка, так как ее уволили, меня заложила. Может быть, сторож, – пожала плечами Марина. – Но у нас недавно еще вот что случилось. Произошло очень крупное хищение – шестьсот тысяч долларов пропали. Представляешь? И все повесили на Илью Григорьевича. Приехали ребятки-качки, сорвали табличку, разбили, а его самого из медсанчасти выперли. Говорят, теперь этот долг повесили целиком на него.
– Кто же сейчас вами заправляет?
– Старая администрация вернулась, во главе с «шахиней». И Любку вернули, и всех остальных. А меня вот на допрос вызывают… Ну что, как ты считаешь, почему меня вызывают?
– Тут может быть два варианта. Первый – хищение, хотя РУОП хищениями не занимается. Либо та самая криминальная перевязка.
Я дал Марине соответствующие инструкции и сказал, что все должно быть нормально. Доказательств у них нет, потому что прошло много времени.
– Скорее всего, на вас кто-то настучал. – Подтвердил я ее догадку.
– Что мне будет?
– Да ничего.
– А могут меня привлечь как врача мафии?
– У нас такой статьи нет. Я думаю, что все с тобой будет нормально.
Вскоре Марина ушла.
Прошло несколько недель, я забыл про ее визит. Но однажды я встретил ее у подъезда и поинтересовался, как дела.
– Как мы и предполагали, меня вызывали по поводу той криминальной операции. Этот парень оказался киллером и находился в розыске. Оперативники меня сначала пугали, а потом, часа через два, отпустили.
– И что дальше было? – поинтересовался я.
– Я перевелась в другую поликлинику, – ответила Марина и куда-то заторопилась.
Я тоже пошел домой, но тогда я даже не предполагал, что эта история с Мариной еще не закончилась.
Прошло три месяца, я почти забыл про Марину, но однажды раздался звонок. Незнакомый собеседник, представившись оперативником с Шаболовки, 6, сообщил мне, что моя соседка Марина задержана и нуждается в моей помощи.
Через некоторое время я был в кабинете РУОПа, где находились три оперативника и Марина. По ее виду я сразу понял, что она находится в подавленном состоянии.
– Что случилось? В чем она подозревается? – спросил я оперативников.
– Пока только в незаконном врачевании. Но при желании ее можно обвинить в бандитизме, – ответил один из оперативников.
– Даже так? Сразу в бандитизме?
– А что вас удивляет. Задержанная постоянно оказывала медицинскую помощь членам преступной группировки, можно сказать, была бандитским доктором.
– Почему бандитским? Разве был вынесен приговор клиентам?
– Нет, приговора пока не было.
– Тогда, я думаю, мою клиентку можно будет спасти, – сказал я.
Дальше мне пришлось просидеть на допросе около двух часов. Затем написать несколько жалоб в прокуратуру на неправильные действия оперативников в отношении задержанной. В результате Марина так и осталась в статусе свидетеля. Получив этот урок, она перешла в ведомственную больницу, где и работает до сих пор.
Глава одиннадцатая
Технические примочки
