«…Шведский дипломат Кохен в письме от 16 декабря 1687 года замечает: «Теперь царя Петра стали ближе знать, так как Голицын обязан ныне докладывать его царскому величеству о всех важных делах, чего прежде не бывало»…»
Фраза от февраля 1687 года, что только «теперь царя Петра стали ближе знать» по ТИ не понятна. Что с 1682 года узнать не успели, когда он с братом Иваном сидит на двойном троне в Кремле? Допустим не постоянно, но все же сидит иногда. Да и на праздники православные, и на церемониальные мероприятия, и на подписания договоров царь должен был приезжать в Кремль – иначе то как? По ТИ-версии в стране триумвират, так что под каждым документом должно быть ТРИ подписи. Полнейший абсурд – царь правит с июня 1682 года, а главный орган управления страны боярская дума его начинает узнавать только в 1687! Может быть, он в шапке-невидимке сидел?
Непонятное отсутствие Петра в Москве с 1682 года пытается оправдать Ключевский В. О. («Курс русской истории», лекция № 59): «…С тех пор московский Кремль ему опротивел и был осужден на участь заброшенной барской усадьбы со своими древностям…». Очень не убедительно. Столько крови пролито в 1682 году, что бы Петр сел на трон, а трон, оказывается, и не нужен. Ведь Петр – это не просто 10-летний мальчик «хочу - не хочу», это целая политическая сила (родственники, двор, сторонники). От власти в реальной жизни никто не отказывался - опасно, тем более в 17-ом веке – чуть потерял власть, и ты уже на дыбе – это закон самосохранения.
Все намного прозаичнее. Петра знали плохо только потому, что он все время находится в западных владениях империи и не является до 1686 года ни царем, ни первым претендентом на царство, уж больно происхождение неприглядное. На троне сидит единственный законный царь Иван Алексеевич. Царя стали знать лучше после 1686 года, когда Петра сделали первым наследником царского трона (я рассказывал об этом в предыдущей главе). Тогда он третий раз в жизни посетил Москву, тут его повзрослевшего и увидели. С февраля следующего года Голицина В. В. обязали докладывать Петру в Саардам (дословно-царский дом, специально созданная для царя резиденция) обо всех важных мероприятиях в Московии. Будущий император должен потихоньку входить в курс дела в далекой восточной стране. Именно в Саардам переезжает Петр в1683 году.
Маленькое дополнение про Саардам (Zaandam). Заандам, или Саардам, как его называли русские, знаменит в первую очередь тем, что там находится домик Петра I. Очевидно, что первоначальное название именно Саардам, ибо из слова «заандам» получить слово «саардам» при переводе тяжело. Именно как Саардам он и отпечатался в хрониках о Петре I и в многочисленных документах. В последствии, очень опасное и звонкое название города, абсолютно не понятное по ТИ, немного подправили. Появился безобидный Заандам. Именно поэтому значительную роль в опекунстве Петра с 1683 года начинают играть голландцы, а именнор доктор фан дер Гульст, Франц Тиммерман и барон Келер.
«В 1685 году он пишет: «Молодому царю ныне пошел тринадцатый год; он развивается весьма успешно, велик ростом и держит себя хорошо, его умственные способности замечательны; все его любят. Особенное внимание он обращает на военные дела; без сомнения, от него можно при совершеннолетии ожидать храбрых и славных подвигов, в особенности в борьбе с крымскими татарами»
Вы только вдумайтесь в написанное! В 1685 году, еще до вступления России в «Священную лигу» и за 2 года до первого крымского похода, голландец УЖЕ знает, кто будет главный враг и кто будет главный спаситель. По ТИ все это загадочные вещи. Еще сами татары не думают о войне – действует всех устраивающий Бахчисарайский мир. Но Келер уже ожидает славных подвигов Петра именно против крымских татар. А почему так волнуют далекую Голландию кочевники с Юга России? По моей версии все предельно понятно: под «крымскими татарами» подразумеваются православные имперские силы, от которых Европу может спасти только «свой» император-царь Петр.
В 1688 году голландец Келер, находясь при Петре в Саардаме, сообщает в Москву, что, мол, не беспокойтесь, Петруша растет и мужает. Когда вы там начнете действовать? Ходят слухи – скоро. Эх, поскорее бы, вся Европа в ожидании воцарения своего Императора-освободителя в Москве:
«…Иностранцы ожидали, что Петр скоро станет принимать участие в делах. Барон Келлер писал 13 июля 1688 года: «Молодой царь начинает обращать на себя внимание умом, сведениями и физическим развитием; он ростом выше всех царедворцев. Уверяют, что его скоро допустят к исполнению суверенной власти. При такой перемене дела примут совершенно иной оборот…» (Брикнер А. Г.)
«…29 июня 1689 года у Гордона отмечено: «Хотя в этот день были именины младшего царя, но никакого празднества не было»…» (Брикнер А. Г.)
Празднество и не могло было быть, – Петра в Москве нет. Все ждут другого праздника, который был предварительно намечен на 29 июня, а именно объявления Петра царем. Именины тут абсолютно не причем. Но Софья вместе с Голициным В. В. гражданскую войну еще не выиграла – вот и ждет Петр триумфального возвращения Голицина В. В.. Мать Софья получает обнадеживающие письма от канцлера и настраивает Петрушу на скорое воцарение, мол, посиди еще немножко и въедешь в Третий Рим Великим Императором. В июле Петр приезжает в Преображенское. С победным сигналом трубы возвращающейся армии царствие Ивана закончится, иезуиты уже заточили ножи и ждут приказа от патриарха Иоакима.
Если бы все получилось, как планировали на Западе, то Петру в День рождения принесли бы победу и корону, а на именины голову царя Ивана на блюде. Но военная компания затянулась…
- 2 -
Самое интересное, что в 1689 году Софьей уже был подготовлен некий манифест Петра «О наградах и пожалованиях», но, якобы Петр так расстроился из-за неудач Голицина В. В., что в последний момент отказался его подписывать. Очень странный манифест. Обычно словом «манифест» Петр I в дальнейшем называл важнейшие указы о престолонаследии. Про этот манифест 1689 года сейчас почти ничего не известно, и ясно почему. Скорее всего, был подготовлен «Манифест» об отречении царя Ивана V Алексеевича в пользу Петра I и о пожалованиях новым дворянам-иноземцам боярских и княжеских вотчин. Но получилось иначе, и совсем другие головы покатились по окровавленной мостовой Лобного места Москвы. Про манифест было приказано забыть.
Голицин все не возвращался. Далее ждать было нельзя, Европа требовала сатисфакции. И Софья, поверив обнадеживающим письмам Голицина В. В., решилась на торжественное объявление Петра I царем:
«Окончательный разлад обнаружился около того времени, когда войска возвратились из второго Крымского похода. 8 июля 1689 года был крестный ход по случаю праздника Казанской Божьей матери. Когда кончилась служба и подняли иконы, Петр сказал Софье, чтобы она в ход не ходила. Она не послушалась, взяла образ, сама понесла и явилась народу в полном сиянии смиренного благочестия…» (Брикнер А. Г. там же).
