— Зачем вы привели с собой Поченко на встречу с Мэтью Старром? Чтобы показать ему красивый дом?
Мирик засмеялся, показав крошечный ряд коричневато-желтых зубов.
— Смешная шутка, я запомню.
— Так зачем? Зачем брать с собой такого большого парня, как он?
— Ой, ну вы знаете, из-за кризиса так много людей хотят ограбить вас на улицах.
Я иногда ношу с собой такие суммы, что никто на моем месте не может себя чувствовать в полной безопасности, не так ли?
— Вы меня не убеждаете. Я думаю, вы лжете.
Мирик пожал плечами.
— Думайте, что хотите, это свободная страна. Но я все равно скажу. Вы ошибаетесь, если думаете, что я убил Мэттью Старра, и я хочу спросить, зачем это мне? Это навредило бы нашему бизнесу.
Хотите знать какую кличку я дал Метью Старру? Банкомат. Зачем мне выдергивать вилку у банкомата?
Он дал ей пищу для размышлений.
Тем не менее поднявшись, она сказала:
— И еще одно. Покажите ваши руки.
Он сделал это.
Они были чистые и бледные, как если бы он проводил свои дни за чисткой картошки в корыте.
Пока Поченко вели из камеры на допрос, Никки Жара обсуждала сделанные заметки со своей командой.
— Этот Мирик в деле, — сказал Очоа. Подобные твари роются в опилках в маленьких клетках у наркодилеров.
— Хорошо, мы согласны на профиль хорька, — сказала Жара.
— То что у нас есть, этого хватит?
— Я думаю он сделал это.
— Рук, ты говоришь это о каждом, кого мы подозреваем по этому делу. Напомнить тебе о Кимберли Старр?
— Я тогда еще не знал об этом парне. Хотя может это все из-за его мышц. Так вот как вы ребята таких называете, — мускулы?
— Иногда— сказал Райли.
— Еще можно — громила.
— Или головорез, — сказал Очоа.
— Головорез это хорошо, — продолжал Райли, — еще задира.
— Мясо, — проговорил Очоа и слэнг полился от обоих детективов с пулеметной скоростью.
Ганстер.
Ж.
— Гниль.
— Сука.
— Хрящ.
— Хук.
— Громила.
— Крушила.
— Но это — мускулы— сказал Очоа.
— Точно. — согласился Райли.
Рук достал свою кожаную записную книжку и ручку.
— Запишу, а то забуду.
— Отлично, ты пока записывай, — сказала Никки.
— А я буду с… негодяем.
— Виктор Поченко, вы были занятым человеком до того, как приехали в это страну.
Ники перевернула страницу его дела, пробежала ее глазами, на всякий случай, и закрыла его.
У него было полно арестов за угрозы и насилие, но его так и не признавали виновным.
Люди либо отказывались от дачи показаний против Железного Человека, либо же уезжали из города.
— Вы выходили чистым из воды. Много раз. Либо вы и вправду нравитесь людям, либо они вас боятся.
Поченко смотрел прямо перед собой, устремив взгляд на двухстороннее зеркало. Не нервно проверяя его, как Барри Гейбл. Нет, он уставился и сосредоточился на точке которую выбрал. Он не смотрел на неё, как будто кроме него в допросной никого не было. Казалось он ушел глубоко в себя.
Жара решила изменить тактику.
— Твой приятель Мирик не очень то тебя боится.
Русский даже не моргнул.
— Не из-за того, что он рассказал мне.
Никакой реакции.
— Ему есть что рассказать о том, что вы сделали позавчера С Мэттью Старром в Гилфорде.
Медленно он вынырнул из астрала и сфокусировал свой взгляд на ней. После того, как он сделал это, его шея искривилась, обнажая вены и сухожилия, уходящие вглубь в громоздкие плечи.
Он смотрел на нее из-под густых рыжих бровей.
В этом освящении его лицо было похоже на лицо боксера, сломанный нос выделялся горбинкой в месте перелома.
Она решила, что когда-то, до этого повреждения он был весьма привлекателен.
Со стрижкой ежиком она представила его мальчиком футболистом или с клюшкой на хоккейном катке.
Но беда была в том что Поченко погряз во всем этом с головой и, неважно что родилось ли это во время его отсидки в тюрьмах в России или в попытках этой самой тюрьмы избежать, но мальчик вырос и все что она увидела в его глазах, это результат простой науки выживания в очень сложных условиях.
Что-то вроде улыбки тронуло уголки его рта, но на этом все закончилось.
Затем он наконец заговорил.
— В подземке, когда вы были надо мной, я чувствовал ваш запах. Вы понимаете о чём я говорю? Как вы пахните?
Никки Жара бывала на всех видах допросов и опросов, людей всех классов и положений, но во всех них было что-то не так, что-то в них было сломано.
Самоуверенные придурки и сумасшедшие, видимо из-за того что она женщина, думали смутить ее своей болтовней, похожей на сценарий какого-то плохого порнофильма.
Серийный убийца как-то попросил ее прокатиться с ним в фургоне, чтобы он смог получить удовольствие по дороге в тюрьму.
Ее броня была крепкой. Никки умела то, что умеют все хорошие следователи — держать дистанцию. Или может быть наоборот.
Но небрежно произносимые слова Поченко, вместе с уверенным взглядом, которым он наградил ее, придавали его глазам, цвета янтаря, угрозу. Ее бросало в дрожь.
Она держала его взгляд и старалась не поддаваться.
— Я вижу, вы понимаете.
Он подмигнул, детектив почувствовала как будто ее окатили холодной водой.
— Буду иметь в виду.
Затем он послал ей воздушный поцелуй и засмеялся.
После этого Никки услышала то, что до этого никогда раньше не слышала в комнате для допросов.
Приглушенные крики со стороны смотровой комнаты.
