Ноа повернул свою голову обратно к её лицу.
— Вы уже арестовали ее?—
Жара кивнула.
— Сегодня днем, как только я нашла картины в подвале—.
— Но тот звонок от нее. Который вы прослушивали…—
— Она уже была в заключении. Кимберли позвонила по моей просьбе—.
— Почему?—
— А почему еще? — Чтобы заставить вас прийти на мою выставку картин—.
Никки дала знак врачам и отошла, так что последнее, что ей удалось увидеть — было выражение лица Ноя Пакстона.
Удушливая волна жары долго не спадала этой ночью. Пока холодный фронт из Канады угрожающе продвигался по Гудзону, он столкнулся с горячим, спертым воздухом Нью-Йорка и породил воздушное представление из молний, вихрей и косых дождей.
Метеорологи похлопали друг друга по спине и указали на красно-оранжевые пятна на радаре Допплера. В то самое время небеса разразились и прогремел гром, словно пушечная канонада среди каменных и стеклянных ущелий Манхэттена.
На Гудзоне в Трибеке, Никки Жара сбросила скорость, чтобы объехать скопление отобедавших людей, сжавшихся под зонтами снаружи ресторана 'Нобу' и тщетно надеящихся поймать в ливень свободное такси, чтобы добраться на окраину города.
Она свернула на улицу, где жил Рук и снизила скорость около разгрузочной зоны, недалеко от его дома.
— Все еще злишься на меня? — спросил он.
— Не больше обычного. —
Она остановила машину на парковке.
— Просто теперь, когда дело раскрыто, я спокойна. Как будто меня вывернули наизнанку—.
Рук замешкался, обдумывая кое-что.
— В любом случае, спасибо за участие во всём этом. —
— Без проблем.—
Когда гром и молния одновременно ударили где-то совсем рядом, осветив их лица неестественным светом, моментально создалась жутковатая атмосфера, которую можно было сравнить с фильмом о Франкенштейне.
Мелкий град начал стучать по крыше автомобиля.
— Если увидишь Четырех Всадников Апокалипсиса, — сказал Рук, — прячься. —
Она слабо улыбнулась в ответ, а потом зевнула.
— Извини. —
— Засыпаешь?—
— Нет, просто устала. Я слишком взведена, чтобы спать. —
Они сидели, слушая как разражается гроза.
Мимо медленно проехала машина, колеса которой были наполовину погружены в воду. В конце концов, он нарушил молчание.
— Послушай, я много думал, но все равно не знаю, как это называть. Мы работаем вместе — ну, вроде того. Мы спали вместе — определенно.
У нас один раз был потрясающий секс, но после этого мы даже не пытались держаться за руки. Даже когда ехали вдвоем в такси.
Я пытаюсь определить правила. Это не инь и янь, а больше похоже на инь и янки.
За последние несколько дней я пришел к выводу: ладно, у нее не выходит смешивать личную жизнь и безудержный секс с требованиями полицейской работы.
И это заставило меня задуматься, будет ли выходом для меня — отказаться от наших рабочих отношений? Прекратить мое журналистское исследование, тогда мы могли бы..?—
Никки прервала его страстным поцелуем.
Затем она оторвалась и сказала: —Может ты помолчишь? — И до того, как Рук успел сказать 'да', она потянула его снова к себе, накидываясь своими губами на его.
Он обвил ее своими руками.
Она отстегнула ремень безопасности и подвинулась ближе к нему. Их лица и одежда промокли от пота. Еще одна вспышка молнии озарила машину сквозь окна, запотевшие от жары их тел.
Никки поцеловала его шею и затем ухо.
И затем она прошептала,
— Ты действительно хочешь узнать о чем я думаю?—
Он не сказал, он только кивнул.
Низкие раскаты грома, наконец, застигли их.
Когда всё стихло, Никки села, потянулась за ключами и выключила зажигание.
— Вот о чём я думаю. Я подумала, после всего этого, у меня достаточно энергии, чтобы зажигать. У тебя есть лаймы, соль и что-нибудь в бутылке для веселья?—
— Да. —
— Тогда я думаю, тебе следует пригласить меня к себе и увидеть, что мы сможем сделать сегодня ночью. —
— Прикуси свой язык. —
— Просто подожди. —
Они вышли из машины и ринулись к его дому.
На полпути туда, Никки взяла его за руку и побежала рядом, смеясь и представляя, будто они бегут наперегонки по тротуару.
Любовники на ночь — они стояли и целовались на крыльце его дома, а холодный дождь все так же безжалостно лился на них.
Благодарность от РК
В те времена, когда я был впечатлительным молодым юношей, часто остававшимся дома в одиночестве, мне повезло наткнуться на спецвыпуск National Geographic, посвященный сэру Эдмунду Хиллари, легендарному новозеландцу, покорившему снежные и таинственные высоты Эвереста.
Если сказать, что это впечатлило меня, то это не сказать ничего.
Две великолепные недели моего десятого лета я полностью посвятил тому, чтобы стать самым великим альпинистом в мире (и не важно, что в то время я ни разу не видел гор своими глазами, не говоря уж о том, чтобы покинуть урбанистические каньоны Нью-Йорка).
В попытке превзойти сэра Эдмунда, я подбил моего хорошего приятеля Роба Боумана, старший брат которого играл в футбол в лиге Поп Уорнер.
Я одолжил у брата Роба ботинки с шипами и стащил молоток у коменданта, думая, что я смогу
