меня отсутствие перед дверью дома машины совершенно определенно означает отсутствие свободы передвижения. Когда я рассказываю Андреа, что мне, может быть, придется ездить на метро и трамвае, она хохочет во все горло и говорит, что мне нужно лететь в джинсах и футболке, а не в моих шмотках от D amp;G.
Макс открывает багажник и ставит туда мою сумку. Выехав на автобан, мы видим сотни единомышленников, которые тоже куда-то едут. Видишь, говорит Макс, получив еще одну возможность привести аргумент в пользу мюнхенского общественного транспорта. Я киваю, соглашаясь с ним, – сейчас я бы согласилась со всем на свете, потому что хочу целовать его до изнеможения. Но его рука разве что когда-никогда скользнет по моей коленке, а так он спокоен и сдержан. Мы едем вдоль Изара, пересекаем Принцрегептштрассе, сворачиваем в Максимилианштрассе и попадаем в старый город. При въезде в Изарские ворота я спрашиваю, далеко ли нам еще. Макс уверяет, что мы уже почти на месте. Очень хорошо, потому что мое терпение скоро лопнет. Вот, сейчас начнутся поиски парковки. Пять минут спустя и после сигналов пяти водителей, которые были не совсем в восторге от трюков Макса, мы находим, где можно припарковаться. Одной рукой держа сумку, а другой обнимая меня, он идет к своему дому. Большие серые ворота ведут во двор и к входной двери. Слева маленький лифт, прямо – скопление почтовых ящиков, а справа – старая лестница с потертыми ступеньками и деревянными перилами. Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж и оказываемся возле его квартиры. Жилье – это как визитка, и мне уже приходилось испытывать горькое разочарование, когда очередной друг приводил меня к себе. Был у меня один хипповатый тип – жил, как нищий студент, без всякого стиля, зато держал дома коллекцию кальянов и постоянно курил косячки. Был и другой – совершенный брюзга, который на всем экономил. Для него каталог Ikea – это нечто вроде порно для эстетов. А был еще помешанный на фэн-шуй, у которого кровать стояла посреди комнаты из-за фонтанчиков и смешных светильников, и, странное дело, но именно этот оказался в постели самой настоящей бомбой. Еще был повернутый на экологии. Спал на натуральном жестком матрасе, каждое утро выпивал стакан сока ячменя ядовито-зеленого цвета, а потенция у него была, как у быка- производителя. Интересно, что ждет меня на этот раз? Последние годы Макс жил здесь со своей фригидной женой. Да, а вот и его дворец, о котором он мне столько рассказывал. В прихожей справа деревянная вешалка, под ней – коврик, на который ставят обувь. В помещении доминирует темный деревянный стол, у стены шкаф в крестьянском стиле и старинный сундук. Макс ведет меня в кухню. Довольно темная, мелькает у меня в голове. Черная столешница, коричневая мебель, газовая плита (хорошо), но, к своему ужасу, здесь же я вижу и стиральную машину. В чем дело? В этом доме что, нет прачечной? Из кухни можно пройти на крошечный балкончик, где хватает места разве что для столика да двух стульев и который выходит на задний двор. А соседи как близко! Макс ведет меня в следующую комнату – в спальню. Ура, мы у цели! Но я рано обрадовалась. Он разворачивается и направляется в гостиную. Прямоугольная комната с диваном персикового цвета, журнальным столиком и телевизором из каменного века. Через арку мы проходим в столовую. Там стоит рассчитанный на четыре персоны стол с бело-синей скатертью (ужас!), солонкой и перечницей и маленькой вазочкой (еще хуже!). У стены когда-то стояло пианино, которое, по словам Макса, забрала с собой неверная супруга. Еще одно помещение, в которое можно пройти из коридора, служит комнатой для гостей и кабинетом. Слева стоит массивный книжный шкаф: книги, книги, книги… У окна старинный, но слишком маленький письменный стол, к стене прислонен матрас. Он наверняка служит постелью его двадцатитрехлетнему сыну Юльену, который учится в Гейдельберге.
– Может, бокал вина?
– Да, вина и воды, пожалуйста, – говорю я, проходя за ним в кухню.
Мне немного забавно наблюдать за мужчиной, в которого я так сильно влюблена. Я спрашиваю себя: откуда взялась его сдержанность? Он так же волнуется, как и я? С бокалом вина и сигаретой я выхожу на балкон. Макс разговаривает по телефону. Я наблюдаю за мамой, которая пытается убедить своих детей, что трехколесный велосипед не нужно брать с собой в супермаркет. Она проигрывает. На балконе этажом выше стоит человек и громко рассказывает кому-то по телефону обо всех прелестях прошлой ночи. Блин, я завидую! Во дворе какая-то парочка оставляет свои велосипеды. Они целуются и исчезают в дверях. Я затягиваюсь сигаретой и констатирую факт, что во всяком случае в отношении жилья мне можно позавидовать. Снова появляется Макс.
– Хорошо, что ты без проблем можешь приходить в эту квартиру. Думаю, это не так-то просто, если живешь в своем доме.
Я ошарашена: я разве сказала, что хочу сюда переехать?
– Нет, конечно, никаких проблем, я же здесь только в гостях. К тому же многие мои подруги живут в квартирах.
И вот наконец оно! Он обнимает меня и целует так, что у меня подкашиваются ноги, а по спине бегут мурашки. И мы начинаем искать прямой путь к кровати. Солнце уже заходит, и я отправляюсь, чтобы принять душ, в единственную комнату, где до сих пор не была. Ванная длинная и узкая, как кокон. Рядом с дверью – умывальник, над которым висит (как по мне, то слишком высоко) шкафчик из грушевого дерева. Теперь я хорошо могу представить, какого роста была эта Одетта. Она, должно быть, выше меня сантиметров эдак на десять, иначе бы за все это время ни разу не смогла взглянуть на себя в зеркало. Я осматриваюсь. Ванна с ярко-желтой занавеской, рядом старомодная, почти уже снова вошедшая в моду щетка для туалета. Над ней – бачок. Я в отчаянии ищу крепление для душа, зову Макса и узнаю, что его нет и душ нужно держать в руках. Я иду наудачу: задергиваю шторку, кручу краны, пока не добиваюсь нужной температуры, и – о ужас! Шторка прилипает к моему телу, словно вторая кожа. Что тут сказать, меня чуть не стошнило. Это фиаско! Я быстро отодвигаю занавеску, при этом душ выскальзывает у меня из рук, ударяется о стену, падает на дно ванны и там еще несколько раз извивается, заливая водой почти всю комнату. В полном отчаянии я пытаюсь снова направить струю на себя и замечаю, что гель для душа стоит в другом конце ванной на полочке. Твою мать… Итак, я скольжу на ягодицах, крепко зажав в руке душ, и издаю при этом противнейший звук. Выпрыгиваю из ванны и, конечно, душ я держу неправильно – теперь уже и туалет весь мокрый. Через десять минут я выиграла битву со шторкой. Быстро вытерла все в ванной и, надеюсь, замела следы своего бесчинства. Макс сидит за письменным столом в белом банном халате, отвечает на e-mail'ы и ждет меня.
– Есть хочешь?
– Да, я бы сейчас съела все, что есть в меню, включая десерты.
А это должно кое-что значить, потому что десертов я не ем никогда. Пока Макс в душе, я одеваюсь, обуваю сапоги, расчесываю волосы и… всё. Хороший, неимоверно хороший секс плюс нужная порция влюбленности – и никакой макияж не понадобится. Через каких-нибудь полчаса мы выходим на улицу, сияя, как два медных гроша, и устремляемся на штурм ближайшего итальянского ресторана. За красным вином и всякими деликатесами Макс рассказывает о своем сыне. Юльен остался с матерью после их развода, который ему довелось пережить в нежном возрасте – шести лет. Макс времени даром не терял и стал проводить время с другими представительницами женского пола, и, как мне кажется, его больше интересовало собственное благополучие, чем благополучие Юльена. Потом он познакомился с небезызвестной Одеттой и с тех пор мало заботился о судьбе сына. Причиной этого стала его благоверная, которая, ко всему прочему, ревновала его к сыну. Мне кажется, их отношения обстоят далеко не лучшим образом. Как мать двоих детей, я ужасно сердита. Как может мужчина не видеться с собственным ребенком? И какой глупой должна быть женщина, чтобы к нему ревновать? В конце концов, она же знала, что у него есть сын от первого брака. Мне приходится очень постараться, чтобы не высказать все, что я об этом думаю. Но мой приговор уже вынесен – бесчувственная дура. Макс рассказывает дальше. Оказывается, Одетта не могла управляться даже с домашними обязанностями – стиркой, уборкой и прочим, все было на Максе. Я резюмирую: она губит отношения своего мужа с сыном, совершенная растяпа, да к тому же в постели настолько бездарна, что даже ни разу не смогла получить оргазм. Результат заставляет меня задуматься. И эту женщину мой дорогой Макс настолько любил, что прожил с ней тринадцать лет, да еще и очень расстроился, когда она ушла от него к молодому мальчику? А что ему от меня тогда нужно? Я полная противоположность Одетте. Я справляюсь с домашней работой одной левой, а правой готовлю. Я чемпион по организаторским способностям, кроме того зарабатываю неплохие деньги. А что до секса… Если верить тем мужчинам, которые имели счастье… Знаю, это нескромно, но скромность украшает, когда нет других достоинств, а их у меня не перечесть.
