На следующее утро я еле поднимаюсь с постели. Опираюсь рукой о стену и замираю: на овальной поверхности сантиметров сорока в диаметре наклеены желтые дельфинчики, полумесяцы и звездочки.
– А это еще что такое? – не могу сдержаться я.
– А, это Одетта сделала. Она думает, что это романтично… Эти штуки светятся в темноте, – объясняет мне человек, с которым я только что провела чудесную, не лишенную энергии ночь.
Я настолько ошарашена, что без всяких комментариев отправляюсь в ванную. Прямо свет в ночи! Она что, совсем того? Не хватает еще только колыбельной Брамса на рингтоне. Да, думаю я, сидя на унитазе. Ко всем уже известным характеристикам госпожи Одетты добавилась еще и детская страсть к светящимся дельфинчикам. И я снова спрашиваю себя: как мог Макс полюбить такую женщину? Фу, я не хочу и не буду пытаться с ней соперничать. А может, мне вообще лучше упаковать чемодан и смыться? Мое сердце в панике кричит: «Нет!» Нет, все же таким недоумком он не может быть. Он взрослый мужчина, уважаемый экономический обозреватель и, соответственно, умный. Серые клетки буквально кипят у меня в голове, и я пытаюсь найти объяснение этому дурновкусию. Но как ни стараюсь, ничего не получается. Когда я выхожу из ванной, только очень наблюдательный человек может заметить, что со мной что-то не так.
Мы проводим чудесный день вместе, и эти мысли исчезают, как облака после летней грозы, потому что я твердо решила больше не думать. Я счастлива и сияю ярче солнца. Когда мы добираемся до маленького переулочка и заходим в его любимую пивную, любовь настолько переполняет меня, что я больше не могу сдержаться.
– Я люблю тебя, – шепчу я ему на ухо.
Макс улыбается во весь рот.
– Я так счастлив, – отвечает он.
– А теперь ты, – говорю я, потому что точно знаю, что видела любовь в его глазах.
– Знаешь, я еще не могу этого сказать. Я пока не уверен.
Как ни удивительно, но меня это не отпугивает. Когда-нибудь и он это скажет. В мой последний день в Мюнхене он спрашивает, не хотела бы, не могла бы, не должна ли я поехать с ним на несколько дней в Рим. Один его друг едет в Вечный город с женой, и ему хотелось бы, чтобы мы к ним присоединились. Пять-шесть дней рядом – звучит более чем заманчиво, и я с радостью соглашаюсь. Когда в понедельник я возвращаюсь домой, мое сердце растет от любви, как дрожжевое тесто, и грозит вот-вот лопнуть. Через три недели мы снова будем вместе, думаю я, прощаясь. Я не лечу сквозь густые грозовые облака, от которых самолет раскачивает во все стороны, нет, я сижу на одном большом, пушистом розовом облаке.
Андреа и Лиза встречают меня в Валенсии. Остальные дети сейчас на занятиях по парусному спорту, после чего устраивают гриль-вечеринку. Они ждут меня на улице. В Валенсии уютный аэропорт, так как большинство самолетов с туристами приземляются в Аликанте. Андреа заводит мотор, а я улыбаюсь на все тридцать два: изобразить на лице другое выражение я просто не способна.
– Сейчас ничего не рассказывай. Когда приедем домой, обо всем поговорим, потому что Лизе как можно быстрее хочется искупаться в бассейне.
Понимает ли Лиза что-нибудь в свои шесть с половиной лет, сказать трудно. Но уже пару раз она ставила меня и свою мать в достаточно затруднительное положение. И пока я чуть не захлебываюсь своими новостями, Андреа рассказывает, что произошло, пока меня не было. В четверг вечером еще раз заезжал Фернандо и сказал, что перебросит на наш объект бригаду рабочих с другой стройки и что работы могут начаться уже в пятницу.
– Пожалуйста, не пугайся, въезд и часть сада так выглядят, как будто туда упала бомба. В пятницу они вырыли котлован, в субботу приехала бетономешалка, и они заложили фундамент. Сегодня две машины привезли кирпич и другие материалы, и с завтрашнего дня пятеро рабочих начнут камень за камнем возводить дом. Кроме того, в четверг обещала приехать Берни со своей младшей. У нее проблемы на семейном фронте, она хочет или просто должна сменить обстановку. Я сказала, что пусть приезжает, а я несколько дней посплю у тебя. Тогда она сможет занять мою спальню.
– Да, хорошо. – Это все, что я могу ответить.
– Ах да, и еще сегодня вечером придут соседи. Было бы чудесно, если бы ты приготовила свою фирменную курочку в мартини!
– Хорошо! А нам не нужно заехать за покупками? – спрашиваю я, и в этот момент мой телефон напомнил о себе сигналом «тринь-тринь». Да, я снова установила этот сигнал в Мюнхене, чтобы вовремя отвечать на сообщения от Мартина и детей.
– Нет, не надо, – отвечает Андреа, – я уже все купила.
В начале четвертого мы приезжаем домой. Андреа оказалась права: сад выглядит так, как будто мы решили здесь вообще все перестроить. В тени оливкового дерева коротают сиесту рабочие с пивом и бутербродами. Она стена уже готова, другая – только наполовину. Если они будут продолжать в том же темпе, то крыша появится не раньше чем через две недели.
Не успели мы приехать, как Лиза выпрыгивает из машины, на бегу снимает через голову платьице и прыгает в бассейн, поднимая высокие брызги. Я иду в спальню, меняю джинсы и футболку на купальник. Да, джинсы и футболку. Потому что сегодня я впервые за двадцать лет ехала в метро. Чтобы привыкнуть, скажем так. Я передаю Андреа краткое содержание своих приключений, рассказываю о светящихся дельфинчиках и неожиданностях ванной комнаты.
– Чем он тебе так нравится? Понять не могу. Понятное дело, Макс в тебе заинтересован, ты его привлекаешь. Но то, что ты рассказываешь, говорит о том, что он предпочитает серых мышек. Таких, которые хоть и не умеют готовить, но молятся на него, и рядом с которыми он герой. И главное, делают то, что хочет он. Ясно, как день: ты не такая и такой быть не сможешь. Ты оригинальная, умная, самостоятельная, с чувством юмора, иронией и собственной головой на плечах. Не позволяешь водить себя за нос, у тебя есть цели, к которым ты стремишься. Ты честолюбивая и самодостаточная, иногда можешь сильно напрягать, но с тобой точно не соскучишься. Короче говоря, ты не его добыча. Такой трофей, как ты, этот несчастный в его-то возрасте просто не переживет. Он рано или поздно заработает себе инфаркт, потому что ты будешь предъявлять к нему высокие требования. Мы смеемся. Андреа целует меня.
– Да, я знаю. Но все-таки думаю, что у нас все получится.
– Хм… Потому что ты так хочешь или потому что у вас действительно есть шансы?
– Нет, потому что он хочет этого так же, как и я. Если хотя бы половина того, что я читаю в его глазах, правда, то у нас все должно получиться.
Впрочем, все эти размышления мне в данный момент чужды: я хочу его, он хочет меня, как-нибудь все да будет. Я рассказываю Андреа о нашей будущей поездке в Рим.
– Да, конечно, поезжай, – говорит она, – может, после совместного отпуска все станет на свои места. А может быть, я не права, и вы созданы друг для друга. Я была бы рада, потому что никогда не видела тебя такой счастливой.
И это правда. Я влюблена по уши или даже больше: по самую макушку.
В четверг приезжает Берни со своей младшей дочерью Беа. Беа и Лиза учатся в одном классе и души друг в друге не чают, и таким образом и у Лизы теперь есть компания. Андреа и Берни иногда вместе куда- нибудь выезжают, но большую часть времени мы проводим дома за разговорами. Силы Берни на исходе. Работа адвоката оказалась намного напряженнее, чем она ожидала. Кроме того, разлад с Франком, мужем. Сейчас у нее находящийся на стадии флирта роман с судьей из участкового суда. Вечером – старших детей нет дома, а младшие устали и уже в кроватях – она во всех подробностях рассказывает нам эту историю. Лотар М., так его зовут, высокий, с проседью, не женат, ему где-то за сорок, около пятидесяти, и, как утверждает Берни, передним совершенно невозможно устоять. В первый раз они увидели друг друга на каком-то заседании. Берни представляла интересы клиента, который подал в суд на фирму, якобы загрязняющую близлежащий ручей. Берни подошла к делу очень серьезно, пробила необходимые
