раз менялась обычная советская водопроводная, но зато настоящая, а не эфемерная вода.
– Счет три – четыре, приоритет слева, – напомнил судья.
– Прэ? Алле!
Скачок, скачок, Шарунос отступал, подняв шпагу. Макс атаковал, сосредоточенно финтя. Литовец замедлил.
«Сейчас контратакует или попытается достать прямой рукой, – понял Максим. – Нельзя упускать инициативу».
Он рванулся, сокращая дистанцию и, махнув сверху вниз, сбил «прямую руку», путь свободен! Он сильно ударил противника в левый бок.
Кисть ощутила твердость, затем послышался лязг. Шестым чувством он понял, куда придется рипост и вовремя прикрыл голову. Ответить не успел, литовец ушел за границу дорожки.
Переждав аплодисменты, Кровопусков забубнил:
– Парад, парад, парад, парад. Два метра.
– Прэ? Алле!
Никто потом не мог понять, зачем литовец это сделал, на что он рассчитывал, но он просто ринулся в атаку. Максим сделал выпад, сильные удары слились.
– Обоюдные атаки, приоритет слева, удар направо, четыре – четыре.
Фехтовальщики разошлись.
Тишина.
«Ой, что сейчас будет!» – весело подумал Яцкевич, подтягивая гетр.
– Прэ? Алле!
– Я-я-я-я-ях! – кричал Шарунос на бегу, широко размахиваясь.
Своего крика Максим не слышал, он бежал не фехтовать, он бежал зарубить.
Свист ветра в клинках, двойной удар, стук столкнувшихся тел и вопли боли. Затем все потонуло в общем крике.
– Тренера, подойдите ко мне! – голос Кровопускова заглушил общий крик.
Григорий Васильевич и литовский тренер подошли к столу.
– Ну-с, что будем делать? – спросил судья. – Бой продолжать невозможно, поубивают друг друга. Закончить вничью тоже нельзя. Предложения?
– Закончить бой по техническим причинам, – Гриша был спокоен.
– А третье место?
– Третье место разделить. Яцкевич заслужил. За волю к победе.
– Нет, не согласен! – горячился литовец. – Леонавичус лучше. Предлагаю засчитать обоим по штрафному удару. Разыграть приоритет. Один удар, обоюдные не возможны. Не убьют. Но ведь это спорт!
– Что вы скажете? – судья посмотрел на белоруса.
– Звучит логично. – Лапотнев пожал плечами. – Хорошо.
– Хорошо, – Кровопусков принял решение. – Кидаем один приоритет. Даю вам минуту поговорить со спортсменами. Успокойте их.
Он подошел к секретариату и быстро говорил. Гриша подошел к Максиму, растиравшему плечо.
– Ну, как ты, Макс?
– Бывает и хуже... но редко, – Максим попытался улыбнуться.
– Попытайся расслабиться, подумай о чем-то хорошем. Ситуация такая: разыгрывается один приоритет, что делать – я тебе не говорю, ты и так сделал больше, чем кто-нибудь ожидал. Теперь главное – будь спокоен. А если он потеряет голову... Кто знает, что... Удачи, Максимка, и... в любом случае – не убивай его. Если закончишь достойно – через две недели возьму тебя в Казань на ЦС запасным (ЦС – Центральный совет Динамо. Всесоюзные соревнования, рангом немногим ниже чемпионата СССР).
Гриша отошел.
«Ой, как мне все это надоело, быстрее бы закончить...» – Ему уже было все равно, как.
– Итак, дорогие друзья, вот и наступает решающий момент, – Максиму захотелось заткнуть уши и не слышать этот приторный голос. – Яцкевич и Леонавичус получают повторное предупреждение за грубый удар. Засчитываются обоюдные штрафные удары. Таким образом, счет становится 5:5. Разыгрывается последний приоритет. Итак! Судьба бронзы зависит только от одного удара! Кто победит?! Молодость или опыт? Жар или уверенность? Сейчас мы это увидим. Спортсмены приглашаются на дорожку!
Раздались аплодисменты, и Максим подошел к белой линии. С другой стороны вышел литовец. Он смотрел на Макса зверем, но отсалютовал ему. Максим отсалютовал в ответ. Снова аплодисменты. Судья кинул монету, и тренеры бросились к ней. По разочарованному лицу Гриши Макс понял, что приоритет не его.
– Приоритет справа.
Они надели маски.
– Прэ? Алле!
Шарунос бежал медленно беспрерывно финтя.
Максим, подняв «прямую руку» отступал, даже не согнув ноги в коленях.
– Альт!
«Ну, вот и все», – Макс подтянул гетры. Оглянулся. Два метра. Ну ладно... Внезапно желание все закончить лишь бы как и побыстрее – ушло. Он еще не проиграл! Максим согнулся, разогнулся, попрыгал, сделал пару финтов и пружинисто подошел к черте.
– Прэ? Алле!
Скачок, скачок. Он остановился, вытянув руку со шпагой. Литовец тоже сделал два скачка. Ни выпада, ни стрелы.
«Провоцирует на контратаку! Ну нет уж, иди сюда!»
Шарунос побежал. Максим отступал мелкими шагами, подняв «прямую руку».
Перевод, перевод, обратный перевод...
«Или собьет, или сядет на клинок». – Времени уже не оставалось.
Максим услышал лязг железа, но вместо того, чтобы попытаться защититься, крутанул еще один перевод.
Клинки сплелись, и в этот момент подошва правого тапочка оторвалась.
Он отшатнулся назад и упал на колено. Леонавичус не удержал свою шпагу, и она спружинив, полетела вверх.
Яцек увидел перед собой белый живот с надписью «Лятува», услышал многоголосый вой «Б-е-е- ей!!!».
Полусидя, с каким-то казачьем замахом, вкладывая все силы, он перетянул этот ненавистный живот.
Шарунос пытался прикрыться руками, но свист железа обогнал его.
ШЛЯМ!!!
На мгновение вопль литовца заглушил общий крик. Кричали все. Стоя, с ненавистью кричали непонятные слова зрители. Подпрыгивая, кричали украинцы и россияне. Тренеры обнимались. Гриша уткнулся носом в грудь долговязого Приходько.
Тот, размахивая вельветовыми фалдами нелепого зеленого пиджака, с остервенением лупил по спине Григория Васильевича длинными руками.
Верещал Ламянич, Кочубей двумя руками посылал поцелуи небу...
Максим сел на дорожку. Маска покатилась по полу. Он снял перчатку и кинул туда же.
Постепенно крик смолк. В полной тишине раздался негромкий голос Кровопускова.
– Атака справа – гардэ, – он посмотрел на угловых. – Гард, гард. Удар слева – тушэ, тушэ. Максим Яцкевич, третье предупреждение за грубый удар. Спортсмен дисквалифицирован.
– Дисквалифицирован! Победа наша! – литовский тренер бежал, подпрыгивая к столу секретаря.
Гриша коротко взвыл.
– Дисквалификация после удара! Удар засчитан! Бой закончен! – ревел он на бегу.
Поднялся невообразимый гвалт.
