Ну, что ж, отправляемся на поиски сокровищ. А точнее, их следов. Мотанем-ка вспять ленту времени прямо с того места, где стоим. И первым встретим кого? Правильно, Толкиена с его, не побоюсь этого слова, эпосом. Вот вам и недавние, свеженькие, еще не затоптанные следы сокровищ Нибелунгов. Не верите? Сомневаетесь? Напрасно. Милости прошу: для начала, хотя бы из чистого любопытства, познакомьтесь внимательней с биографией создателя Голлума — Джона Рональда Р. Толкиена (1892–1973), профессора англосаксонских языков и литературы Оксфорда, специалиста по северным мифам. Вам быстро станет ясно, что царство эльфов, гномы и… (вот тут нам особо интересно!) сокровище Голлума — все это родом из средневековых легенд, детальному изучению которых почтенный профессор, несомненно, посвятил долгие туманные вечера…
А теперь читаем финал «Властелина колец». Что видим? Голлум падает вместе с кольцом власти («мое сокровище», «моя прелесть») в бездну Ородруина. Так совершается предначертанное Роком: сокровище несет смерть и забвение своему владельцу (даже Бильбо и Фродо, невинные хоббиты, и те на время попали под власть кольца). Мотивчик «злых сокровищ», согласитесь, весьма узнаваемый и ни для кого не запрещенный.
И когда читаешь кульминационные главы «Властелина колец», то перед внутренним взором, конечно не сразу, всплывают зал во дворце короля гуннов Этцеля и гибель Нибелунгов. Но сокровище Голлума у Толкиена — это в определенном смысле сокровища Нибелунгов. Почему? По признаку «гибельности». Это сокровища, становящиеся проклятием для их хозяев, требующие борьбы, войн и смерти и в конце концов исчезающие с лица земли (причем совершенно неважно, где именно исчезающие: в огне горы Судьбы или в водах Рейна).
По сути, извечные мотивы легенд и их герои прочно «прописались» в нашей коллективной памяти. Светлый образ Зигфрида, его мрачный антипод Хаген, печальная вдова Кримхильда и «злые сокровища» Рейна кочуют под иными именами из сюжета в сюжет, из прошлого к будущему и обратно. Уж не лентой ли Мебеуса окажется наша лента времени? Как знать…
Но мы, однако, увлеклись. На этом месте пора остановиться и сформулировать вопрос, побудивший нас к поиску: а кто же они на самом деле — те, что вошли в историю под прозванием Нибелунги?
Когда боги призвали владык мирских прийти в движение, короли востока, юга и запада потянулись в Рим. Возможно, возлюбопытствовали взглянуть на Рим — тот, который уж пал.
Рим был подобен старому псу, жившему слишком долго. Сначала злой и жадный, затем ожиревший и ленивый, а потом слепой и беспомощный. И когда узнали, что старый пес ослеп и лишился сил, его уж перестали бояться, позабыв о том, как опасен он был когда-то. Рычание Рима было теперь подобно кашлю, выдававшему его слабость. И они пришли.
С запада пришел князь, живший страхом. С востока пришел владыка, желавший победить. С юга пришли князья, желавшие утолить свой голод. И до того как обрушиться на старого слепого пса, на Рим, они ворвались в земли бургундов.
С востока сюда пришел князь, имевший множество имен. Он был подобен огню, пожиравшему все встречавшееся на его пути, и рвался дальше, не оставляя по себе ничего, кроме смерти и пепла. Еще сегодня его именем пугают детей на Рейне. Черный человек звали его.
Он был ужаснейшим из всех королей. Неважно, сколь часто побеждал он. Ему никогда было не насытиться победой. Обретая золото, он бросал его в сундуки, земель ему было не нужно, ибо тогда ему пришлось бы остановиться.
Этцель было его имя, великий владыка, великий отец.
Этцель, так на севере зовем мы Атилла, а на юге имя ему Атилла, о его славе слыхали все мы. Этцель появился в бургундов, чтобы побеждать, убивать и идти дальше, он не мог остановиться на месте.
Князь запада был молод и. необуздан, он пришел в земли бургундов, ибо боялся. Он боялся голосов в воздухе и теней в своем шатре. Его брат шел вместе с ним и вместе с ним спал на шкурах. Людегер, Пугливый, и Людегаст, Страж Пугливого, — двое, что боялись всего. Людегер явился в земли бургундов, ибо это было его испытание перед Римом.
Князь юга звался Теотмарик. Он предводительствовал армией вечно странствующих, бездомных, вечно голодных, больных и жадных. Шел во главе усталых людей, рабов потерянных земель.
Мужи, боролись, исполненные ужаса, а женщины от нестерпимого голода пожирали собственных детей. Теотмарику срочно требовалась земля для его исстрадавшегося племени. Теотмарик пришел в земли бургундов, чтобы добыть пропитание в случае победы.
Все оттого, что не подчинялись они богам, эти князья смерти, страха и голода. Не подчинялись и ныне расплачивались за свое неподчинение. И вороны Оди- на кормились их плотью.
От одного из сих князей появится Гунтер Бургундский, слабый король.
Сын Гибиха, сын Утте. Я знаю его предков.
Гунтер, названный по отцу племени Гундахару, был старшим, за ним шли Гернот, Кримхильда, дочь Гибиха, дочь, которую тот ценил превыше всего. Ги- бих любил Кримхильду куда больше сыновей.
А Гунтер был толстым неумехой. На коня садился лишь с неохотой, к оружию относился с опаской и вечно прятался в покоях у своей матери. Зато ел с жадностью, иных предпочтений вообще не выказывая.
Гернот был глуп. Силен телом и решителен во всем, как и сам Гибих, но души в нем было маловато.
И Гунтер, и Гернот унаследовали от отца своего Гибиха все дурные черты. Нежели и были в чем едины, то в ярости на отца, что смеялся над ними и презирал их. Ибо Кримхильда была всем для него.
Гизельхер, третий сын, нежный мечтатель, родился уже после смерти
