Он пожал плечами, не отпуская ее.
– Я уверен, они захотят, чтобы я присоединился к работе группы, занятой проблемой нейтрализации красной волны. А ты куда подашься, когда отдохнешь и подлечишься? Отправишься с очередной благотворительной миссией в какую-нибудь слаборазвитую страну, пораженную неизвестным заболеванием?
– Это моя работа, – тихо вздохнула она. – Помогать спасению жизней – это то, к чему я стремилась с детских лет.
– На любовь остается мало времени, не так ли?
– Мы оба пленники наших профессий.
К ним подошла наблюдательница.
– Вы должны спуститься вниз, чтобы никто вас не заметил, – сказала она несколько смущенно. – Мы же не можем позволить себе проявлять беспечность сейчас, правда?
Ева притянула к себе голову Питта, заросшего щетинистой бородой, и прошептала ему на ухо:
– Ты не будешь думать обо мне как о развратной шлюхе, если я скажу, что хочу тебя?
Он лукаво улыбнулся:
– Я с первого взгляда отличаю развратных шлюх от приличных женщин.
Она незаметно поправила волосы и одернула грязную и оборванную одежду.
– Но вряд ли бы ты угадал ее в той, которая не мылась две недели и у которой остались лишь кожа да кости, как у изголодавшегося уличного кота.
– О, трудно сказать. Немытая голодная женщина, должно быть, знает, как разбудить во мне зверя.
Не говоря больше ни слова, Питт повел ее вниз к плацу, а затем в маленькую кладовую, служившую некогда кухней и столовой. Там было пусто, если не считать бочонка, наполовину наполненного железными костылями. Никого не было видно. Он оставил ее на минуту, а затем вернулся с двумя одеялами. Разложил одеяла на грязном полу и запер дверь кладовки.
Они едва различали друг друга в свете, проникающем из-под двери, и он вновь сжал ее в своих объятиях.
– Извини, что не могу предложить тебе шампанское и кровать королевских размеров.
Ева изящными движениями поправила одеяла и встала на колени, глядя вверх на его смутно различимое лицо, словно высеченное из гранита.
– А я закрою глаза и представлю, что нахожусь с моим красавцем любовником в самых роскошных апартаментах самого шикарного отеля Сан-Франциско.
Питт поцеловал ее и тихо рассмеялся.
– Леди, у вас фантастическое воображение.
51
Главный помощник Массарда Феликс Веренн вошел в кабинет босса:
– Исмаил Йерли звонит из штаб-квартиры Казима.
Массард кивнул и взял трубку телефона.
– Да, Исмаил. Я надеюсь услышать хорошие новости.
– Жаль огорчать вас, мистер Массард, но новости какие угодно, только не хорошие.
– Разве Казим еще не накрыл эту команду ООН?
– Нет, их еще ищут. Мы думали, что их самолет уничтожен, и так оно и есть. Но сами они исчезли в пустыне.
– Почему же ни один патруль Казима не пошел по их следу? – сердито спросил Массард.
– Ветер занес песком все следы их отхода, – спокойно ответил Йерли.
– А что на руднике?
– Заключенные взбунтовались, убили охранников, сломали оборудование и разграбили кабинеты. Ваши инженеры также мертвы. Понадобится шесть месяцев, чтобы вновь запустить рудник на полную мощность.
– Что с О'Баннионом?
– Исчез. Никаких следов его тела. Однако мои люди отыскали труп его надзирательницы-садистки.
– А-а, той американки, которую звали Меликой?
– Заключенные из мести изувечили ее тело почти до неузнаваемости.
– Должно быть, нападавшие захватили О'Банниона с собой, чтобы он дал показания против нас, – предположил Массард.
– Офицеры Казима только что начали допрос заключенных, – продолжал Йерли. – Так вот, могу сообщить еще одну новость, которая вряд ли улучшит вам настроение, а именно: один из оставшихся в живых охранников узнал тех самых американцев, Питта и Джордино. Оказывается, они неделю назад каким-то образом смылись из рудника, добрались до Алжира и вернулись с боевой группой ООН.
Массарда как громом поразило.
– Боже милостивый, это же означает, что они добрались до столицы, до Алжира, и связались с заграницей!
– Я тоже так думаю.
– Почему же О'Баннион не сообщил нам, что они сбежали?
– Очевидно, испугался того, как вы с Казимом отреагируете. Но самая большая загадка – как они прошли четыреста километров по пустыне без пищи и воды?
– Если они поведали о работе пленных рабов на руднике своему начальству в Вашингтоне, то они рассказали и о тайне Форт-Форо.
– У них нет документальных доказательств, – напомнил Йерли. – Чего стоят голословные утверждения этих двух иностранцев, которые нелегально пересекли границу суверенного государства и совершили ряд уголовных преступлений на его территории? Уверяю вас, их показания не примет всерьез ни один международный суд.
– Если не считать того, что мое предприятие осадят журналисты и наблюдатели за охраной окружающей среды со всего мира.
– Не беспокойтесь. Я посоветую Казиму закрыть границы для всех иностранцев, а если они все же проникнут в страну, высылать их.
– Вы забываете, – сказал Массард, пытаясь сохранить спокойствие, – о тех французских инженерах и подрядчиках, которых я нанял строить это предприятие и бросил в Тебеццу. Как только они окажутся в безопасности, то тут же раззвонят об их захвате и заточении. А главное, что еще более опасно, они расскажут о незаконном захоронению отходов, направленных для уничтожения. Корпорация «Массард энтерпрайзиз» будет атакована по всем фронтам, и мне предъявят обвинение в каждой стране, где у меня есть офис или предприятие.
– Никого не останется в живых, чтобы дать показания, – успокоил Массарда Йерли так, словно дело уже было сделано.
– Что предпринимается дальше? – спросил Массард.
– Воздушная разведка Казима и его моторизованные патрули не обнаружили следов перехода алжирской границы. Это означает, что они по-прежнему в Мали, затаились и ждут помощи.
– Которую не допустят войска Казима.
– Разумеется.
– А не могут они направиться на запад, в Мавританию?
Йерли покачал головой:
– Нет, поскольку между ними и первой деревушкой с водой более тысячи километров. У них элементарно не хватит горючего для преодоления такого расстояния.
– Их надо остановить, Исмаил, – простонал Массард, не скрывая отчаяния. – Их надо уничтожить!
– Так и будет, – пообещал Йерли. – Клянусь вам, они не выберутся из Мали. Изловим всех до последнего. Они могут одурачить Казима, но не меня.
Эль Хадж Али сидел на песке в тени своего верблюда и поджидал проходящий поезд. Он прошел и проехал более двухсот километров от своей деревушки Арауан, чтобы подивиться на железную дорогу, о которой как-то рассказал ему проезжий англичанин, руководивший группой туристов, путешествующих в пустыне.
