– Доктора были сообщниками Стэнтона, – устало возразил Перлмуттер. – Ну а как других обманули, мы уже не узнаем. Стэнтон уже больше ничего не расскажет.
– А заговоры с целью убийства вице-президента Джонсона и государственного секретаря Сьюарда? Они тоже были частью плана Стэнтона?
– Убрав их с пути, он становился следующим, кто мог претендовать на кресло президента. Но нанятые Бутом люди плохо поработали. Несмотря на это, Стэнтон все равно вел себя как диктатор в течение первых нескольких дней после того, как президентом стал Джонсон. Он провел расследование арестовал заговорщиков и организовал скорый суд и повешение. Также он распространил по стране слух, что Линкольн был убит агентами Джефферсона Дэвиса, отчаявшегося победить военными средствами.
– Потом Стэнтон убил Бута, чтобы тот не мог проболтаться, – поразмыслил Питт вслух.
Перлмуттер покачал головой:
– В том сгоревшем амбаре погиб другой человек. Вскрытие и идентификацию проводили купленные или запуганные Стэнтоном медики. А настоящий Бут исчез и прожил не один год, в конце концов совершив самоубийство в Иниде, штат Оклахома, в тысяча девятьсот третьем году.
– Я где-то читал, что Стэнтон сжег дневник Бута, – сказал Питт.
– Это правда, – ответил Перлмуттер. – Непоправимое было сделано. Стэнтон разжигал общественное мнение против разбитой Конфедерации. Замыслы Линкольна помочь Югу встать на ноги были похоронены вместе с его двойником в могиле в Спрингфилде, штат Иллинойс.
– Так эта мумия в кресле-качалке, – прошептал Джордино, благоговейно взирая на высохший труп, – сидящая здесь, в капитанской каюте боевого корабля Конфедерации, покрытого песчаной дюной в самой сердцевине Сахары, и есть настоящий Авраам Линкольн?
– У меня сомнений нет, – ответил Перлмуттер. – А анатомическое исследование наверняка это подтвердит. Между прочим, если вы помните, в усыпальницу Линкольна вламывались грабители могил, но были задержаны, прежде чем успели унести уже извлеченное из гроба тело. Но не получило огласки и быстро забылось то, что чиновники, занимавшиеся подготовкой ко вторичному погребению, знали о подмене. Из Вашингтона пришел приказ хранить молчание и сделать так, чтобы эту могилу вновь нельзя было открыть. Сотни тонн бетона залили гробы Линкольна и его сына Тэда, чтобы не дать кладбищенским ворам осквернить их последнее пристанище, как было официально заявлено. Настоящая же правда заключалась в том, что вместе с ними заодно похоронили и все доказательства преступления.
– Ты хоть понимаешь, что это означает? – спросил Питт Перлмуттера. – Понимаешь?
– Что я должен понимать? – еле слышно пробормотал тот.
– Что мы можем изменить прошлое, – пояснил Питт. – Как только мы объявим о том, что нашли здесь, самая трагическая страница истории Соединенных Штатов будет окончательно переписана.
Перлмуттер чуть ли не в ужасе уставился на Питта:
– Зато ты, глупый мальчишка, не понимаешь, что ты несешь! Авраам Линкольн глубоко почитаем и как святой, и как просто добрый и честный человек в американском фольклоре, исторической литературе, стихах и романах. Убийство сделало его мучеником, которому поклоняются. Если мы поведаем о фальсификации Стэнтоном покушения на него, его образ разлетится вдребезги, а американцы от этого обеднеют.
Питт выглядел очень-очень уставшим, но лицо было твердым, а глаза яркими и живыми.
– Никто так не заботился о своей порядочности, как сам Авраам Линкольн. По моральным принципам и способности к состраданию второго такого человека в Америке не было. И умереть при таких странных и непроясненных обстоятельствах – это против всего того, за что он выступал и боролся. Его останки заслуживают почетного погребения. Я убежден, он бы хотел, чтобы будущие поколения людей, которым он служил столь преданно, знали правду.
– Я согласен с тобой, – решительно поддержал Джордино. – И сочту за честь стоять рядом, когда поднимется занавес.
– Поднимется такой жуткий хай! – натужно выдохнул Перлмуттер, словно пара чьих-то рук сжимала ему горло. – Боже милостивый, Дирк, неужели ты не понимаешь? Эту тему лучше не трогать. Нация не должна этого узнать никогда.
– Если выражаться словами самонадеянных политиканов и бюрократов, которые разыгрывают из себя Господа и скрывают от людей правду под предлогом национальной безопасности, тогда, конечно, это чепуха, недостойная упоминания и противоречащая государственным интересам.
– Итак, ты собираешься сделать это, – сказал Перлмуттер убитым голосом. – Ты собираешься устроить переворот в сознании нации во имя правды.
– Подобно всем этим мужчинам и женщинам из Конгресса и Белого дома, Джулиан, ты недооцениваешь американский народ. Они переживут это разоблачение, а образ Линкольна засияет еще ярче. Извини, дружище, но меня от этого не отговорить.
Перлмуттер и сам видел, что это бесполезно. Он сцепил руки на своем округлом животе и вздохнул:
– Хорошо, тогда мы перепишем последнюю главу Гражданской войны и встанем под огонь вместе.
Питт застыл над необыкновенной фигурой, сидящей в кресле-качалке, изучая непропорционально длинные ноги и руки и спокойное усталое лицо. Когда он заговорил, голос его был тих и едва слышен:
– После ста тридцати лет пребывания в этом душном помещении, я думаю, старому честному Эйбу пора вернуться домой.
64
После того как тело Линкольна было осторожно извлечено из броненосца и перевезено самолетом в Вашингтон, новость об обнаружении останков великого человека и подлоге Стэнтона взбудоражила весь мир.
В самой же столице государства был объявлен запрет на всевозможные празднования и юбилеи. Пять ныне здравствующих президентов стояли в ротонде Капитолия, отдавая дань уважения у открытого гроба их давно умершему предшественнику. Речи казались бесконечными, а политики старались перещеголять друг друга цитатами если не из Линкольна, то по крайней мере из Карла Сэндберга[19].
Останки шестнадцатого президента не собирались отправлять на кладбище в Спрингфилде. Президентским указом могила была вырыта в полу мемориала Линкольна прямо под его знаменитой белой мраморной статуей. И никто, даже представители в Конгрессе от штата Иллинойс, не протестовали против такого захоронения.
Наконец был объявлен день церемонии, и миллионы людей по телевидению наблюдали за торжествами в Вашингтоне. Они сидели застыв, с благоговением всматриваясь в лицо человека, который провел их страну через самые трудные годы. Мало что другого показывалось на экране телевизора в этот день – настолько были загружены телепрограммы. Ведущие с утра до ночи описывали торжественную церемонию, отодвинув другие важные события в сторону. Лидеры Конгресса в редком единодушии проголосовали за финансирование разборки «Техаса» и перевозки его из Мали в Аллею Вашингтона, где вновь собранный и отреставрированный корабль должен быть выставлен на постоянное обозрение. Его экипаж был захоронен на кладбище Конфедерации в Ричмонде, штат Виргиния, с большой помпой и оркестром, играющим марш «Южные Штаты».
Китти Меннок и ее самолет вернулись в Австралию, где телу отважной летчицы устроили бурную встречу, восславив ее как национальную героиню. Китти была захоронена в Военном музее в Канберре, а ее верный самолет «Фэйрчайлд» после реставрации был установлен рядом с «Южным Крестом» сэра Чарльза Кингефорд-Смита, знаменитого летчика, прославившего свое имя сверхдальними перелетами.
Если не считать нескольких фотографов и двух журналистов, церемония воздания почестей Гале Камиль и адмиралу Сэндекеру за их усилия по остановке распространения красной волны и предотвращению гибели человечества прошла незамеченной. Президент между несколькими речами вручил им почетные награды, которых они были удостоены специальным актом Конгресса. После этого Гада Камиль вернулась в Нью-Йорк и вновь приступила к исполнению своих обязанностей Генерального секретаря Организации Объединенных Наций. Ее чествованию была посвящена специальная сессия, в ходе которой ей не удалось сдержать эмоций во время продолжительной овации в ее честь, всеми без исключения, членами Генеральной Ассамблеи.
