«Какая дурацкая неприятность, – размышлял Питт. – Всего лишь полтора дня занимаемся этим делом, а уже прикончили, по крайней мере, человек тридцать, сбили вертолет и потопили две канонерки. И все во имя спасения человечества, – саркастически подумал он. – Но обратной дороги нам уже нет. Мы должны отыскать этот загрязнитель, пока силы безопасности Нигера или Мали не перехватят нас. Ибо в противном случае наши жизни будут стоить не дороже бумаги, на которой отпечатан девальвированный доллар».
Он глянул на маленькую тарелку радара позади кокпита. Та осталась целой, несмотря ни на что. Никаких повреждений, и она по-прежнему могла вращаться. Без нее ночью на реке или в тумане можно угодить черт знает куда. Утрата прибора спутниковой навигации означала лишь, что им придется отныне определять местоположение сброса загрязнителя в реку по отдельным приметам. Это не так страшно. Но главное в том, что они невредимы, судно на плаву и мчится по реке со скоростью почти семьдесят узлов. Единственное, что теперь беспокоило Питта, – как бы не налететь на какой-нибудь плавучий объект или затонувшую корягу. Любое столкновение на такой скорости приведет к разрушению корпуса, яхта перевернется и разлетится вдребезги.
К счастью, течение реки было свободно от обломков, и расчеты Питта подтвердились почти в точности. Они пересекли границу Республики Нигер через восемнадцать минут, одни среди неба и воды, свободных от сил безопасности. Четыре часа спустя они пришвартовались у заправочного причала столичного города Ниамей. Заправившись горючим и выдержав затяжную склоку с западно-африканскими иммиграционными чиновниками, они получили разрешение двигаться дальше прежним маршрутом.
После того как здания Ниамея и речной мост, названный в честь Джона Ф. Кеннеди, остались за кормой «Каллиопы», Джордино счел своим долгом приободрить спутников:
– Ничего, парни, дальше будет только лучше. Поскольку хуже уже не бывает.
– Еще как бывает, – хмыкнул Питт, а Ганн только вздохнул тяжело и промолчал.
Джордино удивленно посмотрел на друзей:
– Откуда такой пессимизм? Похоже, в этих местах не очень-то жаждут нашей крови.
– Слишком уж хорошо все складывается, – медленно произнес Питт. – А в этой части мира такого быть не может. Во всяком случае, не в Африке, особенно после нашей стычки с канонерками Бенина. Между прочим, когда мы предъявляли паспорта и судовые бумаги иммиграционным чиновникам, поблизости не было ни одного полицейского, ни одного вооруженного часового.
– Случайность, – пожал плечами Джордино. – А может, просто наплевательское отношение к этой процедуре.
– Ни то ни другое, – отрицательно покачал головой Питт. – И у меня есть подозрение, что кто-то затеял с нами игру.
– Ты думаешь, что власти Нигера знают о нашей встрече с военно-морскими силами Бенина?
– Слухи здесь распространяются быстро, и, бьюсь об заклад, они нас опережают. Бенинские вояки наверняка уже предупредили правительство Нигера.
Но Джордино не сдавался:
– Почему же тогда местные власти нас не арестовали?
– Понятия не имею, – задумчиво сказал Питт.
– Сэндекер? – предположил Джордино. – Может быть, он вмешался?
Питт покачал головой:
– В Вашингтоне адмирал, может, и большая шишка, но здесь он никто.
– Значит, кто-то хочет того же самого, что и мы.
– Не исключено.
– Но что именно? – раздраженно спросил Джордино. – Наши данные по загрязнению?
– Едва ли. Кроме нас троих, Сэндекера и Чэпмена, больше никто не знает о цели нашего задания. И если утечки информации нет, должна быть какая-то другая причина.
– Например?
Питт усмехнулся:
– Как насчет нашего судна?
– "Каллиопа"? – недоверчиво переспросил Джордино. – Придумай что-нибудь получше.
– Напрасно ты сомневаешься, – пожурил его Питт. – Ты только прикинь, что такое наша яхта. В высшей степени специфическое судно, построенное по индивидуальному проекту, развивающее скорость до семидесяти узлов и огрызающееся так, что за три минуты уничтожило вертолет и две канонерки. Да любой западно-африканский военный лидер отдаст свои верхние клыки и весь гарем в придачу, лишь бы заполучить его.
– О'кей, согласен, – с неохотой кивнул Джордино. – Но объясни мне тогда следующее. Если «Каллиопа» столь желанна, почему же нигерские головорезы не захватили ее, пока мы стояли у заправочного причала в Ниамее?
– Могу только предположить, что кого-то такой поворот почему-то не устраивает.
– Кого?
– Не знаю.
– Тогда почему?
– Не могу сказать.
– И когда же на нас свалится топор?
– Ну, раз уж они пропустили нас так далеко, ответ, скорее всего, мы найдем в Мали.
Джордино взглянул на Питта с нескрываемым отвращением:
– Иначе говоря, возвращаться назад ты не намерен?
– После того как мы потопили бенинский флот, у нас билет только в один конец.
– Что ж, мне всегда импонировал олимпийский принцип: главное не победа, главное – участие.
– Первое не гарантирую, а от второго ты так и так не отвертишься, – усмехнулся Питт, оглядывая берега. Густые зеленые заросли сменились довольно унылой каменистой равниной, ощетинившейся колючим кустарником и покрытой потеками желтой грязи. – Есть, правда, еще один вариант. Мы можем продать судно и пересесть на верблюдов. Тогда, пожалуй, появится хоть какой-то шанс снова увидеть родной дом.
– Извращенец! – застонал Джордино. – Ты всерьез собираешься заставить меня ехать верхом на этом горбатом чудовище? Меня, трезвомыслящего человека, с детства уверенного в том, что Господь создал лошадей исключительно для того, чтобы они снимались в вестернах?!
– Не паникуй, прорвемся, – успокоил его Питт. – Адмирал сдвинет полнеба и большую часть ада, чтобы выдернуть нас отсюда, если мы обнаружим котел, в котором варится эта ядовитая похлебка.
Джордино отвернулся и бросил скорбный взгляд на плещущиеся за кормой воды Нигера.
– Так вот она, значит, какая, – вздохнул итальянец.
– О чем это ты?
– Да о той мифической речке, входя в которую люди трогаются рассудком и напрочь теряют память.
Губы Питта искривились в усмешке:
– Ну, если ты так считаешь, давай спустим французский триколор и с Божьего благословения поднимем наш собственный флаг.
– Но у нас же приказ скрывать нашу государственную принадлежность, – запротестовал Джордино. – Нам не справиться с нашим тайным заданием под американским флагом.
– А кто говорит о звездно-полосатом?
Джордино без труда догадался, что лучший друг в очередной раз намерен его разыграть.
– О'кей, какой же тогда флаг ты собираешься поднять?
– А вот этот.
Питт достал из ящика на полке сложенное черное полотнище и протянул его Джордино.
– Я позаимствовал его на одной костюмированной вечеринке, куда попал пару месяцев назад.
На лице Джордино отразилось смятение, когда он уставился на расположенный в центре флага ухмыляющийся череп над скрещенными костями:
– Это же «Веселый Роджер»! Ты собираешься поднять пиратский флаг?
– Почему бы и нет? – Питта несколько удивила реакция Джордино. – Я думаю, делу не помешает, если
