— Вы ошеломительная.
Губы Присси полуоткрылись, как лепестки, глаза приобрели томный блеск, и Сэм едва не потерял рассудок, такая им овладела похоть.
Она была беззащитно-трогательной. Он очень не хотел отпускать ее от себя.
— Я пыталась убедить себя, что ты просто очередной мужчина, ниспосланный, чтобы испортить мне жизнь. И в итоге… вот это. Мы же не нравимся друг другу. Вспомни, мы враги. И совершенно бессмысленно что-то придумывать.
Лоретта Мэй Джонсон, проходя мимо них — она тоже направлялась на вечеринку, — хохотнула:
— Мне вы отнюдь врагами не кажетесь. Вид у вас очень… дружелюбный.
— Нам надо отсюда уйти, — сказал Сэм. Над головой у них шелестела листва, с моря дул легкий ветерок. Он повел Присси в заросший палисадник, к парадному крыльцу, возле которого росло большое тутовое дерево и плющ, обвивавший каменный фонтан, вился По решетке террасы. Этот плющ скрывал их от посторонних взглядов.
Сэм погладил ее по щеке, и сердце его застучало втрое быстрее.
— Я мог бы съесть тебя заживо. Ты знаешь это. Каждый раз, когда я тебя вижу, со мной это происходит. — И Сэм поцеловал ее так, как мечтал все эти пять суток. Тело его напряглось, его чертов пенис из просто твердого стал твердым и пульсирующим. И в этот момент Присси приоткрыла рот и впустила его язык. Почему бы ей не держать рот закрытым или не стукнуть Сэма в живот ребром ладони? Тогда с этим влечением было бы покончено. А может, и нет.
Но Присси просунула руки под пиджак, обняла Сэма, прижавшись низом живота к его животу. Тепло ее тела прожгло его насквозь. Даже через платье.
— Я хочу тебя, — выдохнул он ей в ухо. — Сейчас, здесь, немедленно.
Присси на мгновение замерла, очевидно, решая, что делать: уйти, остаться или дать Сэму по голове тутовой веткой. Но именно в тот момент, когда он уже решил, что она сейчас бросится наутек, Присси накрыла губами его губы, и язык ее стал вытворять такое… совершенно неприличное… возмутительное. Но черт, ему это нравилось. Во всяком случае, если это делала Присси Сент-Джеймс. Он задрал ее платье, она расстегнула его брюки и, ни о чем не спрашивая, выудила из бумажника презерватив и натянула на него. Дыша, как загнанный зверь, он прошептал:
— Знаешь, это плохая идея.
— Согласна. Хочешь остановиться?
Сэм прижал ее спиной к ограде неподалеку от крыльца. Присси отклонилась назад и обвила ногами его талию, как тогда, в лифте. У них хорошо получается этот маневр. Слишком хорошо. Сжимая ее ягодицы, крепко прижимая к себе, Сэм вошел в нее и тут же кончил, да так, что в глазах потемнело. Ничего подобного он никогда не испытывал, если не считать того случая в чертовом лифте. Тело его содрогалось, губами он ловил ее отчаянные стоны. Присси тоже вся дрожала от невероятного удовольствия.
— Пресвятая Дева, — прошептал Сэм. Голова у него кружилась, перед глазами все плыло.
— Я прямиком отправлюсь в ад, — жалобно протянула Присси. Налетел ветер, листва шумела сильнее, чем раньше, заглушая их голоса. — Чудесные сестры растили меня доброй католичкой, учили хорошо себя вести и правильно накрывать на стол. Сейчас в этом самом доме они готовят канапе с грибами, божественные канапе, а я тебя обрабатываю прямо здесь, у парадного крыльца.
— Я думаю, мы оба друг друга обрабатываем. — Пальцы Сэма вжались в ее плоть. Он снова ее хотел, и наплевать ему было на монахинь и на грибные канапе. Прямо сейчас его чертов член раздувался, готовый к действию… снова. Присси прищурилась:
— Ты принимаешь виагру? В этом все дело?
— Все дело в тебе. Как ты смотришь, как пахнешь, каково твое тело на ощупь — весь этот чертов комплект. Почему ты не родилась парнем? Черт, я бы запал на тебя, кем бы ты ни была, и, поверь мне, я уж точно не говорю такое всем подряд.
Шорох шагов по тротуару и звуки голосов заставили их замереть. Ее подернутые дым кой глаза и манящие губы были так близко. Сэм хотел, чтобы она всегда его хотела, не только сегодня или в каком-то чертовом лифте, но всегда, каждый день. Он должен был знать, что Присси принадлежит ему, и только ему. Как ему хотелось доставить ей настоящее удовольствие, в настоящей постели, а не в каких-то чертовых зарослях. Мысль о том, что он не единственный мужчина в ее жизни, приводила его в ярость.
Когда группа прошла, Сэм опустил Присси на землю, и она отступила назад, выставила перед собой руки и тряхнула головой. Ничего хорошего этот жест не предвещал. Так как там с перспективой стать ее единственным мужчиной? j.
— Значит, так. Я выхожу из игры. Я так больше не могу. — Все. Конец. Впрочем, долго она так все равно не выдержит. — Хватит валять дурака. Мы ведем себя как дети. Это мешает нашему совместному бизнесу, и меня такое положение не устраивает.
— Сладкая моя, у нас нет никакого совместного бизнеса. Я не дам тебе ссуду. Пойми, ничего личного. Здравый смысл, и ничего больше. Давай забудем о бизнесе и подумаем о нас с тобой.
Присси поправила прическу и одернула платье; Сэм застегнул молнию на брюках и следом за Присси вышел на дорогу из серой брусчатки. Она остановилась возле черной чугунной урны, в которой в изобилии росли желтые и белые цветы. Урну окружали корзины с такими же цветами. Мимо проходили участники вечеринки, здоровались с Сэмом, восхищались цветами. Присси, надо отдать ей должное, действительно превзошла себя, превратив этот заброшенный пустырь в подобие сада. Она подняла на него глаза:
— Ты знаешь…
— Предложение, которое начинается с «ты знаешь», никогда ничем хорошим не заканчивается.
Не обращая внимания на его слова, Присси продолжала:
— Здесь находятся представители прессы, и завтра в «Геральд» появится репортаж об этом мероприятии с фотографиями. Если пройдет слух о том, что банк не поддерживает восстановления зданий, представляющих собой историческую ценность, тем, кто сейчас тут пьет и закусывает, это очень не понравится. Скажу больше, они решат, что ты сноб и Саванна для тебя жалкая провинция, а ведь эти люди — твои серьезные клиенты.
— Ты снова меня шантажируешь? Я это уже проходил, когда ты явилась в банк. Снова хочешь закатить сцену?
— Ну что ж, только на этот раз сцену снимут на камеры. Вживую. — Присси похлопала его по щеке и кивнула в сторону толпы, направляющейся к накрытым под навесом столам:
— Учредители больницы, президент Общества Оуглторпа — ты меня понимаешь. И ничего личного между нами быть не может, потому что никому из нас это не нужно. Бизнес, и только бизнес.
— А как насчет секса? Присси нахмурилась:
— Ты думаешь только об этом?
Сэм поразмыслил над ее вопросом и сказал:
— С тех пор как я тебя встретил, да я только об этом и думаю. И нельзя сказать, чтобы это шло на пользу моей карьере.
Присси отошла от него и, пройдя немного вперед, обернулась и спросила:
— В чем вообще-то проблема? Что тебе не нравится? Небо тебя покарает, если ты утвердишь выделение ссуды?
— Господь с тобой, женщина! Винсент и Энтони не вкладывают и сотой доли твоих усилий в то, чтобы получить ссуду. Тебе-то, черт возьми, она зачем?
— Мне нужна эта работа. У меня есть планы относительно тех денег, что я за нее получу. Усек?
— Деньги на новые сексуальные платья, чтобы сводить мужиков с ума?
— На первоклассную кухонную плиту, холодильник и прочее.
— Если тебе нужны деньги, я устрою тебя на работу в банк.
Хотя, наверное, он поторопился со своим предложением. Он же не сможет работать, будет только искать повод оказаться рядом с Присси.
— Сэм, я не могу свести дебет с кредитом даже в собственном кошельке. Кассиры в банке плачут, когда видят, что я вхожу в дверь.
Сэм провел рукой по волосам. Хотя ему сейчас хотелось как следует за них дернуть. Вырвать волосы с корнем, черт возьми.
— Вот как это делается. Вначале тебе нужно найти подрядчика и договориться с ним о цене за труд и за материалы. Указать эти данные в договоре. Получить гарантии того, что рабочие не бросят работу. Это означает, что ты должна убедить их в том, что это место надежное, «чистое», так сказать, то есть что никаких призраков, привидений и прочей нечисти тут не водится и вообще ничего непонятного не происходит. Не то чтобы я верил в это дерьмо, но другие верят. Мне нужен график выполнения работ. Я должен знать, когда работа будет выполнена полностью и когда двери откроются для клиентов. Вот что такое в общих чертах бизнес-план. Для этого требуется куда больше практической сметки, чем сверстать дебет с кредитом у себя в кошельке. Тебе придется иметь дело со строителями, с реставраторами, со всякими непредвиденными ситуациями. Ты имеешь представление о том, как с этим справиться?
— Я думаю, что после сегодняшнего мероприятия и благоприятных отзывов в прессе слухи о том, что здесь происходит нечто инфернальное, прекратятся. Сейчас здесь присутствуют монахини. Одного этого должно быть достаточно, чтобы призраки разбежались. И ведь я смогла собрать деньги, чтобы устроить сегодняшний праздник, верно?
— Как именно ты уладила финансовую сторону?
— С помощью мистера «Виза» и мистера «Мастеркард». Только не впаривай мне всю эту чушь про долги по кредитным картам, потому что если я и залезла в долги, то исключительно из-за тебя. — Присси сложила руки на груди. — Мне не пришлось бы тратить все деньги с кредитных карточек, если бы ты с самого начала ссудил братьев Бискотти деньгами.
— Ты когда-нибудь изучала экономику?
— А что я сейчас делаю? — Сэм застонал, а Присси развела руками. — Вот смотри. — Она указала на столы с угощениями. Квартет струнных наигрывал душещипательную мелодию. — Все отлично проводят время. И вообще все идет замечательно. И на твоем столе в среду-уже будет лежать то, что ты называешь бизнес-планом.
Присси отошла от него. Она знала, что он недовольно хмурится и бурчит, однако даже хмурый и бурчащий Сэм все равно выглядел весьма аппетитно. Присси знала, что не ввела его в заблуждение своим наивным заявлением, что к среде подготовит нужный документ. Оптимизмом ее Бог не обидел, но даже она понимала, что для того, чтобы сдвинуть этот проект с мертвой точки, потребуются гигантские усилия. И все-таки она запустит его, ей-богу!
Присси подошла к Гриффу и Камилле и поблагодарила их за то, что они пришли, хотя ледяной взгляд Камиллы лучше всяких слов говорил о том, что Присси она меньше всего хотела видеть на этом празднике. Ну и ладно. Пришли — уже хорошо. Даже если гранд-дама Саванны явилась сюда из чистого любопытства, делу от этого хуже не будет.
