— Подожди немного, и я расскажу тебе, почему Бисквит. А пока пусть это останется моим секретом. Секреты — это так здорово. — «Иногда». Шарлотта помахала Гриффу рукой и тронулась с места, наблюдая за ним в зеркало заднего вида, да так увлеклась, что чуть не въехала в полицейскую машину, которая остановилась на светофоре.
«Да, инспектор, я пьяна. Я пьяна от любви. Попахивает дешевой мелодрамой, да?» Вся эта история с Гриф-фом была какой-то слишком сентиментальной. Тайные вздохи, безнадежная влюбленность, и вдруг тот, кто столько лет был твоей тайной, уносит тебя в облака, и не только в переносном смысле, но и в самом буквальном.
— Я сделала это, — произнесла она вслух, глуповато хихикая. — Грифф Пэриш и Шарлотта вместе. — Час зла оказался в конечном итоге совсем не мрачным. Шарлотта свернула на подъездную дорогу к дому и вдруг решила из машины выйти. Ей так хотелось танцевать, что она не смогла отказать себе в этом удовольствии. Вальсируя и тихонько напевая, она направилась к дому. Такое уж у нее было настроение. Все хорошо, что хорошо кончается, подумала она, вспоминая события сегодняшнего вечера.
По телику показывали что-то из старого, Эр-Эл спал в кресле, вытянув ноги. Похоже, он уснул крепко, пушкой не разбудишь. Самое время кое-где порыться, чтобы он не заметил. Иливсе же не стоит? Может, оставить все как есть? Но разве могла Шарлотта оставить все как есть, зная, что над Бри нависла опасность? Не могла она сбежать на Бермуды, оставив Бри в столь непонятной ситуации. Какая она ей после этого подруга?
Взяв фонарь с полки в прихожей, Шарлотта направилась в комнату отца. Не самый лучший поступок в жизни Шарлотты Дешон, но ведь не обязательно потом признаваться в том, чем она там занималась. Она скажет отцу, будто узнала о том, что Бри — это Джейден, из других источников. Потом она придумает, откуда именно.
Сердце Шарлотты громко стучало. Что, если Эр-Эл застанет ее на месте преступления? Об этом и думать не хотелось. Они всегда доверяли друг другу, и утратить доверие отца — самое худшее, что могло бы с ней произойти. Шарлотта и Эр-Эл были очень близки. Ни у кого из знакомых и друзей Шарлотты не было таких доверительных отношений с родителями. Может, все дело в том, что Эр-Эл был отцом-одиночкой и старался загладить перед Шарлоттой вину своей сестры, ее матери, которая бросила ее в младенчестве и ни разу потом не вспомнила о существовании дочери. Как бы там ни было, Эр-Эл был и оставался самым лучшим отцом в округе. Все так говорили.
Прокравшись к двери в спальню отца, Шарлотта еще раз оглянулась. Эр-Эл по-прежнему крепко спал. Шарлотта повернулась к двери в кладовку, сделала глубокий вздох и распахнула ее.
Да, с этим не поспоришь — Эр-Эл нуждался в обновлении гардероба. Как только, она вернется домой с Бермуд, надо будет представить его — пусть даже в инвалидном кресле — новым друзьям, «Джей-Кру»[17] и, возможно, мистеру Гэпу.
Шарлотта начала рыться в кладовке. Так, одна обувная коробка, вторая, третья, старая сумка для гольфа, еще более старая теннисная ракетка, зеленый мяч для боулинга, компактный тренажер для мышц пресса, из тех, что рекламируют по телику. Эр-Эл занимается укреплением пресса? Кто мог бы подумать! Пластмассовая коробка с фотографиями. Шарлотта вытащила первую попавшуюся. Маленькая девочка и ее папа отмечают Рождество. На головах обоих одинаковые красные шапки Санты, но на этом сходство заканчивается. Эр-Эл говорил, что она пошла в своего биологического отца. Знать бы еще, кто он такой. Но вот платье на ней — зеленое бархатное платье действительно замечательное.
Шарлотта включила фонарь и направила свет в глубину кладовки. Бейсбольная бита, роликовые коньки и ходуля «поуго». [18] Ходуля? Роберт Ли Дешон, из раннего. И металлический ящик, водонепроницаемый.
Шарлотта замерла, волосы у нее на затылке встали дыбом. Сердце забилось как молот, ударяя в ребра. Она знала, что наткнулась на нечто важное. Нечто такое, во что Эр-Эл не хотел ее посвящать, нечто настолько секретное, чего он даже не доверил сейфу на работе. Ящик Пандоры — стоит его открыть, и содержимое ящика начнет жить своей жизнью, назад уже не запихнешь. Нет, надо было все-таки ей пойти на курсы ковровых дел мастеров и забыть о детективной карьере.
«Уходи», — произнес тоненький голосок в ее голове.
«Возьми его», — возразил ему другой тоненький голосок.
Шарлотта пролезла между ходулями и битой, схватила ящик и попятилась к выходу, но тут пяткой наткнулась на нечто неподвижное, на то, чего раньше здесь не было. Ей не надо было оборачиваться, чтобы понять, что это было, или, вернее, кто это был.
— Что ты делаешь? — Голос отца был тихим, тон сдержанным, словно он ждал этого разговора, готовился к нему и боялся его уже долгое время. Вроде как тогда, когда он объяснил ей, что такое секс, но только хуже.
— Мне нужно выяснить, кто такая Джейден Карсуэлл, и не только потому, что мне поручили эту работу, но и потому, что это стало моим личным делом. Я думаю, что Брианна и есть Джейден, и, по-моему, ты тоже это знаешь, а то, что находится в этом ящике, должно подтвердить мою догадку.
— Забудь об этом ящике, Шарлотта. Убери его назад в кладовку и считай, что ты никогда его не видела. Ничего хорошего из этого не выйдет, девочка, — это я могу тебе обещать. Оставь все как есть.
— Пропавшее колье по праву принадлежит Джейден Карсуэлл; кто-то однажды совершил убийство, чтобы им завладеть, и сейчас продолжает охотиться за ним. Бри должна об этом знать, чтобы защитить себя. Я понимаю, почему Отис сделал так, чтобы ее удочерили, и понимаю, почему ты ему помог. Отис постарался, чтобы дочь его лучшего друга оказалась в заботливых руках, попала в хорошую семью, чтобы убийца не смог до нее добраться. Но когда Отис умер, завещав ей половину отеля, все открылось.
Эр-Эл провел ладонью по лицу и сказал, обращаясь скорее к себе, чем к Шарлотте:
— Почему Отис не оставил все как есть? Зачем все это? И что будет теперь?
— Он знал, что история Джейден Карсуэлл не могла оставаться тайной вечно. И он нашел способ сказать миру правду, не подвергая Джейден опасности. Ведь как только станет известно, кто на самом деле Брианна, мы все будем за ней присматривать, оберегать ее от беды: ты, Грифф и мы, ее подруги.
Эр-Эл тяжело вздохнул.
— Шарлотта, пожалуйста, выслушай меня. И отнесись к моим словам серьезно. Брианна — не Джейден Карсуэлл.
— А я уверена, что она Джейден. И тогда все встает на свои места. Ее взяла на воспитание и удочерила семья, которая хорошо известна в Саванне, семья обеспеченная, с родословной. Так хотел Отис. А с родителями Гриффа вы никогда не ладили потому, что Камилла была недовольна таким решением. Ей было бы выгодно, чтобы Джейден жила как можно дальше от Саванны и никогда не смогла бы заявить свои права на «Магнолия-Хаус». Но вы — ты и Отис — хотели, чтобы девочка росла у вас на глазах.
— Убери ящик.
— Разве ты не понимаешь, что если я смогла догадаться обо всем, то и любой другой тоже может прийти к тем же выводам, и тогда Бри ждут серьезные неприятности.
— Ты ничего не поняла, Шарлотта. — Эр-Эл схватился за подлокотники своего инвалидного кресла, черты лица его обострились. — Я говорю тебе, черт побери, что Брианна не Джейден Карсуэлл! Поверь мне и брось все это к чертовой матери!
К чертовой матери? Шарлотта переводила взгляд с отца на ящик и обратно. Лицо его свела мука, и внезапно Земля перестала вращаться вокруг Солнца, и вся Вселенная замерла. Сердце Шарлотты тоже едва не остановилось, и кровь превратилась в лед. Их с отцом фотография смотрела на нее с пола.
— Я никогда не видела фотографий своей матери. Ни разу. Нет ни одной фотографии, где мы с ней были бы вместе, вообще ни одной ее фотографии. — Шарлотта судорожно сглотнула слюну. — Если я открою этот ящик, что… что я там найду?
— Я люблю тебя, Шарлотта. — Голос его сорвался. — Всегда любил. И всегда буду любить. Ты моя дочь, моя маленькая девочка.
Медленно, словно складывая вместе осколки мозаики, Шарлотта проговорила:
— Когда Джейден оказалась не нужна родителям Эйди, ты привез ее домой и…
— И тогда я сказал всем, что ты дочь Барбары, — медленно, растягивая слова, проговорил Эр-Эл, словно эти слова тянули из него клещами. — Моя сестра давно уехала, и я потерял с ней связь. Я решил, что эта ложь никогда не будет раскрыта. И Отису мое предложение понравилось. Эта мысль пришла нам в голову, когда мы сидели за бутылкой бренди, а ты спала прямо тут, в гостиной. Но Камилла устроила скандал. — Эр-Эл устало вздохнул. — Надо было тебе ее видеть. Я думал, у нее дым пойдет из ушей. Но на этот раз Отис сумел настоять на своем, и произошло то, что произошло.
— И ты лгал мне тридцать лет. — Шарлотта не чувствовала собственного тела. — Как ты мог так со мной поступить?
— Я берег тебя. Мы тебя берегли.
— Ты должен был мне сказать. Когда Отис умер, наступил самый подходящий момент для этого, ты не находишь?
— И я бы потерял тебя из-за Пэришей и их роскошного отеля. — Эр-Эл обвел комнату взглядом и взмахнул рукой: — Все это не выдерживает конкуренции с «ягуарами» и загородными клубами, девочка. Я люблю тебя. И я… испугался. Ты — вся моя жизнь, так было все эти тридцать лет.
— Ты считаешь меня такой меркантильной? — Шарлотта раскинула руки, давая ему возможность полюбоваться ее блузкой и юбкой, глядя на которые едва ли кому-то придет в голову вздохнуть от зависти. — Этот наряд не из тех, что носят богачи, но я прекрасно себя в нем чувствую.
— Ты молодая женщина. Такие вещи имеют значение. — Я твоя дочь — вот что действительно имеет значение. Я всегда тебе доверяла, а теперь вдруг обнаружилось, что я не могу тебе доверять. — Шарлотта боролась со слезами. — Грифф тоже все знает? — Это был даже не вопрос. — Да они с Камиллой в штаны наложили от страха, что я унаследую отель. Неудивительно, что она пыталась меня переехать.
— Что?!
— У меня хорошая реакция, я успела отскочить. — Шарлотта встала, поставила ящик на тумбочку и с минуту смотрела на него. Ни она, ни Эр-Эл не проронили ни слова. — Вот почему ты не хотел, чтобы я бралась за это дело.
— Я знал, что так случится. А твоя жизнь с самого начала отмечена убийством и ограблением.
— Я помогу тебе лечь в постель и пойду. Мне еще надо кое-что сделать.
— Я сам могу лечь. Но не предпринимай ничего, девочка. Мы можем убрать ящик назад, в кладовку. Клянусь, еще не поздно.
— Дело сделано, папа. От того, что мы запихнем ящик в кладовку, правда не перестанет существовать.
Эр-Эл с грустью посмотрел на нее.
— Будь снисходительна к Гриффу. Он поступил так, как считал нужным. Ему казалось, что так будет лучше всего. Мы все так считали.
— Да, верно. Лучше, но для кого? Ты хотел защитить меня. Грифф… Грифф хотел защитить свои права на «Магнолия-Хаус». — Шарлотта обошла инвалидное кресло отца, на ватных ногах подошла к входной двери и вышла в ночь. Ночь зла. Минерва знала… и Эр-Эл, и Камилла, и Грифф. А она — нет. Будь они все прокляты за то, что ничего ей не сказали! Как мог Эр-Эл так поступить? Как мог Грифф так поступить? Вот так и могли.
С гулко бьющимся сердцем Шарлота прошла через задний двор — мимо мрачной громады мусорного контейнера, за который она пряталась, наблюдая за
