моего тела значительно крупнее этого горлышка.
Если бы можно было увеличить гибкость бедер! Я, наверное, не дошел бы до полного изнеможения. Наконец удается протиснуться. Благополучный спуск по лестнице, и вот я рядом с Раймондой. Она счастлива видеть меня и, не давая опомниться, зовет дальше.
Все, что она рассказала мне о своей разведке, полностью подтвердилось. Мы быстро спускаемся по крутым уступам в высокий вестибюль, где, шлепая по грязи, идем вдоль русла ручейка. По дороге беспрестанно задеваем стенки, покрытые непривычно густым слоем творожистого лунного молока. Вдруг на нашем пути вырастает остановивший Раймонду камень. Эта огромная, отделившаяся от стены плита почти полностью загораживает проход. Внизу под нами пустота. Привязав к каменному выступу лестницу, мы спускаемся, желая обосноваться в этой необычайно крутой спиралеобразной трубе. Она напоминает американскую горку. Как удачно! Внутренние размеры ее таковы, что при нашем росте мы могли спуститься враспорку до дна, а потом тем же способом подняться обратно. В этой изъеденной эрозией трубе низвергается небольшой каскад. Воды его устремляются все глубже, словно бросая вызов спелеологам.
В том месте, где мы сейчас находимся, ручей обрушивает свои воды с высоты нескольких метров. Это заставляет действовать обдуманно и осторожно. У нас нет больше лестниц, остается лишь веревка, но на этих гладких, будто отполированных стенах ее не за что прицепить. Держимся друг против друга, опираясь то на правую, то на левую ногу. Я обеими руками ухватился за гладкую веревку, по которой до самого подножия водопада соскальзывает Раймонда.
Вот она спускается по наклонному коридору; первые десять-двенадцать метров она находится в моем поле зрения, а потом скрывается за поворотом. Вслед ей я шлю напоминания об осторожности. Сейчас я уже нахожу нашу авантюру несколько рискованной, а методы отнюдь не ортодоксальными. Но вот силуэт Раймонды; она возвращается к подножию каскада, приближаясь ко мне.
— Там, в глубине, где начинается этот подъем, меня остановил вертикальный уступ; он поворачивает направо, и дальше ничего не видно.
Так завершилось это первое обследование колодца Тиса, который, как мы опасались в начале поисков, мог оказаться всего лишь одной из трещин. Теперь выяснилось: он открыл для нас пропасть сорокапятиметровой глубины, и мы горели желанием поскорее исследовать ее продолжение, храня тайную надежду в один прекрасный день вступить в верхнюю часть пропасти Раймонды. Ведь на эту возможность, казалось, указывало столько признаков!
Предварительное обследование колодца Тиса происходило 28 августа, но вернуться сюда мы смогли лишь 7 октября, пригласив также Жозефа Дельтея и Эмиля Бюга, наших старых друзей и коллег. И на этот раз вновь собралась пиренейская группа, четыре года работавшая в Кум-Уарнэде. Снова у вершины перевала Порте мы оставляем свои автомобили под присмотром супругов Мартэн, преданных и обаятельных людей, владельцев гостиницы «Перевал». Всякий раз, приступая к очередной экспедиции, мы пользуемся их радушной гостеприимностью.
Итак, в это прекрасное осеннее утро мы снова совершаем восхождение к ущелью Перелет (удачное название: сегодня над ущельем целый день совершают перелеты дикие голуби). Меньше чем за два часа через выгоны, где еще и сейчас, поздней осенью, пасутся овцы, и дальше через лес, которого уже коснулись осенние краски, мы добираемся до колодца Тиса, и наши друзья удивляются необычно малым размерам его отверстия.
Опять приходится расширять его, чтобы проникнуть в бездну со снаряжением. Бюга и Дельтей, по очереди работая молотком, откалывают несколько глыб и через час объявляют нам, что наконец проход достаточно широк. В колодец разворачивается лестница; Раймонда, Бюга и Дельтей спускаются на «минус два метра» (пользуясь подходящим профессиональным выражением). При помощи веревки я передаю им багаж — рюкзаки, лестницы, веревки, без которого невозможно будет продолжение спуска, и, оставаясь снаружи, слышу уже далекий приглушенный голос. Он возвещает, что наше трио, оставив позади основание первого колодца, опускается еще ниже.
Я остаюсь снаружи и меланхолически усаживаюсь на краю отверстия; сил у меня немного: за два дня до этого я отравился и еще не был вполне здоров. Так что большего, к сожалению, я сделать не мог.
Подозревая о существовании колодца Тиса, я тщательно разыскивал его, пока наконец не обнаружил. Отверстие колодца я собственными руками расширил и спустился на глубину сорока метров. И вот сегодня мне предстояло, не испытывая никакого удовольствия, праздно сидеть и размышлять у входа в колодец; а тем временем мои друзья вот-вот «поставят премьеру», то есть обнаружат стык с пропастью Раймонды.
Я заметил, что было четырнадцать часов, когда трое исследователей в последний раз окликнули меня из-под земли. Теперь, ожидая, я размышлял. Воздух был теплый, солнце сияло, в безоблачном небе время от времени пролетали дикие голуби, певчие дрозды и кочующие с места на место воробьи. Надо мной озабоченно кружится пара ястребов-перепелятников; они подстерегают голубей. Голуби поднимаются к ущелью Перелет, и ястребы, пикируя, камнем падают на их стаю. «Вокруг густая и разнообразная растительность», — отмечаю в записной книжке. По почету и место: прежде всего это тис, который внезапно, словно фонтан, вырастает из колодца, затем буки, сосны, ивы, орешник, бузина, можжевельник и еще какое-то странное, неизвестное мне дерево. Здесь также есть заросли смородины, кусты малины, ежевики, оленьи языки, рододендроны, травянистая бузина и множество других растений, вплоть до грибов — оранжевых лисичек, устилающих землю живописным ковром.
Наблюдая за птицами, растениями и, конечно, за горными породами (ибо я обосновался на дне желобка известнякового карра, где таится колодец Тиса), я смог отвлечься и убить время. Но вот издалека еле слышный крик, напоминавший голос гнома, оповестил меня, что Раймонда, возвращаясь наверх, только что подошла к основанию первого колодца. Спустя несколько минут я уже тянул веревку, помогая ей взбираться по лестнице. Вскоре за ней последовали Бюга и Дельтей. Наше трио спелеологов отсутствовало три часа.
Главное я уже знал, так как со дна колодца Раймонда кратко, но ясно прокричала мне победную весть. Это были всего два слова: — Стык пройден!
Мои надежды оправдались.
Как это произошло? Поскольку в тот день я был не у дел, передам слово участнице спуска. Первое слово принадлежит ей тем более по праву, что именно она, Раймонда, вместе со своими спутниками, спустилась в колодец Тиса, стремясь проникнуть в «свою» бездну.
Быстро, насколько позволял наш обременительный груз, мы пробирались в узком улиткообразном горле, многочисленные ступеньки которого привели нас ко второму колодцу. Не теряя времени, группа развернула лестницу и опустила конец ее в пустоту. От основания колодца мы продолжали спуск в глубину. Теперь один за другим попадаем на нечто вроде горки для катания на санках. Спускаемся по выступам, пользуясь простой гибкой веревкой, оставляя в резерве две последние лестницы, так как впереди нас ждут два весьма внушительных колодца.
Вот наконец мы все трое оказываемся у конечной точки, достигнутой 28 августа, где меня остановил отвесный обрыв. Ни единого каменного мыска, никакой выпуклости, за которую можно было бы прикрепить лестницу. Но, побывав здесь, я смогла предвидеть эту трудность. Поэтому в лесу мы отломили ветвь бука. Друзья мои прочно закрепили ее поперек обрыва и прицепили к ней гибкую лестницу. Таким образом, спуск проходит без происшествий. У основания этого колодца метров двенадцати глубиной я замечаю перемену направления. Именно этот локтеобразный сустав помешал мне в свое время рассмотреть, что находилось дальше. Что же теперь откроется нам впереди? Несмотря на нетерпение, у меня хватает сил, оставаясь на месте, ждать своих спутников. Они в это время предаются весьма занимательному упражнению, которое я созерцаю с увлечением и легкой иронией. Бюга и Дельтен борются с длинной, вконец запутавшейся нейлоновой веревкой. Напрягая усилия, они пытаются размотать ее. Наконец они добираются до конца веревки и, как всегда, с рюкзаками за спиной мы погружаемся в узкое, извилистое, обращенное вниз отверстие, где эта самая веревка служит нам поручнем и придает уверенность. Благодаря узким плечам и тонкой талии я без труда прохожу между тесно сходящимися стенками, тогда как мои спутники, весьма широкоплечие мужчины, вынуждены искать иного прохода. Все так же враспорку они взбираются выше, так как кверху трещина расширяется. Стенки становятся круче, и вдруг мы снова оказываемся на верху вертикального выступа. Пользуясь веревкой и преодолевая множество уступов, один за другим мы встаем на балкон, возвышающийся над хаотически заваленным и весьма внушительным залом.
