Мичурин брезгливо поморщился. Вот, гад! Знал бы он, с кем разговаривает.
– Ну, и как там Ляля?
Юрик в отместку тоже поморщился.
– А вам действительно интересно?
– До определённой степени… Я ведь её любил…
– То есть, ваши чувства в прошлом?!
Юрик захотелось крикнуть 'ура'.
– Не знаю, станет ли вам легче от того, что я скажу… У меня большие проблемы со здоровьем. Мне сейчас не до неё.
– Минуточку! Она ждёт из Голландии великого учёного, профессора, можно сказать… в Америку собирается переселяться из-за вас, а вы так просто говорите: 'Мне не до неё'!
– Повторяю… У меня серьёзные проблемы…
Душетерзательную встречу прервал звонок в прихожей.
Дуремар пошёл открывать и вернулся в сопровождении кучки маргиналов. На маргиналах были мятые свитеры, кое у кого даже с перьями от подушек. Джинсы зияли мохнатыми дырами, а в ушах и ноздрях болталось много-много всякой бижутерии.
Чудики отправились на кухню, а Юрику стало весело.
– Простите, это, конечно, не моё дело, но ваши коллеги мало смахивают на профессуру. Даже на лаборантов внешне не тянут, я бы сказал!
– Это действительно не ваше дело. Я принимаю вас здесь только из уважения к Ляле, к нашим с ней… отношениям.
– Которые уже в прошлом, да? Могу я ей так передать?
– Вы всё правильно поняли. Спасибо за записку.
Мичурин поднялся с кресла, ожидая того же от Юрика.
Юрик вскочил, взял с пола сумку, но направился не в прихожую, а сделал прыжок в сторону кухни.
– Секундочку! Что там у вас за секреты, а?!
Мичурин озверел.
– Стойте! Вас там не ждут!
– Знаю-знаю!.. Да я, в общем-то, только в туалет! Он ведь у вас рядом с кухней?
– Ага, иди… Давно не какал… Идиот…
На кухне у стола маячили маргиналы в интимных позах и целовались. Но Юрика это не трогало. За годы в туризме он и не такого насмотрелся. Один раз даже сам почувствовал, что не железный. Когда работал с голландской группой в Москве.
Проблема тех парней была в другом. Они нюхали и кололи в вену наркотики. Отсюда могут быть любые проблемы со здоровьем. К счастью, никто из них Юрика не заметил, и он беспрепятственно вернулся в комнату.
– Ну, я пошёл! Провожай меня скорее, кореш, а то я за себя не ручаюсь…
– Теперь доволен? Всё вынюхал?
– Всё! Теперь я за Лялю спокоен!
– В каком смысле?
– Да нафиг ты ей такой сдался!
– Ладно, выметайся!.. Надоел!..
Выйдя из квартиры, Юрик на секунду подпер дверь ногой.
– Ну и вляпался же ты, приятель! А как же розы без шипов? Ляля говорила, что ты хотел назвать новый сорт её именем…
Мичурин, собрался с последними силами (дохляк ещё тот!) и вытолкал Юрика на лестничную клетку.
– Будем считать, что опыт не удался…
Красивая голландская дверь с грохотом захлопнулась.
Глава 16.
'До спинного мозга' Ступив на набережную канала, Юрик вдохнул прохладный осенний воздух.
Поздняя осень в Амстердаме малоприятное явление, но бывают и большие исключения.
Юрику в тот день повсюду мерещились весенние ароматы. Один раз даже Ляля померещилась в одной из стеклянных витрин. 'Это от счастья', – подумалось ему.
На утро был выезд автобусом с группой в Париж, а потом долгое возвращение в Питер через всю Европу. Хотелось сразу же рвануть домой, но путёвка длинная попалась, шесть стран за две недели. Так что пришлось терпеть.
Юрику терпеть было не в лом. Он был полон всяческих надежд и энтузиазма…
Энтузиазм, привезенный из-за границы, быстро улетучился. Всё случилось, как он и боялся.
Ляля выслушала молча, подумала, что он из ревности наговаривает.
Оставался крайний вариант: взять измором.
Как-то вечером, в самом в начале декабря, Юрик позвонил Ляле и попытался вытащил её в театр.
– Давай сходим куда-нибудь, а?
– Зачем?..
– Как это зачем?! Ты же никуда не ходишь, как монашка!..
Мероприятие несколько подняло Лялино настроение, но не надолго.
Выйдя на Невский, они немного прошлись пешком на пионерском расстоянии. Юрик нёс тяжёлую Лялину сумку. Это ж надо, в театр – и с таким мешком!
То кафе он выбрал сам. На свою голову.
В забегаловке тусовалась уйма народу. Народ позволял себе многое.
Юрик подвёл Лялю к свободному столику, усадил, а сам пошёл к стойке, где бармен вытирал бокалы…
Вернувшись с двумя коктейлями, он заметил в Ляле большие перемены. Подруга восторженно глядела куда-то в угол и энергично хлопала ресницами.
Юрик быстренько глянул туда же.
В углу веселились четверо парней лет по двадцать. Один из них был копия Мичурин, пугающе похож!
Допив коктейль, Ляля вдруг вскочила и, как сумасшедшая, помчалась к белобрысому подонку.
Юрик бросился за ней, но было поздно.
– Ха! Ну и встреча! Я как раз такую хотел!
Белобрысый плебей был сильно пьян или недостаточно наколот. Его дружки тоже стали в стойку.
– Вернись на место…- выдавил Юрик безо всякой надежды.
Ляля издевательски молчала, а квази-Мичурин издевался вслух:
– Э-э-э, нет! Сначала потанцуем… всего один танец… медленный… близко-близко…
Правда, киска?
– А в морду? – не унимался Юрик.
От барной стойки отделился вышибала и пошёл на них. Заметив его, Ляля взмолилась.
– Юра, я немного потанцую, ладно? Танец закончится, и я сразу приду, хорошо?
Но назад никто не пришёл…
Юрик весь вечер просидел один, как никому не нужная старая дева.
Ляля, меж тем, вела себя неприлично. Она всем телом прижималась к молокососу, виляла задом, кусала за ухо, чуть совсем не откусила. Потом ширинку этому дебиллу стала расстёгивать.
Белобрысый такого нахрапа явно не ожидал, но ему было приятно.
