«Не сбегутся. Вам не пришло в голову, что мы легко прошли в служебное помещение аэропорта? Международного аэропорта. И так же легко выйдем. Если нужно – вместе с вами. Но боюсь, что в этом случае вас уже не найдет никто. И никогда».
И снова замолчал. Просто ходит и рассматривает нас. «Что вам надо?» – спросила я. И чувствую, голос – словно маятник.
'Если вы думаете, что умрете, – да, умрете. Только не скоро. И не быстро.
Перед этим вам предстоит узнать, какую нестерпимую боль может испытывать тело.
Нежное девичье тело… Как оно покрывается рубцами ожогов, как обезображивается лицо…'
Вообще-то, мы страшно перепугались. Может, это маньяки какие-то… А этот сказал:
«Часы».
«Часы?» – проговорила я автоматически, не сразу даже сообразив, о каких часах речь.
«Ну да. Часы одного пассажира». – И тут самое странное, – вступает в разговор Ан-желка. – Один из парней подходит к столу, вынимает из «дипломата» пачку денег, бросает…
«Здесь – десять тысяч долларов. Мы их у вас покупаем».
А мы с Кристинкой совершенно растерялись. После такой «накрутки» – мы не то что часы, мы бы им все что угодно отдали. А тут… Переглянулись, потом я посмотрела на того, что нам угрожал.
«Можно взять?»
«Можно», – ответил тот, кто положил деньги. Я решила – значит, он у них главный…
«Где часы?»
«Здесь».
«В этой комнате?»
«Нет. В диспетчерской. В столе заперты».
«Ты! – Он указал пальцем на Кристину. – Идешь за часами, твоя подружка остается здесь. И – без глупостей. Иначе и ей крышка, и ты не убережешься. Все поняла?»
«Да…» «Не слышу?»
«Да!» «Иди. У тебя – десять минут».
– Короче, пошла я в диспетчерскую. Лукашева осталась.
– Одна?
– Да. А куда бы я делась?
– Тут другое. Если их «ксивы» – такие «вездеходы», один из парней наверняка сопроводил бы… Или – боялись засветиться.
– Может, и так. Зашла я к диспетчерам, в столе взяла пакет с часами…
– Тебе что это, Фемминг их в пакете передал?
– Да нет, я забыла сказать: мы с Анжелкой вроде расписку написали, на всякий случай, что «Ролекс» принят на хранение на время полета…
– Так чего же сразу властям не сдали?
– Мы же сказали – хрен бы нам кто поверил, – говорит Лукашева, – а от международного – отстранили бы точно.
– Да и десять «кусков» на дороге не валяются…
– И это тоже.
– Ладно, что особенного. – Кристина пожимает плечами. – Принесла «Ролекс», отдала…
– Деньги вы все-таки получили?
– Да. И написали расписку. Только – на двадцать штук.
– Сразу весь их «накат» и прояснился… Ребятам для отчета, а десять «штук»
– на карман… – добавляет Лукашева.
– И все?
– Все. Перед уходом тот, что расплачивался, предупредил, что это важная государственная тайна. И еще: если кто-нибудь будет интересоваться часами, – позвонить. Оставил номер…
– Какой?
Девушка называет. Никаких ассоциаций. Скорее всего – просто контакт-автоответчик.
– На чье имя писали расписку?;.
– А ни на чье… Просто: нами, Кристиной Ковальской и Анжелой Лукашевой, получено двадцать тысяч долларов США. И – все. О часах и речи не было.
– А что вас больше всего беспокоит? Деньги. Почему они вообще; нам их дали?.
– Кнут и пряник…
– Что?
– Они решили действовать наверняка. И – просчитали реакцию. Испуганная девушка способна на немотивированные поступки. Оглушив вас страхом, они следом – оглушили вас деньгами. Большими. И – возможностью выпутаться из неприятной и опасной ситуации не только без ущерба, но и с прибылью. Еще плюс – они купили ваше молчание и сотрудничество. Еще – вы теперь агенты.
– Агенты? Чьи?
– Откуда я знаю – может, сенегальской разведки. А может быть – шпионы, диверсанты и реставраторы капитализма.
– Но мы же…
– Это только в фильмах про шпионов расписки о сотрудничестве пишутся только что не кровью, дескать:
«Я, такой-то, буду бдительно сотрудничать с ЦРУ и выдавать тайны КГБ». На первом этапе достаточно получить с вас расписку на сумму, которую вы не сможете отдать при предъявлении.
– Да мы можем и послать любого предъявившего так далеко…
– Это вряд ли. Подойдут крутые «кожаные» парни или те, кто работает «под крутых», заявят, что купили ваш должок, и потребуют немедленной оплаты. Да еще накатят: или включим «счетчик» – десять процентов в день, или… А вот второе и будет означать услугу, для вас вполне выполнимую.
– Трахнуться с кем-то…
– Может, и так… А скорее – что-то переправить. За бугор. Подарок любимому дяде или ползунки любимому племяннику. Вы ведь на международке работаете, и таможенники к вам – и здесь, и в тех странах, где бываете, – с искренней симпатией. Усекли?
– Что же нас заставят перевозить? Наркотики?.. спрашивает Анжела.
– Или – часы… – догадывается Кристина. – В часах что-то было?
– Что-то – да…
Девчонки потускнели. Перспективу я им обрисовал не из приятных.
– А что же теперь делать?
– У меня – только один вопрос.
– Да?
– Почему вы поверили мне? Девушки переглянулись.
– А что делать-то остается, – прищурилась Лукашева.
– Не… – улыбнулась Кристина. – Ты нам просто понравился.
– Женская логика?
– Ага. Интуиция. Ты не такой, как они. Странный.
– Чем?
– Сладкого много ешь! Чай с сахаром да еще с вареньем.
– Для мозгов полезно.
– Это ты нас имеешь в виду?
– Это я вообще. По жизни… Дронов…
– А ты придумаешь?
Что?
– Как нам ну… сняться с этого крючка.
– Обязательно. Если чаю еще нальете. Только заварите покрепче.
– И с сахаром…
– А без сахара такую горечь и не выпить.
