Невдалеке показались огни кольцевой. Сначала я гнал машину по проселку, потом – просто по полю. Крюк получился приличный. Если меня и будут искать – то не здесь. Да к тому же погашенные габаритные огни вряд ли позволили преследователям хорошо рассмотреть марку автомобиля. Высокий «лендровер»? Так сейчас у крутых на них мода. К тому же ночью все кошки серы.
Глава 40
Бойцы одеты в черные облегающие комбинезоны, в масках. Заметить их даже на расстоянии пяти шагов было непросто; оружие снабжено резиновыми прокладками во всех местах, способных звякнуть ненароком; да и передвигались бойцы плавно, бесшумно, по-кошачьи…
Майор Стрельцов посмотрел на фосфоресцирующий циферблат часов. Минута, тридцать секунд, двадцать, десять…
Террористов майор ненавидел всей душой. Сколько бы эти паршивые газетенки ни вопили о «робингудстве» бандитов, суть их всегда останется прежней: волки. И то, что разгуливают они в человечьем обличье и даже разъезжают на шикарных иномарках, никак не меняло их звериной, враждебной людям сути… Ведь они дрались не за пищу, даже не за «место под солнцем»: убийство было для них и самоутверждением и радостью. Радостью злобного, извращенного двуногого существа, высшим удовольствием для которого было чувствовать себя выше Бога – отнимать то, что даровано Им.
Майор Стрельцов восхищался израильтянами. Безо всякого пустомельства они давно на государственном уровне приняли: убийца, садист, существо, принесшее смерть десяткам людей, должен быть уничтожен. Безо всякого следствия, суда, без учета сроков давности и законов той страны, в которой эта сволочь теперь скрывается… Он вспоминал: когда еще учился в школе, прочитал книжку о выслеживании и уничтожении нацистского врача, замучившего сотни людей… Книжка была увлекательная, но он. Женя Стрельцов, по прочтении ощутил не удовольствие от сопереживания – чувство восстановленной справедливости. Помнил он и другой случай из детства: какой-то летчик угнал новенький «Миг» в Японию. Вместе с пилотом «Миг» оказался, конечно, в Штатах… А через полтора года ТАСС передал внешне индифферентное сообщение: тот самый пилот, желавший за счет предательства сладко кушать и кучеряво жить, погиб в автомобильной катастрофе.
Предательство, как и бесчеловечность, не должно оставаться безнаказанным! В этом Стрельцов был убежден. Ведь насильно никто никого в кадровые разведчики не тянет, но такова уж система любой разведслужбы: вход – рубль, выход – пять.
Правда, сначала Стрельцов был оскорблен откровениями Гордиевского и Резуна-Суворова и тем, что эти велеречивые предатели еще живы… Потом вдруг понял: а живы ли? Амбициозные ребятки, которых СМИ используют в качестве памперсов в нужный момент… И в этой моче им тянуть собственное существование до упора…
Женя Стрельцов чувствовал, что в свои двадцать девять лет он именно живет, и живет на полную катушку! Жена Люся, двое детишек… Люське он, конечно, врет: она считает мужа работником отдела шифровки и дешифровки. Стрельцов время от времени оговаривался, чтобы жена в это поверила. Ну а хорошая физическая подготовка еще никому не вредила, тем более Женя сумел убедить Людмилку, что в их конторе это обязательно…
Женя закончил Рязанское училище ВДВ, с батальоном облетел все горячие точки Союза и СНГ и мнение газетчиков о бандитах любой масти и ранга не разделял…
Как только в ФСБ восстановили отдел спецопераций, Стрельцов попал прямехонько туда…
Сегодня времени ни на «рекогносцировку», ни на проработку ситуации не было: была лишь информация, что бандиты одного из московских авторитетов захватили двух девчонок заложницами и их нужно немедленно освободить. Единственное, о чем узнал Стрельцов дополнительно, так это то, что люди московского авторитета подготовлены исключительно. А кто сказал, что люди Стрельца хуже?.. Со своих ребят он сгонял не семь, а сто потов и не слезал до тех пор, пока не оставался уверен: шансы каждого остаться в живых в любом случае на порядок превышают обратные… Хотя – все под Богом ходим…
Десять… Пять… Ноль…
Стрельцов махнул рукой: пошли!
Бойцы в комбинезонах тенями скользнули к особняку…
Ехать по кольцевой – одно удовольствие. На скорости выше допустимой.
Автомобиль обязывает.
Так что мы имеем по понятиям?
Возможное устранение Президента. Но – после выборов.
Что дальше? Переворот?..
Перевороты в России следует проводить зимой.
Одна навязчивая картинка мне просто покоя не дает…
…Москва. Часов пять или шесть вечера. Мороз, снег, пробки на трассах…
Миллионы граждан спешат с работы… Те, что остались дома, чувствуют, что еще с утра батареи вдруг стали холодными, квартиры постепенно выстужаются, на звонки жильцов никто внятных ответов не дает… Впрочем, тревоги еще нет – вяло ругают городские власти, общий бардак…
Автомобилисты стынут в пробках. Трудящиеся – на остановках. Огромные толпы… Опять на линии метро непорядки? Самые оптимисты: «Ну, всяко бывает»…
Пессимисты: «Развалили державу!» Поезда на всех линиях останавливаются сразу и вдруг. Гаснет электричество, не работают эскалаторы, появившиеся работники метрополитена и милиции с фонариками только усиливают начинающуюся панику…
Слухи о газовой атаке в метро на одной из линий… Слухи об уже прогремевших и готовящихся взрывах… Слухи… Слухи… Слухи…
Люди пытаются выбраться из толчеи и духоты… Слышны выкрики, толпа, обезумев, мечется на затемненных станциях, кого-то сталкивают на пути, кого-то давят, притиснув к стене застывшего вагона…
Освещение в городе тоже гаснет разом. И в домах, и на автомагистралях…
Громадный, перенаселенный мегаполис вдруг оказывается во власти холода и тьмы…
И еще – паника. Некоторые упорно спешат домой… Пешком, но домой. Кажется, именно там – спасение…
Для тех, кто добрался – синее мерцание газовых горелок на кухне, стылая зябкость выстуженного дома, закутанные в одеяла и пальто домашние… И – неизвестность. Снаружи слышны выкрики, время от времени – выстрелы, звуки сирен «неотложки», беспорядочное мигание «маячков» оперативных машин… Дружные с соседями собираются вместе… Вынимается бутылка водки… Другая…
На улице ничего не работает, кроме освещенных свечными огарками палаточек.
Водка – самый ходовой товар. Выкрики. Драки.
На улице появляются первые бронетранспортеры. Колонна идет по проспекту, расчищая путь от замерших машин. Кто не успел прижаться к обочине – тому «помогли»… В броню летит первая бутылка. Пустая. Первый выстрел. Ответная автоматная очередь… Взрыв автомобиля… Отсвет пламени освещает пустынную темную улицу… Бронетранспортеры следуют один за другим… Морозный воздух наполнен едким удушливым запахом не прогоревшего топлива…
Стрельба в центре становится чаще… Группы людей громят закрытые темные магазины. Наряды милиции открывают огонь из автоматического оружия. В ответ – сначала одиночные выстрелы, потом – очереди… Кто против кого воюет – разобрать нельзя. Улицы если и освещены – то только фарами машин и бронетранспортеров, вспышками выстрелов и разгорающимися пожарами… Вой пожарных сирен, сверкание «маячков» служебных машин любых типов и рангов – над всем этим господствует тяжелый рев двигателей колонн бронетехники, оберегаемой от поджигателей бойцами на броне вооруженных «ака-эм-эсами»…
Счастливчики, оказавшиеся дома, время от времени пытаются перезвониться с родственниками, знакомыми, но телефонная связь не работает по всему городу…
Хлопки выстрелов, крики становятся все более частыми даже на окраинах.
Милицейские и армейские наряды применяют оружие на поражение без лишних разговоров…
Самое тягостное для сидящих по домам – молчание «ящика». Кажется, заработай сейчас «цветной друг» – и все станет на свои места… «Итак, Маша, напоминаю задание: слово из девяти букв, обозначающее насильственное изменение формы правления или государственного строя… Вторая и четвертая буквы – „е“,
