– Значит ли это, дядя, что кто-то не сможет взять деньги со своего счета, даже если они ему очень нужны?
– Да, дорогая. Если бы они этого не сделали, в банках очень скоро не осталось бы и фунта.
12
Вздувшаяся от талых вод река ускорила свой бег; ее поверхность была испещрена воронками, унизана оспинами от воздушных пузырьков. Груженные толстыми эвкалиптовыми бревнами баржи бесшумно скользили вниз по течению под бдительным оком одного из шкиперов, тогда как его напарник в это время отдыхал. Баржи были снабжены аутригерами – дополнительными опорами, мешающими им перевернуться и затонуть. Длинный трос тянулся за кормой вдоль речного русла, направляя нос баржи строго по течению.
Адам и Дели с удивлением заметили двух конных полицейских, скачущих из Эчуки. Они приняли приглашение отзавтракать на ферме. Оказалось, что полиция ищет мертвое тело. В ночное время с баржи свалился за борт человек. Его товарищ в это время спал и проснулся, когда баржа, натолкнувшаяся на косяк рыбы, остановилась. Он вышел из кормового отсека, чтобы узнать, что произошло. Напарника на месте он не нашел.
Час был поздний и шкипер не разглядел в темноте берегов. Однако он запомнил, что в воздухе пахло цветами, значит где-то поблизости был сад. На много миль вокруг ферма была единственным местом, где росли цветы. Полицейские рассчитали, что мертвое тело застряло ниже по течению, у изгиба реки.
Двое суток поисков результата не принесли. Полицейские, разбившие лагерь у излучины, зашли на ферму поужинать. Им оказали радушный прием: они внесли оживление в однообразную жизнь обитателей дома. Младший из них, краснолицый, с нафабренными усами, казалось, был совершенно очарован гувернанткой Дороти Баретт. Пока она играла на пианино, он стоял навытяжку подле нее и переворачивал ноты.
– Он держится так прямо, что вот-вот сломается, когда ему надо наклоняться, – прошептал Адам на ухо Дели.
Ревнуя мисс Баретт ко всем на свете, девочка обратила внимание на то, что гувернантка одарила Адама ласковой улыбкой, тогда как гость не сводил завороженных глаз с крохотных завитков, упавших на ее грациозную шею.
На третий день у излучины вдруг началась беготня. Спешащий Чарльз, заметя детей у садовой калитки, сердито прикрикнул на них, сказав, что им здесь не место. Они убежали в сад. Адам взял Дели за руку и увлек ее вниз, в большой грот, расположенный у самой воды. Спрятавшись там, они начали украдкой наблюдать за происходящим на берегу. Там, на дощатом настиле лежало что-то, похожее на тело мужчины в мокрых рабочих брюках. Застывшее лицо шкипера или то, что от него осталось после пиршества рачков и креветок, было устремлено в ласковое голубое небо…
Эстер не признавала никаких капризов, связанных с едой, и всегда приходила в дурное расположение духа, если приготовленные к обеду блюда не пользовались успехом. Поскольку дети, как и мисс Баретт, не страдали отсутствием аппетита, проблем с меню не было. Однажды вечером после того, как слуги вернулись из охотничьей экспедиции, Эстер решила побаловать домашних праздничным обедом. На закуску был подан салат из крабов.
– Я их есть не буду, – сказал Адам.
– А тебе положить, Дели?
– Спасибо, тетя. Только не крабы!
Чарльз бросил на них проницательный взгляд и поспешно сказал:
– Я тоже, пожалуй, воздержусь от крабов на ночь,[5] а то еще приснятся страшные сны. Что там у нас дальше?
Эстер начинала выказывать признаки раздражения. Но когда она позвонила, чтобы подавали следующую смену, на ее лице появилась самодовольная улыбка.
– Сегодня вас ждет сюрприз, – торжественно объявила она.
– Какой?
– Сейчас узнаете.
Слуга внес на красивом блюде большую зажаренную птицу с румяной золотистой корочкой. Чарльз принялся ее разрезать. Дели взглянула на гордый изгиб птичьей груди, созданной природой, чтобы летать. Внезапное сознание преступности того, что они делают, охватило девочку. Во рту у нее пересохло.
– Мне не надо… – сказала она. – Только овощи.
– Как это не надо? – рассердилась тетя. – Кто же отказывается от такого чудного жаркого? Положи ей кусочек белого мяса и крылышко, Чарльз!
– Нет! – отрезала девочка. Лицо ее зарделось.
– Я не стану есть черного лебедя!
Адам удивленно взглянул на кузину, потом перевел взгляд на блюдо с птицей.
– Все считают, что мясо лебедя – деликатес, – возразила хозяйка дома. – Наши слуги подстрелили несколько штук и подвесили разделанные тушки в кладовой. Я приготовила его своими руками, зажарено как раз в меру.
Адам демонстративно откинулся на спинку стула со словами:
– Мне тоже не клади!
Эстер сердито стукнула ложкой, которой раскладывала гарнир.
– Что это на вас нашло сегодня? А ты, отец, чего смотришь? Может, ты и дальше собираешься потакать их капризам?
