занавесями. Они были из кремового шелка, и проходящий через них солнечный цвет не резал глаза.
– Если можешь оторваться на пять минут, обрати внимание, что твой муж вернулся, – пошутил Брэд, но было в этой шутке что-то еще.
– Брэд! Дорогой, но ты не должен был все это видеть до окончания.
– Слишком поздно. – Но комнаты явно произвели на него впечатление. Ему понравилась гостиная в кремовых и белых тонах с небольшими вкраплениями лимонного цвета, приятное сочетание блестящего хлопка обивки, полотна занавесок, вышитого шелка диванных подушек и красивого бархата на кресле, сделанном специально для него.
Когда он увидел ванную комнату, то потерял дар речи.
– Ого! Где ты достала эту ванну? Я же в ней вытянуться смогу! Ты просто чудо! – восхитился он.
– Значит, одобряешь?
– Еще как! – Но со вздохом добавил: – Вижу, на этот раз ты не слишком по мне скучала…
– Хочешь поспорить?
«Но он прав», – виновато призналась она самой себе, пока он рассматривал все вокруг. Она не скучала. Была слишком занята.
День рождения леди Эстер был в ноябре, в День всех святых, и в этот день в доме устраивался ужин.
– Когда мы были детьми, мы в этот день колдовали, – сказал Брэд Джулии и объяснил ей, не американке, что это значит.
Дрексель Адамс выразился более понятно и подробно.
– Вы ведь празднуете День всех святых в Англии, верно? И у вас есть ведьмы. Так вот здесь, в Бостоне, мы сожгли многих наших…
Джулия проигнорировала его. Сейчас она чувствовала себя значительно более уверенно. И все же с особой тщательностью выбирала подарок для леди Эстер. Она нашла то, что хотела, в антикварной лавке на Вашингтон-стрит. Викторианские часы-брошь. Джулия заметила, что леди Эстер никогда не носила наручных часов, и у всех ее платьев были длинные рукава. Часы – филигранной работы, с бриллиантовой буквой «Э» на бантике.
Открыв коробку, леди Эстер вскрикнула от удовольствия.
– Моя дорогая, как изумительно! И викторианские! – Она рассматривала часы, подняв брови и слегка улыбаясь.
– Я отдавала их почистить. Они идут точно, – заметила Джулия.
– Я и не сомневаюсь. Я знаю, как ты все умеешь организовать. Такая труженица. – Конец фразы она обратила к сыну. – Трудилась как пчелка все время, пока ты отсутствовал. Мы видели ее только в столовой. Такая целенаправленная. Приколи их мне, дорогой, – попросила она, и он послушно приколол их к ее кружевному платью кофейного цвета.
– Как раз по моему вкусу, правда? – довольно произнесла она, прежде чем начать рассматривать другие подарки. Ночная рубашка от Битси, вся в шифоновых оборках; новый кожаный кейс от Эбби; статуэтка – доярка – от внуков Эмери; шоколадные конфеты с мятной начинкой от Дрекселя Адамса и чудесная записная книжка в кожаном переплете от близнецов. Брэд подарил матери огромную сумку из крокодиловой кожи.
– Я заметил, что у твоей уже появляются признаки старости.
– Как и у меня, – печально вздохнула леди Эстер.
– Ерунда! Тебе возраст нипочем!
Она взяла его рукой за подбородок и поцеловала в губы затяжным поцелуем.
– Мой дорогой мальчик.
Утром в воскресенье они долго гуляли. С деревьев уже опадала листва.
– Как хорошо ты называешь это время года, – заметила Джулия, держа его за руку.
– Да это не я, просто это английское слово, которое больше не употребляется, вот и все. Почитай своего Шекспира, если не веришь!
Джулия так удивилась, что остановилась как вкопанная.
– Я тоже иногда читаю, знаешь ли, – ухмылкой пытаясь смягчить резкость тона, сказал Брэд. – И в Гарвард теперь только за деньги не поступишь.
– Милый, я вовсе не хотела…
– Я знаю, что не хотела, но мне захотелось доказать тебе, что в нашем браке не у одной тебя есть мозги.
– А кто сказал, что у меня есть мозги? – снова поразилась Джулия.
– Например, я, когда увидел, что ты сумела сделать в доме.
– Я рада, что ты передал мои слова насчет собственного дома своей маме, – проговорила довольная Джулия.
– Я ей ничего не говорил.
– Не говорил! Тогда откуда…
– Мама знает все, – пожал Брэд плечами. – Не спрашивай меня, каким образом, но знает. – Он
