— Нет, не встречаюсь.
— Лейтенант, мы узнали из газет и радио, что Галлахер и миссис Циммерман погибли во время разбойного нападения. Я не могу понять, при чем тут связь моей жены с Галлахером, Харрисом и остальными.
— Когда сталкиваешься с убийством двух человек, нужно быть очень бдительным. Лишние факты нам не помешают.
— Вы сказали, что не уверены, будто это было убийство с целью ограбления, — произнес доктор.
— Я хотел сказать вовсе не это, — ответил Скэнлон. — Действительно, все говорит за то, что мы имеем дело с неудавшимся ограблением. Но я все же обязан вести следствие и задавать вопросы, чтобы убедиться, что мы не упустили чего-то важного. Полиция любит действовать дотошно. — Он смерил Бардвелла взглядом. — Скажите, док, вам случайно не знаком доктор Стэнли Циммерман? Это сын женщины, которую убили.
— Нет. — В голосе Макса Бардвелла послышались враждебные нотки. — Нет, не знаком.
Скэнлон встал.
— Разрешите воспользоваться вашим телефоном. Мне нужно позвонить на работу.
— Конечно, — сказала Луиза Бардвелл. — Вот он, на стене. Но есть и другой телефон, в гостиной. Пройдите туда, там вам никто не помешает.
Скэнлон стоял, устремив взор на камин, и ждал, пока кто-нибудь в бригаде подойдет к проклятущему телефону. Неужели люди, жившие в пятнадцатом и шестнадцатом веках, были такими же озабоченными, как наши современники? — думал он. «Египетская принцесса»! С ума сойти!
Наконец раздался щелчок. Кто-то поднял трубку.
— Девяносто третий. Сакиласки.
Скэнлон узнал голос Колона.
— Сакиласки, есть кто-нибудь?
— Нет, почти все уже ушли.
— Я не буду заходить. Если что, звоните домой, — сказал Скэнлон.
— Хорошо, лейтенант.
Вернувшись на кухню, он увидел, что Луиза Бардвелл сидит за столом рядом с мужем и читает последний номер журнала «Трах».
— Не хотите попробовать конфеты? — спросила она Скэнлона. — Очень вкусные. Настоящий молочный шоколад.
Он взглянул на коробку, и его передернуло. Конфеты имели форму половых губ.
— Нет, спасибо. Я на диете. Где вы их покупали? — спросил Скэнлон, глядя, как Луиза берет из коробки конфету и подносит ко рту.
— Мне подарил их Джо Галлахер, — ответила она.
— Можно посмотреть?
Она поставила коробку перед ним.
Перевернув ее, он прочитал в правом углу: «Лавджой компани, Бруклин, Нью-Йорк».
Глава 7
Грейт-Джонс-стрит — отросток Восточной Третьей улицы, всего два квартала между Бауэри и Бродвеем. К западу от 33-й пожарной команды есть широкий незастроенный участок, который днем используется как платная стоянка, а ночью пустует, если не считать нескольких машин.
До мансарды, где жил Тони Скэнлон, можно было добраться пешком, пройдя через стоянку и поднявшись по зигзагообразной пожарной лестнице на задах дома. Ему нравилось взбегать по металлическим ступенькам. Это помогало сохранять форму. Иногда он любил побегать по пандусу вместе с пожарниками, которые постоянно торчали перед зданием пожарной станции.
Он оставил свою машину в дальнем конце почти пустой стоянки и посмотрел на часы. Четверть двенадцатого. Он устал от людей и хотел побыть один. Закрывая машину, Скэнлон заметил группу пожарников, которые заигрывали со студентками, спешившими в университетский городок. Один из пожарников, пузатый парень по имени Фред, увидел его и поманил к себе.
Подходя, Скэнлон увидел, как один из пожарников попытался ухватить молоденькую студентку за юбку.
— Ты заметил, какие у них сиськи? — воскликнул пожарник, обращаясь к Скэнлону.
Скэнлон знал, что это была любимая тема Фреда и его друзей.
— Нет, не заметил, — стараясь скрыть раздражение, ответил он. — В чем дело?
— Что ты думаешь о новом трудовом договоре? По-твоему, мэр согласится повысить зарплату на восемь и восемь десятых процента?
— Вероятно, рост зарплаты будет такой же, как и раньше, но его растянут на два года, — ответил Скэнлон, мечтая расстаться с пожарными и прогуляться.
Как бы он ни уставал, прогулка по Гринвич-Виллидж всегда освежала его. Фантомных болей не было, он мог расслабиться и спокойно подумать.
Баскетбольный матч в скверике на углу авеню Америк и Западной Третьей улицы, как обычно, привлек толпу болельщиков и любителей пари. Уличные торговцы продавали батарейки, книжки в бумажных обложках, даже золотые украшения. Художники торговали своей отвратительной мазней. Скэнлон прогуливался под их пристальными взглядами. Вдруг он заметил приближающуюся парочку. Широкая в кости негритянка в черной ковбойской шляпе, лихо заломленной набекрень, в красных тренировочных штанах в обтяжку и облегающем алом свитере, в котором едва помещалась громадная грудь, шла под руку с белым сикхом из Гринвич-Виллидж. Его борода ниспадала на грудь, голова была обмотана белым тюрбаном, а балахон из домотканой материи почти волочился по земле. Лишь изредка из-под него показывались носки плетеных сандалий. Сикх опирался на громадный посох длиной в десять футов.
На Бликер-стрит он миновал ресторан с рукописной вывеской, предлагавшей отведать сычуаньских и тайских яств. Он подумал о новой волне азиатских иммигрантов, быстро захвативших пищевую промышленность города, и вспомнил, как легавых учили отличать этих пришельцев одного от другого, китайца от тайца, бирманца от вьетнамца и так далее. Тощий черноволосый грабитель и убийца из Гонконга, корейские банды налетчиков, камбоджийские продавцы наркотиков позаботились об образовании полицейских.
Свернув на Западную Четвертую улицу, он заметил группу весело щебечущих девушек, спускающихся по ступенькам павильона «Розовая пипка». Не удержавшись, он заглянул в окно лавки, торгующей различными сексуальными причиндалами, и увидел коллекцию фаллосов и весьма откровенных трусиков. «Это дело всегда приносило доход», — сказала ему Гретта Полчински. Он резко, повернул назад. Лучше уж заняться домашними делами.
В мансарде Тони Скэнлона были высокие потолки и огромные окна во всю стену. Пол был выложен наискосок паркетными дощечками на полиуретановой подстилке. На кухне были гранитные стойки. Стены из неоштукатуренного кирпича, от пола до крыши — две стальные опорные колонны. Тут и там небрежно разбросаны коврики, мебель в комнате — из настоящего дерева. Посреди комнаты стоял обеденный стол из толстого матового стекла на крепких стальных ножках. Вместо стульев — бочонки. Кровать с медной спинкой и пологом была гордостью Скэнлона. Стенка над нею была обита батиком с изображением Нептуна верхом на дельфине в пучине моря.
Скэнлон купил эту мансарду на деньги, занятые в пенсионном фонде и городском кредитном Союзе. Домовладелец Джек Финберг, превративший мансарды в квартиры, знал Скэнлона и предложил ему купить жилье по дешевке.
Финберг, бывший букмекер из Бруклина, смело вкладывал свои деньги в недвижимость. Пятнадцать лет назад его дочь изнасиловали, когда она возвращалась из Бруклинского колледжа. Расследование этого происшествия поручили детективу Тони Скэнлону. Спустя три дня Скэнлон и детектив Хоукинс арестовали на
