«Девяносто третий, доложите обстановку. Нужна ли помощь?»
Еле различимый голос прорвался сквозь эфир:
«Центр, это сержант из Девяносто третьего. Все нормально. Отзовите всех».
«Что происходит?»
«Мы изучили обстановку. Будем окружать и брать его».
«Принято, сержант».
Скэнлон в гневе пнул ногой стол.
— Сволочь. Только этого нам не хватало.
Он резко повернулся и бросился в свой кабинет. Последнее сообщение патрульного сержанта сказало ему все: сейчас привезут уличного бандита. Через десять минут. Он быстро позвонил Линде. Она не ответила. Скэнлон набрал номер Салли де Несто и оставил на автоответчике сообщение, что будет рад увидеться с нею сегодня вечером. Глядя на телефон, он подумал, что общество людей превращается в общество автоматов.
Через девять минут он услышал возню в дежурке. Какой-то пьяный голос орал:
— Уберите руки! Пошли все к черту!
Скэнлон неторопливо вошел в дежурку. Сержант и пятеро полицейских пытались затащить туда пьяного мужчину. Детективы прекрасно знали свои обязанности, кто-то усаживал пьяного, другие готовили пишущую машинку и все остальное.
Сержант Макнамара подошел к Скэнлону.
— Лу, его зовут Макмахон. Он работает в Сорок девятом.
Оглянувшись, сержант доверительно шепнул:
— Его дядя командует участком в Бронксе.
— Сколько выстрелов он сделал?
— Шесть, — ответил сержант.
— Как ты думаешь, мы можем представить это как неосторожное обращение с оружием? — спросил Скэнлон, понизив голос.
— Неосторожное обращение с оружием? Если бы только ты видел, чего он натворил. Служба безопасности уже на месте. Они все тщательно проверяют.
Скэнлон кивнул в сторону парня и сказал:
— Успокойте его.
Он пошел в свой кабинет. Хиггинс с лукавой улыбкой наблюдала за происходящим.
— Глядя на вас, я вспомнила Барышникова, грациозно прыгающего по сцене.
— Что вы имеете в виду, детектив Хиггинс?
В кабинет заглянул Макнамара.
— Лу, шеф Макмахон на проводе.
Скэнлон переключил связь.
— Алло, шеф?
— Как я понимаю, вы задержали моего родственника? — произнес басовитый уверенный голос.
— Да. Он здесь.
— Что случилось?
— Он, вероятно, решил поиграть в супермена, выпустил шесть пуль.
Рассказывая, Скэнлон отыскал телефонный справочник полицейского управления, быстро пролистал и обнаружил, что Джозеф Макмахон родился в феврале 1927 года, а в полиции работает с июня 46-го. Он быстро подсчитал, что Макмахону сейчас пятьдесят девять.
— Можно ли что-нибудь предпринять? — послышалось в трубке.
— Я не уверен. Все зависит от последствий его выходки. Если он никого не убил и не ранил…
— Я буду очень признателен вам, если удастся что-нибудь сделать, — сказал Макмахон.
— Я попытаюсь.
Потом позвонил Фрэнки Ланго из районного отдела служебных расследований. Он тоже интересовался, можно ли что-либо предпринять, и заверял, что будет очень признателен. Третьим был дежурный капитан, который приказал Скэнлону разобраться и доложить о результатах своего расследования.
Скэнлон решил позвонить знакомому офицеру в 49-й участок, чтобы узнать, что за тип этот Макмахон.
— Когда он трезвый, он просто джентльмен. Но когда он, не дай Бог, напьется, то становится невыносим.
Примерно через час позвонили из службы безопасности и сообщили, что следователи оценили ущерб, нанесенный пальбой Макмахона. Убитых и раненых нет, больших повреждений не обнаружено. Скэнлон поблагодарил сержанта и пошел в дежурку. Задержанный поник в кресле и бормотал:
— У, Служба гребаная!
Скэнлон остановился перед ним и посмотрел в его пьяные глаза.
— Чо уставился? — сказал Макмахон заплетающимся языком.
— Хочу посмотреть на тебя. Никогда не встречал такого придурка.
— Сам ты придурок, грязный лейтенант. Ты не смеешь указывать мне.
Скэнлон сел в кресло и сказал:
— Да, я грязный лейтенант, от которого зависит твоя дальнейшая судьба.
— Я ничего не делал. Вызовите мне защитника.
Скэнлон рассмеялся в пьяную рожу.
— Ничего не делал? Сейчас я тебе перечислю твои выходки. Ты шесть раз выпалил из своего пистолета. Рядом находились ни в чем не повинные люди. Таким образом, ты создал обстановку повышенной опасности для окружающих. В общем, это тянет на уголовное дело.
Макмахон уставился на свои ботинки. Его щеки побагровели. Он повертел головой.
— Я уже четырнадцать лет в полиции. У меня семья…
— Но ты почему-то не думал об этом, когда размахивал пистолетом. — Скэнлон кивнул Броуди. — Допроси его и не забудь ознакомить с правами.
Он повернулся и ушел к себе в кабинет. Там сидела Хиггинс, красившая ногти.
— Браво, Лу, у вас это неплохо получается.
Макмахон просунул голову в дверь.
— Пожалуйста, Лу, у меня семья. Я все для тебя сделаю. Пожалуйста.
Скэнлон взглянул на него. Как много трагедий происходит из-за таких вот полицейских. Слишком много. В таких случаях Скэнлон всегда думал о том, каково их детям и женам. Он сразу вспоминал, как пьяный отец бил его, возвращаясь с дежурства.
— Слушай, ты — полицейский офицер. Ты обязан прежде всего защищать людей, а не наоборот.
— Лу, я себя не помнил… Я… это никогда не повторится, — пролепетал Макмахон дрожащим голосом.
— Мы отпустим тебя, — сказал Скэнлон, — но при условии, что ты пройдешь лечение.
— Ох, Господи, спасибо, Лу, спасибо.
— Это значит, что ты временно уйдешь со службы и будешь лечиться от пьянства.
Макмахон кивнул.
Скэнлон позвонил советникам полицейской службы здравоохранения и сообщил сержанту, что надо забрать клиента.
Дежурный офицер изнемогал под градом вопросов газетчиков. Он пожаловался Скэнлону:
— Я послал их к дьяволу, но они как прилипли. Лучше выйди и поговори с ними.
Когда Скэнлон появился перед журналистами, они и его засыпали вопросами.
— Какая связь между убийствами Галлахера и Циммерманов?
— Каковы мотивы убийства доктора и жены?
— Вы кого-нибудь подозреваете?
Он взмахнул рукой, требуя тишины.
