— У тебя нет трех пальцев на левой ноге? — спросил Скэнлон.
— И что? — буркнул Хэмил.
Он был мускулистым мужчиной, с густыми бровями и носом с горбинкой, имевшим такой вид, будто его неоднократно ломали. Зубы у Хэмила были редкие.
Колон подошел к Скэнлону и шепнул, что пули попали в стену и никого не ранили.
— Хорошо, — сказал Скэнлон.
— Смотрите! — крикнул Крошка Биафра, показывая пластиковый пакет с белым порошком и глушитель, который он обнаружил на крышке побитого комода.
— Вы не можете предъявить это на суде! — крикнул Хэмил. — У вас нет ордера на обыск.
Крошка Биафра подошел к Хэмилу и потряс уликами у него перед носом.
— Это будет использовано, парень. Это будет предъявлено, потому что мы вошли в твое вонючее логово на законном основании, потому, что мы нашли все это случайно, и потому, что мы профессионалы, которым с первого взгляда понятно, что хранение этих вещей есть преступление, вот так-то. А в общем все это называется «прямая улика»!
Скэнлон посмотрел на Кристофера.
— Уведи его!
Кристофер и Крошка Биафра вытолкали арестованного из квартиры. Гектор Колон пошел в коридор посмотреть, как дела у Хиггинс, и помочь ей спуститься по лестнице.
Броуди стоял на коленях, обыскивая нижние ящики комода. Скэнлон огляделся, убедился, что они одни, и подошел к Броуди.
— Лью!
— Что? — Броуди поднял глаза и увидел рассерженное лицо начальника.
— Никогда больше так не делай.
Броуди поднял руки, словно сдавался.
— Но этот осел стрелял в нас и ударил Мэгги…
— Твоя выходка могла погубить тебя и всех нас. Ты не мог знать, что у него за пушка. Дверь-то не прозрачная.
— Да. Ты прав. Это больше не повторится.
— И никогда не взводи курок, если не собираешься стрелять.
— Не волнуйся, шеф. Я из тех легавых, которые вставляют в револьвер на один патрон меньше, чем нужно. В былые времена я видел немало случайных выстрелов.
— Ты нашел что-нибудь в комоде?
— Ничего.
— Тогда давай убираться отсюда.
Глава 15
Седьмой полицейский участок расположен на Питт-стрит, в квартале, состоящем из домов с заколоченными окнами, развалин и поросших травой пустырей в нижнем Истсайде Манхэттена.
Скэнлон по прямой связи доложил комиссару полиции о том, что произошло на Кристи-стрит, и поинтересовался, что ему делать дальше.
— Оповестите всех, кого надо, лейтенант.
Скэнлон сообщил начальникам следственных отделов южного Манхэттена и северного Бруклина об аресте Хэмила, а те, в свою очередь, передали сообщение начальнику следственного управления Голдбергу, который тотчас состряпал заявление для газетчиков.
В коротком выпуске новостей, прервав телепередачи, сообщили, что полиция Нью-Йорка ведет допрос подозреваемого в убийстве по делу Галлахера — Циммерман. Вскоре весь 7-й участок был переполнен репортерами.
Скэнлон предпочел бы допросить Хэмила в своем участке, но инструкции предписывали проводить первый допрос после задержания в участке, на территории которого был произведен арест, в данном случае это был 7-й участок. Хэмила заперли в напоминающей клетку комнате для допросов с толстыми бетонными стенами и стеклами с односторонней светопроводимостью.
Скэнлон почувствовал нарастающее раздражение. Он прекрасно понимал, что вся эта возня с Хэмилом ведет в тупик и они попросту теряют время. Он вошел в комнату для допросов и уселся за стол напротив задержанного. Покачивая головой, Скэнлон разглядывал лицо Хэмила.
Губы Хэмила тронула бледная улыбка.
— У вас ничего нет против меня, вы это прекрасно знаете.
Скэнлон нагнулся к нему.
— Я буду откровенен с тобой и расскажу, что у нас есть против тебя. Во-первых, нападение второй степени тяжести на детектива Хиггинс. Во-вторых, найденный у тебя глушитель — это незаконное хранение оружия, то есть преступление четвертой степени тяжести. У тебя было найдено достаточно наркотиков, чтобы предположить незаконную торговлю, — преступление третьей степени. И последнее, твое оружие и стрельба в нас — покушение на жизнь офицера полиции, вторая степень тяжести.
Хэмил скрестил руки на груди и стал покачиваться на стуле.
— Ерунда.
— Эдди, я всю жизнь отправляю в тюрьму таких, как ты.
Хэмил нервно провел рукой по волосам.
— Ну что, Эдди, поговорим, — предложил Скэнлон.
— Отвали.
— Умный человек вначале бы выслушал.
Взгляд Хэмила упал на стекло с односторонней светопроводимостью.
— Хорошо, я слушаю.
— Я хочу знать, что произошло между тобой и Тикорнелли, а также — где ты находился во время убийства лейтенанта Галлахера и Йетты Циммерман.
На лице Хэмила отразилось облегчение.
— Это все?
— Это все, Эдди.
— Что будет, если я расскажу?
— Тогда я постараюсь, чтобы предъявленное тебе обвинение не включало в себя некоторых пунктов. Когда тебя вызовут на предварительное слушание, твой адвокат сможет отклонить обвинение из-за незаконности задержания.
— А оружие и стрельба?
— Какая стрельба?
Хэмил удовлетворенно улыбнулся.
— У меня сейчас условный срок, и если меня в чем-то обвинят, мне дадут семь или восемь лет за вооруженный грабеж.
— Я все улажу. Ты не попадешь в тюрьму, я обещаю, — лгал Скэнлон.
— Ну что ж… — Хэмил потер руки. — Я занял у Тикорнелли деньги, но не мог их вернуть. Произошло недоразумение.
— Выкладывай все, Эдди.
Хэмил рассказал, что, когда он дважды просрочил долг, Тикорнелли послал трех горилл «поговорить» с ним. Его крепко избили, ему пришлось подсуетиться, чтобы вернуть деньги Тикорнелли, на это ушло три недели.
— Я проверил документы. Ты поступил в больницу Святого Иоанна с пулевыми ранениями. Это дело рук Тикорнелли?
— Он не имел к этому никакого отношения, — раздраженно ответил Хэмил. — Это только слухи. Так случилось, что в то же время я встречался с одной кубинкой. Ее старик узнал о нас и послал несколько
