— Некоторым женщинам нравятся полицейские игрушки.
— Не мне. Кожаные ремни и серебряные браслеты можешь оставить себе.
— Ты задеваешь мои чувства.
— Не знала, что у тебя есть чувства.
— Теперь мы оба это знаем.
Они рассмеялись. После недолгого молчания Брейди сказал:
— Пойдем, моя машина там.
Эрин кивнула в знак согласия, и он помог ей сесть в совершенно обычную машину, без каких-либо знаков отличия.
— Ух ты, — воскликнула Эрин, с восторгом глядя на навороченную приборную панель, — крутые у тебя игрушки!
— Необходимы для работы. Куда тебя отвезти?
— Наверное, обратно в офис.
Брейди кивнул и повернул ключ зажигания. У них есть общая черта — они оба трудоголики. Это хорошо. Так же как и то, что он не узнает, где живет Эрин. Надо соблюдать дистанцию. Брейди твердил себе это всю дорогу до ее офиса.
— Почему ты до сих пор не женат? — спросила она после долгой паузы.
Брейди не спросил, откуда она об этом знает.
— Работа в полиции и семья — трудносовместимые вещи. — Брейди изо всех сил старался смотреть на дорогу, а не на длинные ноги пассажирки справа.
— Ты точно знаешь?
— Еще бы! Я видел, как жили мои родители, и наблюдал, что происходит в семьях друзей по работе. Я решил, что буду учиться на чужих ошибках.
— Цинично.
— Работа такая.
На это Эрин ничего не ответила. Брейди обещал себе не спрашивать о ней, но не удержался.
— А ты?
Она пожала плечами.
— Я очень много времени провожу на работе. На личную жизнь времени просто не остается. — И с легкой иронией в голосе добавила: — К тому же большинство мужчин, с которыми я встречалась, — идиоты.
— Значит, вопрос лишь в том, когда появится стоящий мужчина? Или все-таки бизнес для тебя на первом месте?
— Когда-нибудь я все расставлю по местам. Не хочу, чтобы работа была главным в моей жизни. Если все, что у тебя есть, — только карьера, то чему ты можешь радоваться?
— Воспоминаниям о достижениях в работе и тому, как много ты сделал для людей, — легко ответил Брейди.
— Этого не хватит, чтобы согреть ноги холодным зимним вечером. — Ее взгляд погрустнел.
— Ну, для этого есть собаки.
— У тебя есть собака?
В ее голосе звучало легкое удивление. Значит, она тоже мечтает о собаке. Глупо. У Брейди не было собаки.
— Я сам не каждый день успеваю поужинать и выйти прогуляться на улицу. Я говорю о том, что будет после отставки.
— Ты можешь себе представить день, — Эрин скрестила руки на груди, — когда тебе нечего будет делать, только выгуливать собаку?
Брейди слишком разоткровенничался. Как легко ей удается читать его мысли!
— Нет, — сказал он честно.
Брейди притормозил у офисного здания.
— Симпатичные офисы. — Ему очень хотелось сменить тему. Или сбежать.
— Да, — ответила Эрин. — Это все Джина. Ты же знаешь, как важно место, где работаешь.
— Давно вы здесь?
— Два года. Дела идут нормально.
— Но контракт с мэром для вас весьма лакомый кусок, не так ли?
— Совершенно верно, — она посмотрела ему прямо в глаза, — так что иди и поймай убийцу — для меня. Тебе это тоже зачтется.
— Это моя работа, — кивнул Брейди.
Точно так же он мог сказать: «Это моя жизнь», — и был бы абсолютно прав.
Эрин вышла из машины и, внезапно наклонившись, сказала ему очень серьезно:
— Этого недостаточно, Брейди. Ты не можешь быть только копом, даже самым лучшим. Должно быть что-то еще. — Она выпрямилась и захлопнула дверцу.
Глава шестая
— Видела сегодняшние заголовки в газетах? — Джина опустила толстую пачку газет на рабочий стол Эрин. — «Сандерсон продает секс на стороне»! — Она недовольно фыркнула. — Написали бы лучше: «Секс продает газеты», лицемеры.
Эрин нахмурилась. После ужина с Брейди прошло три дня. Газеты только о том и писали, что Сандерсон связан с порноиндустрией. Гад не терял времени даром. С Брейди Эрин больше не встречалась, но часто видела его в новостях: с тех пор как мэр и его представители отказались комментировать это дело, детектив стал предметом охоты журналистов, где бы он ни появился.
Но у самой Эрин работы не становилось меньше: продолжительные встречи с Флетчером, длительные переговоры по телефону, написание релизов и текстов радиовыступлений. При этом надо было осторожно избегать напоминаний о том, какую помощь оказывал мэру Морт Сандерсон.
— Мне начинает казаться, что мы зря взялись за это дело.
— Не говори глупостей. Название нашей фирмы последнюю неделю встречается в каждом газетном выпуске.
— Не уверена, что это плюс, — сквозь зубы процедила Эрин. Она явно злилась.
— А ты уверена, что пиар — это для тебя? — строго спросила Джина, сложив руки крест-накрест. — Первое, чему нас учили, так это тому, что из любой информации можно сделать хорошую рекламу.
— Я уже устала превращать плохие новости в хорошую рекламу. Это дело дурно пахнет. Даже если Сандерсона убили, то не обязательно потому, что он был хорошим парнем.
— Ты этого не знаешь. И ты хорошо поработала, создав такую пропасть между смертью Сандерсона и деятельностью мэра. — Перехватив изумленный взгляд Эрин, Джина добавила: — Пропасть пока не так уж велика, но ты ведь продолжаешь работать.
Больше на эту тему разговаривать Эрин не хотелось. У нее наконец-то появилась возможность два часа посвятить другому заказу, и она не собиралась отвлекаться.
— С Тони все нормально закончилось? — спросила Эрин.
Джина кивнула головой и глубоко вздохнула.
— Честное слово, если он получит это место в Нью-Йорке, то только моими стараниями. Не удивлюсь, если и работать мне придется за него, — ответила она. — Кстати говоря, — ее лицо просветлело, — у нас новые заказы, в основном от политиков.
— Лучше пусть моими заказчиками будут все Тони на свете, чем хотя бы еще один политик, — нахмурившись, пробормотала Эрин.
— Когда придут деньги и описания заказов, ты заговоришь по-другому.
— Да… — невольно согласилась Эрин. — В конце концов, не все же политики связаны с азиатской порномафией и любят носить розовые кружевные балетные пачки.
