Боль должна усиливаться, и если я не поем неделю, нет, две недели, я самоуничтожаюсь. Но это еще не все. Силы и возможность рассуждать на абстрактные темы должны со временем убывать».
Риикрой прошелся по Арбату и свернул на бульвар. У памятника Гоголю он сел на скамейку. От Москвы-реки дул ветер, и Риикрой чувствовал, как он проникает сквозь его добротное, «сшитое» по последней моде из самой лучшей ткани пальто. «Ба, да я ведь еще должен чувствовать и холод. А это как смоделировать? — Подумав немного, Риикрой решил, что он должен замерзнуть насмерть, если побудет здесь на ветру сутки. Потом уравнение, моделирующее это состояние, было увязано с уравнением, описывающим боль в животе. — Верно: чем человек голоднее, тем он быстрее замерзает. Я это видел…» Прилетела стайка воробьев. Воробьи прыгали по заснеженному тротуару и искали корм. «Как погано-то, — подумал Риикрой, — если буду так сидеть, то ведь сдохну — не от голода, так от холода. Эти воробьи, наверное, провели ночь около теплой трубы, а у меня-то нет дома и идти некуда, и денег, чтобы купить поесть, — тоже нет. Дрянь дело. Где же взять деньги? Что в этом случае делают люди? Или что-нибудь продают, чаще свой труд, или крадут, или берут силой — вот основные способы получить необходимое. — Риикрой поплотней закутался в пальто, надвинул шапку на глаза и стал размышлять. — Логично делать то, что проще. Мне проще кого-нибудь ограбить — зарабатывать некогда. — Риикрой углубился в воспоминания. Его огромный опыт общения с людьми подтверждал, что в его ситуации это было наиболее человеческое решение. — Почему я должен здесь замерзать и голодать, а кто-то сытый не знает, куда девать деньги? — решил Риикрой. — Люди не делают этого только из страха, боясь, что не получится, вдруг тот, у кого собираются отнять, окажется сильнее или за него заступится закон, что то же самое. Некоторые боятся наказания Творца. Они называют это совестью, чудаки… Меня Он не накажет, а силы я не боюсь. Значит, надо все-таки кого-нибудь ограбить».
Риикрой решительно поднялся и направился в ближайший переулок. Он увидел, что из подъезда выходит массивный мужчина в длиннополом кашемировом пальто. Мужчина направлялся к дорогому лимузину, ожидающему его у подъезда. Следом шел здоровенный охранник.
«Какая привлекательная парочка. У этого индюка, наверное, много денег». Из соседнего подъезда вышла пожилая женщина и повернула навстречу Риикрою. «Кого из них грабить? Женщина слаба, но у нее мало денег, — быстро соображал Риикрой, — мужчина силен, но у него много денег. А у меня времени всего несколько часов. Либо грабить нескольких таких женщин, либо одного богатого». Перемножив вероятности, Риикрой принял решение — грабить богатого. Он ускорил шаг, быстро подошел к мужчине и, отодвинув правой рукой рванувшегося было в его сторону охранника, уложил обладателя кашемирового пальто на асфальт одним ударом. Мужчина упал лицом вниз, и из носа у него хлынула кровь, растекаясь по тротуару, припорошенному снежком. Отлетевший в сторону охранник выхватил пистолет и выстрелил. Второй раз он выстрелить не успел — Риикрой убил его пинком в голову. Женщина громко закричала. Риикрой взял выпавший пистолет и выстрелил в женщину — «чтоб не кричала». Потом он быстро обшарил карманы всех троих и удалился. Только пройдя метров сто, Риикрой обратил внимание, что на левой стороне груди у него на пальто дырка. «Ба… да охранник-то меня застрелил! — воскликнул Риикрой. Это его так удивило, что он даже остановился. — Значит, по человеческим меркам, я уже мертв и меня не мучает ни голод, ни холод и денег мне уже не надо». Риикрой достал бумажник с деньгами и посмотрел на него в недоумении. «Чистого эксперимента не получилось. Но тем не менее надо его продолжать, ведь другой такой возможности, скорее всего, не будет. Теперь у меня куча денег. Во всяком случае, их должно хватить на сегодня. Что бы сделал человек в моей ситуации? Я теперь убийца. И у меня до того, как меня схватят, должно быть совсем немного времени. Если скрыться от преследования маловероятно, а я буду считать, что это так, значит, на прощание надо получить максимум удовольствия. Во-первых — хорошо поесть, выпить, найти женщину. Какие еще удовольствия есть у людей? — Риикрой хмыкнул. — Что такое для меня женщина? — Он задумался и после недолгих размышлений решил: — Это как будто утолить голод за раз — сто раз». — И, не рассуждая больше, запрограммировал себя, исходя из этой установки.
Уже стало совсем светло, но магазины, кафе и рестораны были еще закрыты. «Что за город? — возмутился Риикрой. — Пожрать негде. А почему я мучаюсь? Я же богат».
Риикрой решительно ступил на проезжую часть улицы и протянул руку. Менее чем через минуту резко, со скрипом тормозов, рядом с ним остановился автомобиль. За рулем сидел молодой парень в кожаной куртке и просторных малиновых штанах из какой-то мягкой ткани. Риикрой открыл дверь автомобиля и, придав лицу выражение твердой уверенности в себе, сказал:
— Отвези меня позавтракать в хорошее место.
— В каком смысле хорошее?
— В самом человеческом.
— С девчонками значит?
Риикрой вместо ответа сел в кресло и, вальяжно развалившись, сказал:
— Поехали.
— Это далеко. А меня шеф ждет.
— За сто баксов он подождет?
— За двести…
— Поехали. Жрать хочется.
Автомобиль резко рванул с места и за пять секунд набрал максимальную скорость. «Лихой водила, — подумал Риикрой, — так недолго и разбиться. Он рискует, — и, рассмеявшись про себя, добавил: — А я нет. Что особенно приятно. И какой русский не любит быстрой езды…»
— А куда мы едем?
— Есть тут один ресторанчик. Кухня хорошая, сервис, ну и все такое… Что душа пожелает. И главное, там всегда рады принять гостей. Даже утром.
— Там есть все, что душа пожелает. Отлично! — Риикрой потер руки. — А цены?
— Умеренные, если не загибать самому. Ну, понимаете?
— Донимаю, понимаю, — с готовностью согласился Риикрой.
К удивлению Риикроя, ехали они совсем недолго. «Что же он с меня так дорого взял? — возмутился Риикрой, — так мне денег до вечера может не хватить. Какое жлобство! Мне они так тяжело достались. Я так рисковал.
А этот бессовестный лихач содрал с меня три шкуры».
— Приехали, — сказал водитель, — выходите, а то шеф совсем меня заждался, голову оторвет.
— Голову оторвет? — переспросил Риикрой.
— У меня крутой шеф.
Риикрой сделал каменное лицо и сказал:
— Держи пятьдесят баксов, и я пошел.
— Что? — лицо водителя вытянулось от изумления.
Что-что, я не понял? Да ты что, козел, спятил? Ты со мной так не шути, деньги давай.
Риикрой тем временем размышлял: стоит ли ему применять силу. «У меня сейчас пятьсот долларов, которые я взял у индюка, сто долларов и триста тысяч рублей, что я взял у телохранителя, и двадцать четыре тысячи рублей мелкими купюрами — у женщины. Мне на эти деньги предстоит прожить целый день. И отдать сразу двести за пятнадцать минут езды? А не проще ли оторвать ему голову… вместо шефа?»
Риикрой открыл дверь и молча вышел из машины. Водитель быстро выскочил, подбежал к Риикрою и схватил его за грудки. Глаза водителя были налиты кровью, все его лицо излучало звериную злобу и ненависть. Он шипел и брызгал слюной в лицо Риикрою:
— Давай деньги, гнида, иначе я душу из тебя вытрясу.
— Какое бескультурье, — сказал Риикрой. Он сжал руками голову парня и резким рывком приподнял его над землей. У парня глаза вылезли из орбит и почему-то вывалился язык. Риикрой затащил парня в машину и захлопнул дверцы. — Отдыхай. Судный день уже скоро. Тот, кто призван судить, разберет, насколько я был неправ. «А куда же он меня привез?» — подумал Риикрой и огляделся. В переулке никого не было. — Тогда сделаем вот что… — Риикрой открыл багажник и перетащил труп туда. Голова парня болталась, как будто была привязана к телу на веревке. Поместив труп в багажнике, Риикрой заглянул в мертвые глаза парня и сказал — Это тебе наказание за жадность. А может, и награда… — Он обшарил карманы. Нашел кошелек и тщательно пересчитал деньги, их было семьсот тысяч рублей. — Ты смотри-ка, какая удача. Ну, теперь пора позавтракать. Где же это замечательное место с хорошей кухней и
