пошла к окошку регистрации.
В паспорте был билет и несколько крупных купюр. Примерно треть от тех денег, что были в сумочке. «Позаботились обо мне. Что ж, и на этом спасибо», — подумала Наташа, забирая зарегистрированный билет.
Когда она проходила контроль, уже началась посадка, и Ясницкого с Малышевым среди пассажиров, толпящихся у входных трапов, не было. «Ну что ж, это хорошо, что мы пока не встретились, — подумала Наташа. — Встретимся в родном городе. Это было бы лучше всего. Мы обязательно встретимся, но чем позже это произойдет, тем лучше».
4
Наташино место было в хвосте самолета. Рядом с ней сидели двое молодых мужчин, которые ехали заключать какой-то важный для своей фирмы контракт. Через ряд сидел подполковник-артиллерист, который как сразу уставился на Наташу, так все четыре часа полета и не сводил с нее глаз. Спереди сидели пожилые дамы, которые, поворчав немного, уснули.
Наташа сразу же уловила интерес соседей к себе и всем своим видом старалась показать, что она не настроена на какие-либо контакты, и сначала ей это удавалось. Она хотела уснуть, но не спалось. В голове мелькали какие-то отрывочные мысли, и она никак не могла справиться с волнением. Тогда Наташа попробовала читать журнал, но все, что в нем было написано, показалось ей такой чепухой, что она с раздражением отложила его. На это обратил внимание ее сосед — один из двух предпринимателей, худощавый невысокий брюнет с острым взглядом.
— Могу предложить хороший детектив, — сказал он и достал книжку в суперобложке.
— Спасибо, — ответила Наташа, — я не читаю детективы.
— Вы не любите детективы? — искренне удивился сосед.
— Я не сказала, что не люблю. Не читаю.
— Любите, но не читаете? Странно.
— Но я ведь и не сказала, что люблю, между прочим.
— Действительно, так. Хм… А я их очень люблю читать, особенно в дороге. А что же нравится вам, девушка?
— Мне кажется, мы с вами незнакомы.
— Мне тоже так кажется, — согласился сосед. — Так давайте познакомимся. Олег.
— Наташа, — сказала Наташа и вздохнула.
— Так что же вы любите читать, Наташа? Или это секрет?
— Если это вас так сильно интересует — отвечу, тем более что это не военная тайна. Я обожаю комиксы.
А особенно боевики, в которых главная героиня — женщина.
— Вот это да! Правда, интересно, — мужчина даже задвигался в кресле, демонстрируя свое желание занять более удобную позицию для продолжения беседы. — Вы так не любите мужчин?
— Некоторых — очень люблю.
— Каких? — вдруг включился в разговор второй сосед, высокий, коротко стриженый блондин с резкими складками кожи на сухом лице. Его вопрос был, как своеобразный вызов, и на него нельзя было не ответить.
«Почему я должна пытаться блистать остроумием перед этими мужчинами, кокетничать и водить их за нос? А что, если я скажу им правду, что будет? Примут за сумасшедшую? Пусть думают, что хотят», — подумала Наташа.
— Каких? Мне очень просто ответить на этот вопрос. — Двое мужчин внимательно смотрели на нее, ожидая ответа. — Я люблю мужчину, который за всю свою жизнь, как мне кажется, ни разу не лгал ни себе, ни другим и никогда не пытался кем-то казаться. У него была совершенно невыполнимая цель, не понятная никому на свете, кроме него, и он достиг ее, несмотря на самые, казалось бы, непреодолимые препятствия. Что бы он ни делал, он делал со всей страстью, и перед натиском его ума и воли ничто не могло устоять, и я в том числе. Он слишком поздно узнал, что такое любовь, ему это просто не было дано до поры. Полюбить меня, как я бы этого хотела, он не успел, но это не главное, конечно. И он никогда не был моим, никогда… — сказав это, Наташа замолчала и даже не посмотрела на собеседников.
— А что в нем главное? — спросил блондин.
— Главное? Главное — его любовь к истине. — Наташа быстро взглянула на задавшего этот вопрос. — Что, странно?
— Весьма. И он узнал, что есть истина? — без тени усмешки спросил блондин.
— Он — узнал, — с уверенностью сказала Наташа.
— И что же есть истина? — улыбнулся блондин, и его суровое лицо сразу преобразилось, как бы засветившись изнутри. Он, видимо, был добрый человек, несмотря на суровую наружность.
— Этого он мне не сказал, — сказала Наташа и улыбнулась в ответ.
— Да, высокие у вас требования, девушка.
— У меня не требования, а только факт моей биографии.
— А я думал, вы скажете, что истина — это любовь.
— Вообще говоря, я не люблю этого слова — истина, — ответила Наташа. — Оно совершенно мужское, потому что мужчины в своих стремлениях всегда пытаются определить цель, а не путь.
— Я думаю, что истина — это может быть и путь, — ответил собеседник. — Впрочем, это не важно, не об этом речь. Этот ваш избранник, наверное, ученый?
— В высшей степени, но самое интересное, что это не главная его профессиональная характеристика. Понимаете, он не ученый, а… — Наташа долго пыталась подобрать определение, — он полководец идей, вот кто он. Ученый — тот, кто познает, а Иван — творил свой мир. И это творчество было, как битва. Он жил в состоянии битвы на поле боя десять лет и не проиграл ни одного сражения, которые шли изо дня в день непрерывно.
— Хорошо, понятно. Ну а что он дал вам?
— Мне? Странный вопрос.
— И все же.
— Возможность любить его — вот что. Что он еще мог мне дать?
— И этого достаточно?
— А разве я похожа на женщину, которая не способна позаботиться о себе сама?
— Нет, нет, не похожа, — согласился собеседник. — Да, интересная вы женщина.
— Спасибо.
— И вы расстались?
— Нет, мы не можем расстаться и не расстанемся никогда. — Сказав так, Наташа решительно кивнула головой. — Никогда. Наши судьбы связаны, и нет такой силы, которая нас смогла бы разлучить.
Мужчина даже прикусил губу и долго молчал, глядя на Наташу.
— А судьба?
— Для меня нет такого понятия, есть другое. Никаких случайностей с нами быть не может, потому что мы делали в этом мире одно дело.
Мужчина еще раз взглянул на Наташу, отвернулся и ничего больше не сказал. Посидев немного, он произнес:
— Можно еще один вопрос?
Наташа кивнула.
— Я хотел бы увидеть вашего избранника. Только увидеть. И буду вам благодарен за это, очень. Это возможно?
— Это возможно только завтра, точнее, сегодня днем, и только если вы бросите все ваши дела и поедете со мной сразу из аэропорта.
— Только так и никак больше?
