Добежав до переезда, Иван остановился, потому что проходил поезд и переезд был закрыт. Дождь в это время кончился. Поднялся шлагбаум, и Иван пошел через железнодорожные пути, бежать уже не было смысла, потому что церковь была метрах в ста, совсем рядом.
Постояв немного у ворот церковной ограды, Иван вошел в церковный двор и направился прямо ко входу в церковь. Он подошел к дверям, взялся за ручку и потянул. Двери были закрыты. Иван услышал старушечий голос:
— Молодой человек, что вам надо?
Иван обернулся. Его окликнула старушка, одетая в ватник, валенки с калошами и повязанная черным платком. Иван улыбнулся и, сдерживая не успокоившееся до сих пор дыхание, сказал:
— Я бы хотел войти в церковь.
— Церковь закрыта. Служба-то в пять вечера, а сейчас десять утра. — Иван стоял, все так же держась за ручку. — Может, вам нужен отец Петр? Так он скоро будет. Если хотите подождать, пойдемте в избу, там обсохнете, согреетесь, вы же весь мокрый, — предложила старушка. На улице после дождя было прохладно, к тому же подул холодный ветер. Иван промок до нитки и чувствовал, что начинает замерзать.
— Спасибо большое, я действительно замерз. — И он пошел к маленькому рубленому домику вслед за старушкой.
В избе топилась печь, и было очень тепло. Иван сел на скамейку около печи. Под скамейкой тут же образовалась лужа. Старушка посмотрела на него и вышла. Вскоре она вернулась, неся в руках какую-то одежду.
— Переоденься-ка, милай. Вот тебе рубаха, портки и полотенце.
Иван с трудом встал и, взяв одежду, вышел в сени. Там он снял прилипшую к телу одежду, вытерся полотенцем и переоделся в полотняную рубаху без пуговиц и такие же штаны. «Такую одежду, наверное, носили крестьяне в начале века», — подумал Иван.
Он вернулся в дом и опять сел на скамейку. Старушка что-то говорила о том, что скоро вскипит чай, что у них добрый священник, что какой-то пьяный тракторист недавно сломал церковные ворота, въехав в них трактором. До Ивана ее голос доносился откуда-то издалека. Вскоре он уснул. И спал без снов, как мертвый, уронив голову на грудь.
«Таким сном могут спать солдаты после трех дней беспрерывных боев, его трудно отличить от смерти», — охарактеризовал его состояние Аллеин, который все это время неотступно следовал за Иваном. Риикроя же рядом не было. «Это потому, что Иван уже принял решение встретиться с Сатаной», — догадался Аллеин.
Отец Петр поставил свой автомобиль в гараж, расположенный тут же, внутри ограды, и вошел в домик. Этот домик был не только для церковного сторожа, в нем жил и он, когда приезжал служить службу.
Войдя в избу, он увидел человека, одетого в полотняную рубаху и такие же штаны, который спал, сидя на скамье около печи. Над печью была развешана его мокрая одежда.
— Это кто же, матушка, у нас тут спит? — спросил отец Петр у сторожихи.
— Не знаю, батюшка. Хотел в церковь попасть. Трезвый. Я ему сказала, что вы скоро будете. Дала вот ему в сухое переодеться, он пригрелся да и уснул.
Отец Петр подошел к спящему и заглянул ему в лицо.
— Ну что ж, пусть спит, а я пока делом займусь.
Отец Петр сел за стоящий около окошка стол, достал из портфеля листы бумаги и начал что-то писать.
Иван проснулся примерно через час и сразу же открыл глаза. Старушки в избе не было, но за столом спиной к нему сидел священник. Иван, чтобы привлечь внимание, осторожно кашлянул. Священник перестал писать и повернулся к нему.
— А, проснулись.
— Здравствуйте, извините, что так вышло. Пригрелся в тепле и заснул.
— Ничего, ничего — бывает, — успокоил его священик — поспали — и хорошо. У вас какое-то дело?
— Да, понимаете, я бы хотел побыть в церкви.
Священник помолчал немного, а потом сказал:
— Для чего вам это? Я должен знать.
— Мне кажется, что только в церкви я смогу подумать о моей жизни так, как мне хочется.
— Как?
— Спокойно.
— Я вас очень прошу, объясните мне, почему для этого вам нужна церковь.
Иван задумался. Наконец, он поднял впервые за время разговора глаза, выстрелив взглядом в священника, и спросил:
— Как вы думаете, есть ли Дьявол?
Отец Петр, подумав немного, ответил:
— Да, он есть и он действует. Вы почувствовали его повышенное внимание к вам и считаете, что под куполом церкви сможете спрятаться от этого внимания? Но это у вас не получится.
— Почему?
— Вы же не крещеный. Разве не так?
— Да, так. Я не крещеный. Но ведь крещение — это обряд. Неужели он имеет принципиальное значение?
— Это не обряд, это таинство, и оно, выражаясь вашим языком, имеет принципиальное значение.
— Отец Петр… Я правильно к вам обращаюсь?
— Да.
— Объясните, если это не сложно, почему это имеет принципиальное значение?
— Хорошо, я постараюсь объяснить, — согласился священник и, отложив в сторону шариковую ручку, повернулся к Ивану. — Главное, что дает человеку Бог, это свобода. Жизнь дается и животному, но возможность сознательного выбора, как жить, есть только у человека. Вы можете креститься или нет — это ваш выбор, но и Господь сделал свой выбор, установив правило: «Если кто не родится от Воды и Духа, не может войти в царствие Божье»[6]. Мог он Установить такое правило? Мог.
— А как же дети? Ведь они ничего не выбирают, — возразил Иван.
— Выбор за них делают их родители, и они как родители имеют на это право.
— Что же, получается, кто не крестился, у того никаких шансов на загробную жизнь?
— Я повторил слова Господние, он говорит о царствии Божьем — это более узкое понятие, чем загробная жизнь.
— Ну хорошо, пусть так, но сейчас моя цель — не получение возможности попасть в это царство, а гораздо более простая. Да, я почувствовал, как вы удачно выразились, повышенное внимание к себе Сатаны. Можно и покреститься, если это поможет.
— Никакие, даже самые толстые, стены на защитят вас от Дьявола. Единственная от него защита — вера в добро, вера в Бога. Вы ведь верите в Бога?
— Да. У меня нет никаких сомнений в его существовании.
— Вы должны покреститься и поверить, что это вам поможет.
— Я согласен. Это можно сделать прямо сейчас? — Иван встал.
— Ну что ж, можно и сейчас, — кивнул головой священник и вздохнул. — Вы подождите здесь, а я пойду распоряжусь.
Пока священника не было, Иван сидел, подперев голову руками и не думая ни о чем. Ему сильно хотелось есть, и теперь он боролся с голодом.
Примерно через полчаса священник вернулся и сказал:
— Пойдемте в церковь, я готов.
Иван замешкался.
