Глава 10
«Слишком быстро, — думал лорд Феррис, направляясь по улице к особняку семейства Холлидей, — слишком быстро Бэзил Холлидей сообразил, что за игра затевается».
Справившись с поручением, только что вернулась Катерина. Через неделю, если все пойдет гладко, мечник даст ответ Феррису, и можно будет приступить к осуществлению плана. Великий канцлер получит вызов на смертный поединок. Даже если Катерине каким-то образом и удалось заглянуть в тщательно запечатанное письмо, Феррис не особенно волновался. Во-первых, он знал о том, что накануне делала его служанка, а во-вторых, он был уверен в ее преданности. Кроме того, Сент-Вир не являлся доверенным лицом Холлидея — уж это Феррис специально проверил.
Феррис понятия не имел, что крылось за сегодняшним предложением лорда Холлидея «прийти побеседовать наедине» Приглашение было неофициальным, написано самим Бэзилом. Видимо, о нем не знал даже его личный секретарь. Это насторожило Ферриса, однако дракон-канцлер Внутреннего совета не мог отклонить приглашение Великого канцлера, каким бы таинственным оно ему ни казалось. Не исключено, что Холлидей хотел обсудить с ним какое-нибудь деликатное дело, касающееся Совета, прежде чем выносить вопрос на общее обсуждение. Наверное, именно поэтому Бэзил написал записку собственной рукой — секретари Холлидея часто не без раздражения жаловались на то, что канцлер постоянно действует в обход установленных формальностей. Феррис был готов, что ему придется ждать; вполне вероятно, на это время у Великого канцлера официально назначена аудиенция кому-нибудь.
Особняк Холлидея располагался в самом конце круто забиравшей в гору улицы. С одной стороны, это представлялось не очень удобным, но с другой, благодаря такой уловке архитектора здание приобретало более величественный вид. Дом не имел ворот, сад располагался за ним, там, откуда открывалось завораживающее зрелище — бегущая внизу река. Феррис увидел парочку крепко сбитых мужчин, охранявших владения Бэзила. Что ж, Великий канцлер, памятуя о предстоящих выборах, начал вполне своевременно проявлять заботу о собственной безопасности. Феррис с некоторым облегчением перевел дыхание: если бы Холлидей знал о грозящей ему смерти, он бы уделил охране гораздо больше внимания. Впрочем, Сент-Виру все равно придется проявить сноровку и смекалку. С другой стороны, репутация мечника свидетельствует о том, что он и без того смекалист. Главное, чтобы у него хватило мозгов не отказаться от предложения.
У Ферриса мелькнула мысль, что, возможно, он дал мечнику на раздумье слишком много времени. Впрочем, лорд исходил из впечатления, которое на него произвел Сент-Вир во время встречи в таверне за рекой: он любил свое дело, считая себя художником. Значит, и подход к Сент-Виру должен быть соответствующий; его надо добиваться и, как всякому художнику, льстить. Феррис дал ему время на размышления, проявив тем самым доверие и уважение, и именно этот ход, по мнению лорда, наверняка должен был заставить мечника ответить на предложение согласием. Кроме этого, делу ничуть не повредит, если Сент-Вир примет решение задолго до встречи. Тогда мечник придет на нее с радостью, сгорая от желания скорее взяться за дело. Феррис нашел Бэзила Холлидея сидящим в кабинете, в окружении бумаг и недопитых чашек шоколада. Волосы Бэзила были в беспорядке, наверное, он время от времени проводил по ним рукой. На лбу Великого канцлера синело чернильное пятно, свидетельствовавшее о справедливости предположения Ферриса. При виде дракон-канцлера Бэзил расплылся в чарующей улыбке. У Ферриса гора свалилась с плеч. Холлидей ни о чем не знает. Но зачем он его пригласил? Во что хочет вовлечь на этот раз?
— Итак, — обратился лорд Холлидей к Феррису без всякой преамбулы, сразу взяв с места в карьер, — как вы думаете, что на этот раз задумал герцог Карлейский?
— Герцог? — переспросил Феррис. — Насколько я полагаю, он дуется на весь свет в своем имении. Где ему еще быть, после того как ваш мечник побил его в саду у Горна?
— Мой? Я никого не нанимал. Я слышал, какие сплетни ходят по городу, однако на самом деле я узнал о том, что герцогу Карлейскому бросили вызов, только когда мне сообщили о состоявшейся дуэли.
— Эти сплетни я слышал от Горна. — Феррису уже и так все было ясно. Он не любил намеков. Кто еще кроме Холлидея мог напугать герцога Карлейского столь сильно, что он после проигрыша дуэли, являвшейся чистой формальностью, сбежал в деревню, да еще в такое время года? Наверняка этот загадочный незнакомец пользовался большим влиянием и желал устранить возможные помехи в свете грядущего переизбрания Великого канцлера… Или же Холлидей затеял куда более грязную игру, чем он хочет показать? — Мне следовало знать, сколь пагубно прислушиваться к мнению Горна.
— Вы еще молоды, — весело произнес Холлидей. — Со временем это пройдет.
«Если Сент-Вира нанял не Бэзил, дело плохо», — подумал Феррис. Ему нравились стройные версии. Герцог Карлейский проиграл Холлидею и вынужден бежать из города. Когда настало бы время приступить к осуществлению плана, навести подозрения на герцога Карлейского, проживавшего сейчас в деревне, было бы проще простого.
— Так что же герцог Карлейский? — спросил Феррис, пригубив чуть теплый шоколад. — Он все равно пытается вам досадить?
— Господин герцог дал труппе Блэкуэлла денег, чтобы они в следующем месяце поставили «Гибель короля». При условии, что к тому моменту окончатся снегопады.
— Окончатся. Они всегда к этому времени заканчиваются. Труппы вечно открывают сезон в эту пору. Знаете, Бэзил, а ведь эта пьеса «Гибель короля» — сущий ужас.
— Точно, — поморщился Холлидей. — Я ее хорошо помню. Куча монологов, направленных против монархии и тирании: «Правление одного человека есть надругательство над волей» и прочая, прочая, прочая… А мы с Мэри должны сидеть у всех на виду и громко хлопать в ладоши.
— Вы можете закрыть театр, — Феррис погладил подлокотник кресла. — Это приют воров и рассадник заразы, угрожающий здоровью общества.
— Как интересно, Тони, — Бэзил удивленно приподнял брови, — я-то думал, вам нравится театр.
— А сейчас вы заговорили, как герцог Карлейский. Он тоже уговаривал меня разогнать актеров. Его беда в том, что он судит о других людях по себе. Я не стану закрывать театр, потому что, насколько мне известно, там также собираются ставить одну из старинных трагедий про любовь и месть — а я их обожаю. Да, это нравоучительные пьесы, но в них никто не пытается тебя уесть, и этим они выгодно отличаются от «Гибели короля», в которой всю суть излагают по три раза уже в первом монологе. Интересно, кто из актеров достаточно на меня похож, чтобы сыграть сброшенного с престола короля?
— Насколько я полагаю, никто. Они все слишком худые. — Феррис поправил повязку на глазу. Ему уже пора перестать удивляться способности Бэзила видеть других людей насквозь. Сейчас надо взять себя в руки и умерить пыл. Если бы Феррис способен был низвергнуть Великого канцлера с помощью дурацких советов, он бы уже давно это сделал, и ему не пришлось бы прибегать к плану с участием Сент-Вира. — Должен отметить, что вы довольно спокойно относитесь к происходящему. Если герцогу Карлейскому удастся с помощью спектакля восстановить против вас городские низы, это может помешать вашему переизбранию на должность Великого канцлера.
— Переживания оставим Мэри, — улыбнулся Бэзил. — А вы займетесь осуществлением тщательно продуманного плана.
— Так у вас есть план… — Феррис медленно дошел до края комнаты, пряча за изумлением облегчение. Холлидей не только ничего не подозревает, наоборот, он хочет довериться ему еще больше. Хотя что в этом странного? Феррис никогда не давал Холлидею повода усомниться в нем. Да, время от времени он возражал ему на заседаниях Совета, но — совсем уважением. Дело в том, что их политические взгляды столь сильно различались, что не было никакого смысла даже пытаться копать под Холлидея, пользуясь обычными методами.
Главная политическая задача, которую ставил перед собой Холлидей, заключалась в улучшении непростых отношений между городом и деревней. Похоже, он верил, что нобили уже утратили роль связующего звена, которую играли благодаря обширным земельным владениям, переданным им много лет назад. Бэзил полагал, что с ростом уровня жизни в городе знать утратит здесь свое влияние и одновременно
