Дубинка отбросила Ричарда назад, но он сумел устоять на ногах. Следующий удар пришелся в бок, и у мечника перехватило дыхание. Словно слепой, Сент-Вир повернулся в ту сторону, откуда, как он предполагал, следует ожидать нового нападения. В глазах прояснилось, когда он увидел опускающуюся на него дубину, несущую дикую боль. Удар клинка оказался неточен, впрочем, владелец дубинки тоже был не на высоте. Стражник покачнулся, Ричард провел еще один выпад. Клинок в отсветах пламени полыхнул огнем и вонзился в противника. Сент-Вир услышал крик, и в следующий миг плечи мечника пронзила резкая боль от нового удара. Ричард почувствовал, как колени врезались в землю, но меча он не выпустил. Мгновение спустя он был уже на ногах. Совсем как на тренировке, вот только ставки здесь другие. Он снова увидел, как из темноты навстречу ему рванулась дубинка, на этот раз противник целил Ричарду в лицо. Сент-Вир начал поднимать меч, чтобы парировать удар, но сталь не могла выстоять против дуба, поэтому он нырнул вниз, пропустив другой удар, сзади, пришедшийся ему по ногам.
Конечно же, их было много, очень много. Ричард растянулся на мостовой, скребя скрюченными пальцами по булыжнику. Меч выпал. Ричард пошарил руками в поисках клинка — он должен лежать где-то рядом, — но так его и не нашел. Камни сверкали ослепительным светом, вернее, не светом, а болью, переливавшейся, словно золото, словно корзина, доверху наполненная драгоценностями и сочными фруктами.
В ушах шумело. Он услышал пронзительный женский крик:
— Прекратите! Умоляю, прекратите! Довольно!
Мечник, в принципе, не возражал, но мучители остановились, только когда Ричард перестал кататься по мостовой, силясь укрыться от ударов, и неподвижно замер. Дозорные подняли на руки добычу и потащили к северному мосту. Тюрьма, ожидавшая мечника, располагалась на южном берегу реки. Его доставят туда на лодке, при свете дня.
Ловкач Вилли, притаившийся в тени, которую отбрасывал парапет моста, проводил взглядом прошагавшую мимо него группу людей. Они ничем не привлекали внимания, разве что дубинками. Однако Вилли догадался, что за человека они несут, еще до того, как увидел его лицо.
— Мэтр Сент-Вир, — пробормотал воришка себе под нос, — вот беда-то какая…
А Катерина Блаунт вернулась к тому, кто ее послал. Ей хватило сил внятно рассказать о произошедшем. После этого женщина попросила бренди, и ей сразу же, без разговоров предоставили большой графин.
Глава 24
Лорд Майкл Годвин сидел на тахте, откинувшись на расшитые подушки. Ослабив воротник рубахи, он попытался пробудить в себе аппетит. Он вспомнил, как ранним зимним утром возвращался с охоты, представил музыкантов, постоянно что-то игравших перед обедами. Бесполезно. Несмотря на все старания молодого лорда, блюда, расставленные перед ним, вкуснее не выглядели. Майкл почувствовал себя белой вороной. Его соседи с азартом расхватывали горы крашеных яиц. Потом каждый по-своему счищал с них скорлупу и, обваляв в специях, отправлял в рот. Гости накалывали на резные зубочистки маленькие кусочки жаркого и без зазрения совести губили настоящие произведения искусства — груды фруктов, нарезанных и выложенных в форме распускающихся цветов. Молодой лорд с трудом заставил себя прикоснуться к одному из таких красочных шедевров и взять гроздь винограда, попавшего на стол прямиком из оранжереи.
Сидевший напротив соотечественник поймал взгляд Майкла и улыбнулся. За две недели, которые Майкл успел провести в Чертиле, Дэвин не упустил ни единой возможности подчеркнуть, что молодой лорд недостаточно хорошо разбирается в местных обычаях. Дэвин, отличавшийся изысканностью манер, происходил из захудалого рода, о чем в родном городе ему никогда не давали забыть. В Чертиле все было иначе. Здесь Дэвин, чье гостеприимство стало общеизвестным, получил должность посла. Несомненным положительным качеством Дэвина, перевешивавшим все недостатки, являлось чувство юмора — оно позволяло нейтрализовать яд его замечаний и жестов, которыми посол хотел подчеркнуть, что он ничуть не хуже других нобилей. Дэвин нравился Майклу, и молодой лорд пришел к выводу, что посол тоже относился к нему с симпатией.
Перекрывая гомон голосов, Дэвин обратился на родном языке к Майклу:
— Сегодня мне доставили депешу. Город полнится слухами.
Служанка не оставляла попыток долить вина в один из трех бокалов Майкла. Наконец, молодой лорд сдался и позволил ей сделать то, что она хотела. Служанка слегка задела бедром его плечо, и молодой лорд повернулся, желая провести носом по ее талии, но, увидев браслеты на лодыжках, тут же отпрянул. Служанка была рабыней. В глазах Дэвина сверкнула сардоническая усмешка — посол словно прочитал мысли молодого лорда. Разумеется, в этой стране ни одна свободная женщина, даже служанка, не будет и пытаться его соблазнить: это удел тех, чьи тела отданы владельцу в качестве залога, что несколько лучше проституции. Майклу стало интересно, зачем ему подослали служанку. Может, желают сделать ему приятное? А может, хотят, чтобы она от него забеременела? Оба варианта показались Майклу одинаково омерзительными.
— Вы ей понравились, — сообщил посол.
Майкл попытался скрыть румянец, приникнув к широкому бокалу, до краев наполненному вином.
— А гулящие девки ничем не лучше, — продолжил Дэвин. — Они берут с вас деньги, втайне желая увидеть, как вы будете гореть в аду. Здесь же, когда закончится срок залога, девушке даже заплатят. Так честнее.
— И тем не менее… — Лорд Майкл нашел выход из положения, с видом заносчивого аристократа пожав плечами. — Так какие, вы говорите, слухи?
— Похоже, лорда Горна убили.
Забыв, что в руке бокал, Майкл разжал пальцы. Несмотря на то, что вино брызнуло во все стороны, молодой лорд успел поймать бокал, прежде чем он упал на стол. На помощь тут же кинулась рабыня с салфеткой.
— Он был вашим другом? — Дэвин явно наслаждался разворачивающейся сценой.
— Едва ли. Просто не думаю, что он хотел смерти.
— Пожалуй, вы правы. Поговаривают, что это работа мечника.
— Неужели? А кто именно из мечников на это сподобился, пока не ясно?
— Мечник? — переспросил чертильский нобиль, выхвативший из разговора знакомое слово. Далее он продолжил на своем языке: — Это один из ваших слуг, который позорит свой меч, поставив его на службу другому?
Дэвин перевел вопрос соседа Майклу, после чего сам и ответил:
— Будет вам, Эони. Если рассуждать по-вашему, то получится, что служба в армии тоже бесчестье.
— Фффи! — произнес Эони. Именно так обитатели Чертиля выражали пренебрежение, — Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Если ваш противник аристократ, его можно убить двумя способами: бросить вызов либо, махнув рукой на учтивость и этикет, подсыпать ему яда за столом. И никаких гаденьких уловок. Подумать только — посылать на дуэль вместо себя другого! Я сам в свое время служил в армии, чем очень горжусь. Так что не пытайтесь меня этим уязвить, вы, узколобое, круглолицее иноземное подобие истинного джентльмена!
— «Когда кончаются доводы, начинаются оскорбления», — ласково улыбнувшись, процитировал Дэвин.
Не знавший языка и поэтому лишенный возможности принять участие в беседе, Майкл вертел в пальцах виноградину и думал о Горне. Горн убит, и молодой лорд знал, кто нанес смертельный удар. Из глубин памяти на молодого лорда смотрели глаза мечника, голубые, как весенние гиацинты. Как он там говорил про Горна? «В ближайшее время в его жизни возникнут определенные сложности…»
— Прошу меня извинить. — Майкл кивнул хозяину и двинулся в сторону уборных. Однако, пройдя мимо них, молодой лорд, следуя внезапному порыву, вышел из особняка и быстрым шагом направился прочь по выжженным солнцем переулкам города.
