Он откашлялся.
— У меня семья. Мне нужно о ней заботиться. Делайте, что пожелаете, но, прошу, не убивайте меня.
— Вы просите не убивать вас ради семьи?
— И ради себя самого, — в бороду скатилась одинокая слеза. — Я не хочу умирать.
Конечно, кто захочет умирать за три акра леса.
— Я не убиваю тех, кто украл у короля три акра леса, — сказала она, — а потом щедро заплатил за них золотом. За такое преступление скорее ломают руку или отрезают палец.
Она двинулась к нему, вынимая кинжал из ножен. Он тяжело дышал, не отрывая взгляда от яиц и фруктов на блюде. Интересно, его стошнит или, может, он начнет рыдать? Но внезапно лорд отодвинул от себя блюдо, опрокинутый кубок и серебряные приборы, вытянул руки на столе и, опустив голову, стал ждать самою страшного.
Катсу захлестнула волна усталости. Приказы Ранды легче было выполнять, когда жертвы умоляли или скулили, когда в них не оставалось ничего достойного. Королю ведь не было никакого дела до этих лесов — его волновали лишь деньги и власть. К тому же лес вырастет снова, а отрезанные пальцы заново не вырастают.
Она вложила кинжал обратно в ножны. Значит, руку, или ногу, или, может, ключицу — очень болезненный перелом. Но ее собственные руки словно налились свинцом, ноги не желали двигаться.
Лорд испустил дрожащий вздох, но не пошевелился и продолжал молчать. Лжец, вор и дурак.
Он был ей совершенно безразличен.
Катса резко вздохнула.
— Я вижу, вы храбры, — сказала она, — хоть сначала мне так и не показалось.
Вскочив на стол, она ударила его в висок, как делала с охранниками Мергона. Он, покачнувшись, упал со стула. Катса развернулась и направилась в большой каменный зал ждать, когда Гиддон и Олл вернутся с деньгами.
Он проснется с головной болью, но не более того. Если Ранда прослышит о таком неповиновении, он будет в ярости.
Но, возможно, Ранда не услышит. Или, может быть, ей удастся обвинить лорда в том, что он лжет, чтобы сохранить лицо.
В этом случае Ранда настоит, чтобы в следующий раз она вернулась с доказательствами. Будет коллекционировать сморщенные пальцы рук и ног. Какая репутация будет у нее после такого…
Это все неважно. Сегодня у нее нет сил пытать человека, который этого не заслужил.
В зал вошла тоненькая девочка. Катса узнала ее даже раньше, чем увидела глаза: один — желтый, как тыквы, что растут на севере, а другой — грязно-коричневый. Ей она готова сделать больно. Ее она будет мучить, если это помешает ей воровать мысли.
Катса поймала взгляд девочки и пристально посмотрела ей в лицо. Малышка ахнула и попятилась, потом развернулась и бросилась бежать вон из зала.
Глава пятая
Они продвигались довольно быстро, хотя Катса ворчала, что они плетутся, как черепахи.
— Катса убеждена, что любая скорость, на которой не рискуешь сломать шею, — пустая трата лошади, — съязвил Гиддон.
— Я только хочу поскорее узнать, рассказал ли этот лионидец что-нибудь Раффину.
— Не беспокойтесь, миледи, — успокаивающе сказал Олл. — Если погода не изменится, мы доберемся домой к вечеру завтрашнего дня.
Весь день и всю ночь было ясно, но перед рассветом звезды над их привалом скрылись за облаками. Утром всадники поспешно собрались и отправились в путь с некоторой тревогой. Вскоре, когда они уже заезжали на постоялый двор, в котором оставили своих лошадей, капли дождя уже вовсю били их по рукам и лицам. Только-только добрались они до конюшни, как небеса разверзлись и на землю хлынул дождь. По холмам вокруг заструились потоки воды.
В их маленьком отряде назрел спор.
— Можно ехать и под дождем, — убеждала их Катса, пока они стояли в конюшие и пытались разглядеть в десяти шагах трактир, невидимый за сплошной стеной дождя.
— Рискуя лошадьми, — возразил Гиддон. — И своими жизнями. Не неси чепуху, Катса.
— Это всего лишь вода, — раздраженно заметила она.
— Скажи это утопающему, — парировал Гиддон. Он посмотрел на нее сверху вниз, и она решительно встретила этот взгляд. Тут через трещину в крыше просочилась капля дождя и щелкнула Катсу по носу. Она яростно вытерлась.
— Миледи, — примирительно сказал Олл. — Милорд.
Катса глубоко вздохнула, посмотрела в его спокойное лицо и приготовилась к разочарованию.
— Мы не знаем, как долго продлится гроза, — продолжил Олл. — Если день, то лучше ее переждать. У нас нет причин ехать в такую погоду… — Катса попыталась возразить, но он поднял руку, и она умолкла. — …таких причин, чтобы король не подумал, что мы выжили из ума. Но, быть может, гроза продлится лишь час. В таком случае мы потеряем всего час.
Катса скрестила руки на груди и заставила себя дышать.
— Но похоже это на грозу, которая длится час.
— Значит, предупрежу трактирщика, что нам понадобится еда, — отозвался Олл, — и ночлег.
Постоялый двор расположился в отдалении от всех городов в холмах Миддландов, но летом дела тут шли неплохо благодаря останавливавшимся купцам и путешественникам. Это было простое квадратное здание с кухней и столовой на первом этаже и двумя этажами жилых комнат наверху. Все просто, но аккуратно и удобно. Катса предпочла бы, чтобы никто не суетился из-за их присутствия, но, конечно, здесь не привыкли принимать знатных постояльцев, и вся семья сбивалась с ног, чтобы угодить племяннице короля, его вассалу-лорду и капитану. Не обращая внимания на протесты Катсы, хозяева переселили в другую комнату какого-то заезжего купца, чтобы у нее был вид из окна. Правда, за стеной дождя все равно ничего нельзя было разглядеть, но Катса предполагала, что вид открывался на те же самые холмы, которые они наблюдали вот уже несколько дней.
Катсе очень хотелось оправдаться перед купцом за то, что его выкинули из комнаты, и за обедом она послала Олла передать слова извинения. Когда Олл указал ему на стол Катсы, та призывно подняла кубок. Купец в ответ поднял свой и энергично кивнул, но лицо у него было белое, как мел, да и глаза округлились до размера тарелки.
— Ваша милость, когда вы отправляете Олла говорить за вас, это выглядит ужасно высокомерно, — заметил Гиддон, улыбаясь с полным ртом тушеного мяса.
Катса не ответила. Он и сам прекрасно понимал, почему она послала Олла: коль скоро этот человек был похож на остальных, он пришел бы в ужас, если бы леди Катса подошла к нему сама.
За столом им прислуживала мучительно стеснительная девочка. Она не говорила ни слова, только кивала и качала головой в ответ на их просьбы. В отличие от большинства, она как будто не могла оторвать взгляда от лица Катсы. Даже когда к ней обращался Гиддон, красивый рыцарь, глаза ее смотрели в сторону девушки.
— Эта девочка думает, что я собираюсь ее съесть, — заметила Катса.
— Мне так не кажется, — ответил Олл. — Ее отец — союзник Совета. Быть может, в этом доме о вас говорят не так, как в других, миледи.
— Все равно, она наверняка слышала много рассказов, — возразила Катса.
— Возможно, — согласился Олл. — Но, думаю, она вами восхищается.
Гиддон засмеялся.
— Ты и вправду умеешь восхищать, Катса.
