— Тогда поверь мне. Иди сюда, стань вплотную.
Она подошла. Все было так, как он сказал. По крайней мере три дюйма. Теперь она доставала ему до носа, а раньше была гораздо ниже.
— Елки-моталки, Нед! Я выросла?
— Очень похоже. — Никто из других его знакомых не говорил «елки-моталки».
— Такое возможно?
Он думал о тете. Как ее волосы побелели. А его мать отказывалась в это поверить, двадцать пять лет.
— Думаю, возможно, — вот и все, что он ответил. — Мы почти ничего не знаем об этом.
— Я выросла? — снова изумленно повторила она.
— Ты теперь станешь опасной, — хмыкнул Нед.
Мелани сверкнула улыбкой и вызвала в его памяти другую женщину, которая исчезла.
— Ты даже представить себе не можешь, Нед Марринер. Кто-то вернулся, кто-то ушел навсегда.
Он неуверенно спросил:
— Мелани, ты что-нибудь сознавала, когда была?..
Улыбка погасла. Она смотрела из пещеры на юг, на плато и равнину, на реку, на другие горы, на море.
— Только сначала, — тихо ответила она. — Когда… когда я начала меняться, я чувствовала, как это происходит, но ничего не могла с этим поделать. Не могла остановиться и не идти дальше. Я сначала видела ее глазами и все слышала, но это было трудно. Словно поднимаешь тяжесть, огромный валун, головой, плечами, пытаясь выглянуть из-под него. А потом стало слишком тяжело. И через какое-то время я уже не могла.
Она все еще смотрела вдаль.
— Значит, ты не знаешь, что здесь произошло? Только что?
— Ты мне расскажешь?
— То, что знаю. Но… ты заставила ее кое-что изменить, заставила их искать ее. И выбрала это место?
Она опять расплакалась. И кивнула.
— Это правда. Я могла… я знала, внутри ее, что должно произойти и что я пропала, если один убьет другого и возьмет ее себе. Поэтому я проталкивала единственное, что пришло мне в голову, то есть пыталась сделать так, чтобы она пришла сюда, в надежде, что кто-нибудь вспомнит это место. — Она посмотрела на него. — Собственно говоря, именно ты, Нед. Думаю, больше никто не мог вспомнить.
— Ты понимала, что может произойти, если они все придут сюда?
— Я понимала то, что понимала она. — Она вытерла щеки. — Нед, я была ею, и одновременно — самой собой, чуть-чуть. Потом это стало слишком трудно, и я могла только ждать, внутри.
— Ты знала, что я был там? В Антремоне?
В ее глазах вспыхнул огонек прежней Мелани.
— Ну, это глупый вопрос. А что я там делала, прежде всего?
Он почувствовал себя глупо. Ведь он сам ей позвонил.
— Правда. Извини.
Выражение ее лица стало другим.
— Никогда передо мной не извиняйся, Нед. После всего этого.
Он попытался превратить все в шутку:
— Рискованно говорить это парню.
Она покачала головой:
— Нет, на этот раз — нет.
Он отвернулся и посмотрел вдаль, на погружающуюся в сумерки красоту.
— Нам нужно спускаться. Это ненормальное место.
— И мы тоже ненормальные, — сказала Мелани. — Правда?
Нед заколебался.
— Думаю, мы в основном нормальные, — возразил он. — Будем нормальными. Ты сможешь идти, вот так?
Она посмотрела на свои босые ноги.
— Только не вниз с горы, Нед. И скоро стемнеет.
Он задумался.
— Я видел часовню. Прямо под этой вершиной. Недалеко. Может, мы не сумеем войти внутрь, но там есть двор, хоть какое-то укрытие. Оттуда я могу позвонить вниз.
— Кнопкой автодозвона Грегу?
Она опять стала прежней Мелани. Выше ростом, но это она. Нед улыбнулся. Счастье возможно, оно уже почти здесь.
— Очень смешно, — сказал он. Потом подумал о другом. — Грег вел себя просто удивительно, знаешь ли.
— Ты должен мне рассказать. Но ты прав, нам нужно идти. Мне холодно. Изабель была… очень выносливой, как мне кажется.
«В Изабель было много всего», — подумал Нед.
Он снял кожаную куртку и отдал Мелани.
— Где ты ее взял? — спросила она, всовывая руки в рукава. Куртка была ей велика; она в ней была похожа на беспризорника.
— Это я тебе тоже расскажу. Пойдем?
Они вышли через восточный вход, откуда пришел Нед. Мелани пару раз поморщилась, ступая босиком по камням.
Нед остановился снаружи и оглянулся назад. Он видел камень, за который ухватился. И темный провал входа в пещеру.
Мелани смотрела на него, кутаясь в куртку Фелана.
— Ты тоже изменился, знаешь ли, — заметила она.
— Стал на три дюйма выше?
— Нет.
Он кивнул.
— Пойдем, нам наверх, потом налево.
Когда они взобрались на гряду и посмотрели на запад, на крест и часовню, совсем одни на горе, солнце висело прямо перед ними, очень низко, подсвечивая облака. Закат был великолепным, как дар.
Они живут в такой век, подумал Нед Марринер, когда можно так думать.
Его рюкзак лежал там, где он его бросил, у каменной стены. Он натянул свою фуфайку; вечером задул пронизывающий, холодный ветер. Часовня оказалась запертой, как и другое длинное, низкое строение за пределами внутреннего двора. Сам двор мог отчасти служить защитой от резких порывов ветра.
— Я тебе дам свои носки, — сказал Нед, — иначе ты замерзнешь насмерть.
Мелани кивнула.
— Никогда не думала, что обрадуюсь подобному предложению. — Она застегнула куртку на молнию до самого носа, но это бы не слишком помогло, если бы она осталась босой в таком месте.
— У тебя есть перочинный ножик? — спросила она. — Да.
Она протянула руку. Он покопался в рюкзаке и дал ей свой швейцарский армейский нож, потом сел на каменную скамью у стены здания и начал снимать шиповки, чтобы дать ей носки.
— Они не самые модные, — начал он, когда снял носки и опять надел шиповки, — но…
И осекся. Она стояла у входа в здание с плоской крышей рядом с часовней, и дверь была открыта.
— Как тебе это удалось? — спросил он, подходя к ней.
— У меня есть навыки, о которых ты еще не знаешь, Нед Марринер.
