приближением.
Сердце у него сильно забилось.
Отец тоже ее увидел. Он повел машину прямо к стоянке для гостей, а не к подъездной дорожке в дальнем конце. Выключил двигатель. Они все трое посидели несколько секунд, глядя на нее снизу вверх.
День клонился к вечеру, солнце стояло над городом, и косые лучи света падали в долину, слепили им глаза, а тени от кипарисов были очень длинными. Женщина спустилась по лестнице на траву, потом остановилась.
— Я пойду, — сказал Нед.
Он вышел из машины и зашагал через лужайку. При таком освещении ее рыжевато-каштановые волосы блестели. Она показалась ему потрясающе красивой.
— Привет, мам, — произнес он.
Она не плакала. Она была не из тех, кто плачет. Он теперь стал выше ее ростом. Объятия вызывали у него смущение. Ему ведь уже пятнадцать.
Но ему понравилось, как она его обняла и произнесла его имя: одновременно с упреком и ободрением. И ему понравился знакомый аромат. И то, что она здесь. Что она не в зоне гражданской войны, где людей взрывают или рубят на куски лопатами и мотыгами, даже если они носят на рукаве повязки, означающие, что это врачи, приехавшие издалека на помощь.
Он ее оттуда вытащил. Но сделал это не только для того, чтобы вытащить ее из Судана. Она нужна им здесь. В этом он был почти уверен.
Он был также уверен, что приближаются неприятности в красном автомобиле, который ненамного отстал от них.
— Мы ждали тебя позднее, — сказал он.
— Почему, дорогой?
Ошибка. Уже. С первых слов. Господи.
— Ты сказала папе, что будешь к вечеру, разве нет? Вчера.
— Правда? Наверное, я строила догадки. Мне удалось попасть на более ранний рейс из аэропорта имени Шарля де Голля. Единственным затруднением было то, что шофер такси понятия не имел, как найти эту виллу. Мне пришлось звонить. Женщина объяснила ему дорогу.
— Вера-кок?
Меган Марринер улыбнулась.
— Вы так ее называете?
— Приходится. Здесь есть еще и Вера-чист.
— Забавно. — Мать отстранилась, глядя мимо него. — Здравствуй, дорогой. Явилась на службу. Рапортую о прибытии.
— Здравствуй, Мег.
Нед наблюдал, как подошел отец. Родители поцеловались. Мама положила голову на грудь отца. Иногда его это смущало, раньше.
— Ты превращаешься в дикаря, дорогой? — Мать отступила назад и посмотрела на голый торс мужа.
— Последний из могикан. Это длинная история. Мы тебе расскажем, но хорошо бы тебе сначала взглянуть на Грегори. У тебя инструменты с собой? У нас только набор самого необходимого для первой помощи.
— Что случилось? — Ее тон изменился.
— У нас были неприятности.
— Эд! Какие неприятности?
Нед оглянулся: Грег выбирался из машины. Даже издали можно было видеть кровь на его руке. Она пропитала короткую повязку.
Дядя Дейв отвел свой «Пежо» за дальний угол дома, на подъездную аллею, где его было не видно. Нед слышал, как вдали хлопнула дверца, но Мартынюк не появился.
— Грега задел когтями зверь, — услышал Нед слова отца. — Я обвязал рану своей рубашкой.
— Дикий зверь? Ему нужно сделать прививки от бешенства. Где вы были? Грегори, идите сюда и дайте мне взглянуть!
Нед заметил, что отец не ответил ни на один вопрос.
Дядя Дейв все еще не появился. Наверное, он вошел в дом через парадный ход на другой стороне, у склона холма. Не хотел мешать воссоединению нашей семьи, подумал Нед. Потом подумал еще кое о чем.
Они не ожидали, что мама будет здесь. А она должна знать его по Дарфуру. До вчерашнего дня они находились там. В Судане не могло быть так уж много людей, связанных с «Врачами без границ». И не только в этот раз он находился там, где была она.
Мягко выражаясь, она должна взорваться, когда поймет, чем он занимался. Новые неприятности. Но этого избежать невозможно. Разве только дядя Дейв ни разу не попадется ей на глаза. Сейчас он пытается, но нет…
Они услышали приближение еще одной машины, взбирающейся на последний подъем дороги. Нед обернулся и увидел красный «Пежо». Он стоял у ворот с включенным мотором.
— Я наберу код, — быстро сказал он и побежал назад.
Нед набрал цифры. Ворота распахнулись и загремели. Тетя Ким въехала во двор. Нед увидел Стива на переднем сиденье. Кейт улыбнулась ему с заднего сиденья. Тетя опустила стекло.
— Привет, Нед. Как Грег?
— В порядке. Тетя Ким, мама приехала. Она его осматривает, и…
Но взгляд тети прошел мимо него. Она смотрела на младшую сестру, освещенную безмятежным светом позднего дня. Нед обернулся. Мать по-прежнему стояла рядом с Грегом, но смотрела теперь в их сторону, на женщину за рулем красной автомашины.
Он подумал о том, что они не виделись лет двадцать пять. У него перехватило горло, как при простуде. Можно вспомнить о бесконечной истории, на которую они здесь наткнулись, и назвать двадцать пять лет пустяком, мгновением. Или можно понять, что они составляют большую часть двух жизней и их никогда не вернуть и не возродить.
Он вспомнил о Брисе. О самом последнем покойнике, похороненном в Лез-Аликаме. Друид так долго пытался что-то вернуть обратно. Это невозможно, подумал Нед. Даже если тебе кажется, что ты этого добился, то, что вернулось, не может быть точно таким же, как то, что раньше отняли.
— Я поставлю машину на стоянку, — тихо сказала Кимберли. Нед отступил назад и смотрел, как она свернула за дальний угол дома. Несмотря на все происходящее, это казалось ему едва ли не самым трудным. Ему хотелось это уладить, но он опять чувствовал себя маленьким мальчиком, и это тоже было тяжело. Ему пришло в голову, что в каком-то смысле именно это пытался сделать друид: пытался уладить нечто такое, что уладить нельзя. Как можно отменить покоренных галлов на древнеримской арке?
Как можно отменить двадцать пять лет молчания?
Он смотрел, как тетя идет к ним из-за угла дома. Кейт и Стив шли за ней, но остановились. Ким шагала по траве к сестре. Обе женщины так похожи друг на друга — несмотря на совершенно белые волосы и темно-рыжие, — и это становится очевидным, когда их видишь вместе.
Нед тоже двинулся туда. Он видел на лице отца опасение. Грег выглядел еще хуже, словно он хотел бы оказаться где угодно, только не здесь. Он сделал движение, будто хотел отойти, но мать Неда, держащая за конец пропитанной кровью повязки-рубашки, резко бросила:
— Стойте смирно!
— Ей нужно хорошенько тебя осмотреть, Грег, — сказала тетя Ким, останавливаясь рядом с ними. — У нас есть антибиотики?
— У меня есть, — сказала Меган Марринер, открывая рану. — Здравствуй, Ким.
— Здравствуй, Мег. Что скажешь о ране?
— Довольно неглубокая. Крови много, но она не опасна. Надо очистить и зашить. Но нам надо будет сделать прививки от бешенства.
