Он снова услышал голос матери:
— Ким, ты хоть представляешь себе, как это трудно для меня?
— Конечно.
— Сомневаюсь. Я не могу потерять Неда, как потеряла тебя.
Это привлекло его внимание.
Еще через несколько шагов его тетя осторожно сказала:
— Мег, я изменилась, но не погибла. Может быть, это была моя вина, но мне не хватало сил облегчить тебе задачу. А к тому времени, как они появились…
— Было уже слишком поздно. Старая история?
— Старая история, — согласилась тетя.
Некоторое время он слышал только звуки их шагов на тропинке. Потом его мать тихо произнесла:
— Они погибли? Твои друзья?
Нед напряг слух. Это было совершенно новым для него.
Тетя Ким ответила очень тихо:
— Один погиб. Замечательный человек. Он-то все и спас. Один остался там. Одна… открыла себя и нашла радость в конце. Мы с Дейвом вернулись домой.
— И были наказаны?
— Ох, Мег. Давай не будем туда возвращаться. Я сделала нечто важное. Иногда приходится платить за это. Как и тебе, когда ты отправляешься в зону военных действий.
— Это не одно и то же. Ничего похожего.
— Это очень похоже.
Он услышал звук, который мог быть смехом. Он вырвался у матери.
— Ты играешь в старшую сестру. Пытаешься дать мне возможность почувствовать себя лучше.
— У меня было мало возможностей для этого.
Снова тот же звук.
— Я сильно затруднила тебе задачу, когда ты вернулась, не так ли?
Тетя Ким ничего не сказала. Не могла, понял Нед: ей либо пришлось бы солгать, либо признать, что это правда, а она не хотела делать ни того, ни другого. Он снова почувствовал себя посторонним, подслушавшим чужой разговор. И прибавил шагу, опередил их. Достал свой сотовый и набрал номер дяди. Тот ответил после первого же звонка:
— Где вы?
— Возвращаемся назад. Все в порядке.
— Со всеми?
— Да, все хорошо. Пришлось напрячься.
Дядя ничего не сказал.
— Честно, — сказал Нед. — С нами все хорошо.
— Где Ким и твоя мама?
— Идут сзади. Они беседуют.
— Вот как.
— Будем через несколько минут.
— Я здесь, — сказал дядя.
Но его не было, всю жизнь Неда. Приятно было это слышать. Он сказал:
— У нас будет мало времени. Теперь придется сосредоточиться, чтобы вернуть ее обратно. — Его учитель математики все время говорил о необходимости сосредоточиться.
Дядя прочистил горло.
— Нед, я собирался сказать это перед тем, как мы легли спать. Тебе нужно понять, что, возможно, нам это не удастся. Мы сделаем все, что сможем, но не всегда…
— Ничего подобного, — перебил Нед Марринер. — Не-ет. Мы ее вернем, дядя Дейв. Я ее верну. — Он дал отбой.
Нед обнаружил, кто шагает быстрее, внезапно внутри его возникло ощущение необходимости спешить, гнев и страх. Ему надо было бежать, чтобы сжечь часть этих чувств.
Он услышал впереди какой-то звук.
То же сопение, ворчание, как и по пути туда. Он замер на месте, бесшумно дыша. Сейчас мать и тетя далеко отстали от него.
Он уже собирался зажечь фонарик, но тут увидел в лунном свете кабана.
Он был таким, каким Нед его запомнил. Огромный, светлого окраса, почти белый, хотя отчасти таким его делал лунный свет. Он стоял один, неподвижно, как камень, на тропинке, как стоял в прошлый раз на проселочной дороге внизу.
Животное тоже смотрело на него. Он уже знал, что это не простой кабан, «санглиер», как те, что подрывали корни в поле за виллой.
У Неда возникла боль в груди, словно слишком много всего одновременно искало выхода. Он сказал:
— Кадел ушел. Он спустился с другой стороны. И Брис тоже. Друид? Он ушел совсем. Мне очень жаль. Здесь только я.
Он представления не имел, чего ожидал. Но через несколько секунд произошло вот что: кабан повернулся к нему задом.
Он повернулся лицом на восток, как и Нед, словно отвергая его и все, что он сказал. Будто слова: «только я» ничего не значили для этого создания, или даже меньше, чем ничего. Словно он совсем ничего не значил и смотреть на него не стоило.
Но кабан все же один раз оглянулся, потом потрусил прочь, на удивление проворно, в кусты рядом с тропинкой, и его поглотила ночь.
— И что это значит, черт побери? — произнес Нед Марринер.
Женщины догнали его.
— Что это? — спросила мать.
— Тот же кабан, что и раньше.
Тетя огляделась.
— Он ушел?
Нед кивнул. Кимберли вздохнула:
— Пойдем, дорогой. Не своди себя с ума, пытаясь понять все это.
— Ничего не могу поделать, — ответил он.
Но пошел дальше вместе с ними, и в конце тропинки они повернули направо, к шлагбауму, и обогнули его. Дейв стоял на другой стороне, прислонившись к машине. Ким вышла вперед и обняла его, опустила голову к нему на грудь.
Они услышали, как она сказала:
— Я ему сказала, что ты мог разорвать его на куски.
Дейв Мартынюк хихикнул:
— Правда? Тогда хорошо, что я остался здесь, правда? Я тебе надоел? Готова стать вдовой?
— Он тебя пытался унизить, дорогой. Мне это не понравилось.
Дейв поцеловал ее в макушку.
— Унизить? Ким, я — средних лет юрист, который играет в регби по воскресеньям в команде округа, а потом два дня не может пошевелиться.
Нед услышал, как тетя тихо рассмеялась.
— Да, и что? Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего себе, — весело произнесла мать Неда, — какого телохранителя посылают вместе со мной! И какой толк от хромого регбиста в Дарфуре?
Дейв Мартынюк посмотрел на нее поверх головы Ким, которая все еще лежала у него на груди. И ухмыльнулся:
— Справедливый вопрос.
