всех путеводителях, и называлось оно Фонтэн-де-Воклюз. Место, где вода вырывалась из горной пещеры в определенное время года. Мелани отметила, что Оливер Ли подготовил материал для книги, где описал это место, начиная со времен древности, в девятнадцатом веке, и кончая тем, как оно выглядит сегодня. Какой-то итальянский поэт жил здесь в Средние века, но еще раньше оно было священным местом кельтов.
— Это логично, — подумал Нед, начитавшись в «Гугле» о богинях и источниках, пещерах и провалах в земле. — Я все равно поеду в Экс, — повторил он, когда дядя Дейв и отец стали решать, кто поедет в какой машине. Он начинал понемногу привыкать к тому, что другие его слушают и делают так, как решил он.
Более или менее.
— Один ты не поедешь, — сказала его мать.
— Мне не грозит опасность, мам. Это Брис хотел меня убить.
— Один не поедешь, — повторила Меган Марринер так твердо, что это произвело впечатление. Такому голосу возражать невозможно; даже в голову не придет возражать.
В конце концов Нед оказался в городе с мамой и папой.
Дейв повез Кейт и Стива в Фор-де-Букс, Грег взялся доставить тетю Ким к фонтану. Идея опять-таки заключалась в том, чтобы оставаться на связи по телефону и встретиться, если кто-то что-то обнаружит, или вернуться сюда в середине дня, чтобы обсудить следующий шаг, если ничего не произойдет.
В другое время и в другом месте это могло быть забавно — пройтись по городу, шагая между мамой и папой. Неда так и подмывало попросить мороженого, или леденец на палочке, или покатать его на карусели возле самого большого фонтана.
Собор был открыт, но двери в монастырь оказались запертыми. Гид, у которого имелся ключ и который проводил получасовые экскурсии, должен был прийти только после обеда. Нед даже не подумал о том, чтобы попросить отца взломать замок. Только не здесь. Интересно, знает ли мама, что ее муж умеет это делать?
Они вернулись по средневековым улочкам назад, к главной улице — Кур-Мирабо. По дороге миновали кафе, куда Нед заходил с Кейт. Он увидел стул, которым защищался от собаки, напавшей на него. Он ничего не сказал родителям об этом. Его отец и так выглядел очень напряженным.
На улице Мирабо, на одной стороне которой тянулись кафе, а на другой — банки, в тени огромных платанов, он остановился. Ощущение стало почти знакомым.
— Она здесь была, — произнес он.
— Откуда ты это знаешь? — требовательно спросила мать. Его логичная мать, с отчаянием в голосе.
— Господи, мам, я понятия не имею. Просто знаю. Так же, почти, как я знал, что Кадел находится в той башне, вчера ночью.
— Почему «почти»?
От нее ничего не могло ускользнуть.
Нед подыскивал слова, глядя на туристов, сидящих за маленькими уличными столиками. Казалось, они наслаждаются жизнью. Почему бы и нет? Люди мечтают приехать сюда, не так ли? Посидеть в кафе на юге Франции в мае.
— Это не точно то же самое, — наконец ответил он. — Я не вижу ее, как ауру, как вижу двух других или тетю Ким. Или как себя самого.
— Ты видишь свою тетю, мысленно?
Он кивнул головой.
— Если она достаточно близко и не защищает себя. То же самое с ними.
Мать вздохнула:
— А… Изабель?
— Иначе. У меня просто возникает ощущение, что она была здесь, как была на том кладбище.
— Почему?
— Господи, мам.
Она нахмурилась.
— Насколько я понимаю, эта красноречивая фраза означает отсутствие ответа?
Нед кивнул:
— Да. У нас нет ответа.
— Может быть, это из-за Мелани, — внезапно сказал отец. — Может быть, ты чувствуешь Мелани, а не Изабель.
— Эд! Ты ничем не лучше их.
У отца по-прежнему был напряженный вид.
— Давайте пообедаем, — через несколько секунд предложила мать. Нед видел, что она пристально смотрит на мужа. — Нам все равно придется ждать.
Они выбрали кафе в конце улицы. Внутри все выглядело броско, на старомодный манер, много золотого и зеленого цветов, но в такой день, как сегодня, на улице было гораздо приятнее.
Отец купил по соседству газету. Нашел статью о возвращении черепа и бюста. Никаких подробностей, которые что-то подсказали бы. Полицейские понятия не имели, кто их вернул, только знали, что это был мужчина в черной кожаной куртке, на мотоцикле.
«В серой», — подумал Нед.
— Мне все-таки придется позвонить ее родным, — сказал отец, в основном обращаясь к самому себе.
Мать опять бросила на него взгляд. Потом слегка удивила Неда — протянула руку и сжала ладонь мужа.
Тетя Ким позвонила, когда они уже заканчивали обед. Фонтэн-де-Воклюз был полон туристов этим весенним воскресным утром. Теоретически существовала возможность (как передал им отец Неда), что Изабель скрывается в лавочке для туристов среди саше с лавандой и бутылочками оливкового масла, но это маловероятно. Ким и Грег собирались вернуться на виллу.
Они позвонили Дейву. Он доложил, что они втроем все еще поднимаются на холм и бродят вокруг Фор-де-Букс. Там кроме них нет ни души, очень ветрено, а на самом верху имеется довольно выразительный алтарь. Как и сказано в рекламе. Но «ни души» означало, что нет и следа рыжеволосой женщины, которую Кейт должна узнать, если увидит.
Они собирались спуститься по более крутому, заросшему склону холма и посмотреть, нет ли там пещер или углублений, где она могла бы спрятаться от взоров и ветра. А после поедут обратно.
— Осторожно, — сказал отец Неда деверю. — Береги колено. — И дал отбой.
— Ему нельзя лазить по скалам с такой ногой, — сказала Меган.
Эдвард Марринер пожал плечами.
— Что поделаешь? Если не сможет, то не сможет. — Выражение его лица было встревоженным. Он выглядел старше своих лет. Неду не нравилось видеть его таким. Почему-то это заставляло его ощущать свою слабость.
Они пошли обратно к собору. Нед вошел в полутьму и миновал баптистерий справа. Он увидел решетку, закрывающую вход туда. Не стал останавливаться. Там теперь ничего нет, нечего смотреть. Все равно, это был обман. Предметы, взятые из музея, а теперь возвращенные на место.
Вход в монастырь был открыт. Там ходило три человека с сурового вида женщиной-гидом. Она остановилась перед прямоугольной колонной у дальнего выхода на улицу. Читала лекцию, показывала. Посетители с фотоаппаратами в руках слушали со скучающим видом.
Нед пошел налево, прочь от них, к Изабель.
Его одолевали сложные чувства. Слишком много ассоциаций. Прошло меньше недели с того дня, как он впервые пришел туда.
Роза исчезла. Не удивительно, но почему-то это его встревожило. Он гадал, кто мог ее взять. Может, просто садовник? Внезапно он пожалел, что не догадался принести цветы.
У отца была с собой маленькая цифровая камера, и он снимал стены собора и крышу в том месте, где она спускалась к монастырю. Другой тип снимков, с акцентом на линии и свет.
