– Заткнись, – сказал другой солдат. – Приказ.
Казалось, сориец собирается возразить, но в этот момент человек на постели произнес, довольно ясно, хотя глаза его оставались закрытыми:
– Считается неоспоримым, что риторика Каллимарха играла важную роль в период начала первой войны с бассанидами. При этом условии следует ли более поздним поколениям возлагать вину за такое количество жестоких убийств на покойного философа? Спорный вопрос.
Воцарилось мертвое, растерянное молчание, потом двое из солдат рассмеялись.
– Ложись спать, родианин, – посоветовал один из них. – Если повезет, утром твоя башка опять заработает. Нашему трибуну доводилось вышибать сознание из парней покрепче тебя и побеждать в «кто кого перепьет» тоже.
– Но и то и другое случалось с немногими, – прибавил сориец. – Слава родианину! – Они снова расхохотались. Сориец ухмыльнулся, довольный собой. Они ушли, громко хлопнув дверью.
Касия вздрогнула, потом подошла и задвинула засов. Она слышала, как те четверо по очереди заколотили в дверь напротив, потом их сапоги затопали по лестнице, ведущей на первый этаж, в спальню.
Она поколебалась, потом снова подошла к ложу и с сомнением посмотрела на лежащего человека. Огонь отбрасывал пляшущие тени по комнате. С громким треском упало полено в очаге. Мартиниан открыл глаза.
– Я уже начал сомневаться, не театр ли мое призвание, – произнес он на сарантийском, нормальным голосом. – Две ночи подряд мне приходится этим заниматься. Как ты думаешь, я буду иметь успех в пантомиме?
Касия заморгала.
– Ты не… пьян, господин?
– Не слишком.
– Но…
– Полезно было позволить ему превзойти меня хоть в чем-то. А Карулл пить умеет. Мы могли бы просидеть там всю ночь, а мне необходимо поспать.
– Превзойти тебя хоть в чем-то? – услышала Касия свой голос. Этот голос узнали бы ее мать и другие жители деревни. – Он ударил тебя так, что ты потерял сознание, и чуть не сломал тебе челюсть.
– Обычное дело. Ну, для него обычное. – Мартиниан рассеянно потер заросшую бородой скулу. – У него было оружие, так что он не слишком отличился. Касия, они меня сюда несли. И несли слугу, который ударил армейского офицера. Я их заставил это сделать. Он сильно уронил свой престиж, этот Карулл. Вполне порядочный человек, для солдата Империи. А я хотел спать. – Он поднял обутую в сапог ногу, и она стащила с нее сапог, потом с другой ноги.
– Говорят, мой отец мог перепить большинство мужчин, и они валились на пол в таверне или сползали со своего ложа на пирах. Наверное, я это унаследовал от него, – невнятно бормотал Мартиниан, стягивая тунику через голову. Касия ничего не ответила. Рабыни не задают вопросов. – Он погиб, – сказал Мартиниан из Варены. – Во время кампании против инициев. В Фериересе. – Он не совсем трезв, поняла Касия, что бы он ни утверждал. Они пили долго. Теперь он сидел по пояс голый, и его грудь была покрыта густой порослью темно-рыжих кудрявых волос. Она заметила это, когда мыла его вчера.
– Я… из инициев, – через секунду сообщила она.
– Знаю. И Варгос тоже. Странно отчасти.
– Племена в Саврадии отличаются от тех, которые ушли на запад, в Фериерес. Те более… дикие.
– Да, я знаю. Поэтому и ушли на запад. Наступило молчание. Он приподнялся на локте и оглядел комнату при неверном свете.
– Очаг, – сказал он. – Хорошо. Подбрось дров, Касия. – Он не называл ее Котенком. Она быстро подошла, встала на колени, положила еще одно полено и подтолкнула его глубже палкой.
– Тебе не принесли лежанку, – сказал он с другого конца комнаты. – Они решили, что я купил тебя только по одной причине. Должен тебе сообщить, меня внизу подробно проинформировали о том, что девушки инициев, особенно худые, имеют злобный нрав и я выбросил деньги на ветер. Это правда? Карулл предложил освободить меня от обязанности спать с тобой сегодня, пока я еще страдаю от боли. Очень мило с его стороны, подумал я. Им следовало поставить здесь второе ложе.
Касия осталась на месте, глядя в огонь. Иногда трудно было понять его тон.
– Я могу лечь на твоем плаще, – в конце концов ответила она. – Прямо здесь.
Она стала сметать пепел в очаг. «Вероятно, ему действительно нравятся мальчики, – решила она. – Говорят, чистокровные родиане склонны к этому, как бассаниды». Тогда по ночам ей будет легче.
– Касия, где твой дом? – спросил он.
Она вдруг с трудом глотнула. Такого вопроса она не ожидала.
Касия обернулась, не вставая с колен, и посмотрела на него.
– На севере, господин. Почти у самого Карша. – Он закончил снимать одежду, как она заметила, и теперь сидел, закутавшись в одеяло и обхватив руками колени. Отсветы пламени плясали на стене у него за спиной.
– Как тебя захватили? Или тебя продали? Она сжала руки на коленях.
– Продали. Прошлой осенью. Чума унесла моего отца и брата. У матери не было выбора.
– Это не так, – быстро возразил он. – Всегда есть выбор. Продала свою дочь, чтобы прокормить себя? Как это цивилизованно!
