Старкадх, ибо сейчас она стояла рядом со своим любимым и душа ее была открыта любви и страсти. – О, прошу тебя! – прошептала она. – Прошу тебя, любовь моя! – И он отнес ее в постель, поперек которой лежала широкая полоса солнечного света, и большую часть этого дня они провели там, сумев подняться над собственной судьбой.
А потом он рассказал ей, куда должен будет вскоре отправиться, и она почувствовала, как печаль всей Вселенной возвращается, чтобы снова поселиться в ее душе. Но сейчас печаль эта была светла и чиста, ибо Дженнифер удалось вырваться из паутины, сотканной Ракотом, и теперь она действительно стала сильнее благодаря пережитым страданиям, как и обещал ей тогда Мэтт. Поднявшись с постели, она стояла перед ним, освещенная ярким солнцем, и нагота ее была прикрыта лишь длинными золотыми кудрями. Помолчав, она сказала Артуру:
– Когда-нибудь ты непременно должен вернуться ко мне навсегда! То, что я тогда сказала тебе, истинная правда: здесь нет и не было никакого Ланселота. В этом мире все иное, Артур. И здесь нас только двое – ты и я.
И в сиянии солнечных лучей она видела, как проплывают в его глазах ночные звезды. Летние звезды того мира, из которого он пришел сюда. Наконец он медленно покачал головой, и ей было больно видеть, как он постарел и как устал.
– Нет, это невозможно, Джиневра, – сказал он. – Ведь это я убил тех детей!
И она не нашла, что ему ответить. В наступившей тишине она, казалось, почти слышала терпеливое, непрерывное движение челнока в Станке.
Да, это действительно была самая печальная история на свете.
Глава 14
Утром Артур и Джиневра вместе вышли на широкую дворцовую площадь Парас Дерваля. Два отряда уже собрались у ворот – один держал путь на север, второй – на запад, к морю. И не было среди собравшихся человека, который не возрадовался бы, увидев короля и королеву наконец вместе.
Дейв Мартынюк, вместе с Ливоном и пятью сотнями воинов, выделенных Айлероном, ожидавший сигнала к отправке, просто глаз не мог отвести от Дженнифер, хотя воспоминания огнем жгли его душу.
Он вспомнил тот самый первый вечер, когда Лорин рассказывал им о себе и о Фьонаваре, и он, Дейв, не веря ни единому слову мага и настроенный весьма враждебно, с грохотом ринулся к дверям и был остановлен Дженнифер. Она окликнула его по имени, он обернулся и был потрясен ее красотой и поистине царственными манерами. Тогда-то он, разумеется, и понятия не имел, почему это так поразило его, да и сейчас, пожалуй, не нашел бы слов, чтобы как следует выразить свои чувства. Но он хорошо понимал теперь: в тот раз он видел у нее на лице то же выражение истинного величия, что и теперь, и оно было отнюдь не эфемерным и не мимолетным.
Дженнифер, одетая в зеленое платье, почти того же цвета, что и ее глаза, оставила Артура и подошла к ним с Ливоном. Должно быть, она заметила на лице Дейва некоторую растерянность, потому что засмеялась и сказала:
– Ну знаешь, может, ты еще и кланяться мне начнешь или еще что-нибудь в этом роде? Учти, Дейв, тогда я тебя просто стукну, честное слово! Клянусь!
Было очень приятно слышать, как она смеется. Он ведь действительно с трудом удержался, чтобы не поклониться ей, и теперь, удивив их обоих, обнял ее и поцеловал в щеку.
– Спасибо тебе за все, – сказала она, держа его руку в своих ладонях.
И он от всей души улыбнулся, ласково глядя на нее и в кои-то веки не чувствуя себя неловким и неотесанным.
К ним подошел Пол Шафер, и Дженнифер, не выпуская руки Дейва, своей второй рукой взяла за руку и Пола. Так они трое и стояли некоторое время – сцепив руки, связанные эти святыми узами и точно прощаясь надолго.
– Ну что ж, – сказал Дейв.
Пол посмотрел на него сурово, почти сердито:
– Ты хоть понимаешь, что отправляешься прямо к черту в пекло?
– Понимаю, – ответил Дейв. – Но если у меня и есть место в этом мире, то оно, по-моему, там, среди дальри. Да и… ничуть не легче будет там, куда направляешься ты! – Они снова помолчали, а вокруг шумела и бурлила площадь. Потом Дейв повернулся к Дженнифер: – Я тут кое о чем подумал… – сказал он. – Вспомнил тот день, когда Ким вытащила тебя… оттуда. Кевин тогда кое-что пообещал… Ты, конечно, не помнишь, ты была без сознания, но он поклялся отомстить за тебя, за то, что с тобой сделали.
– Я помню, – сказал Пол.
– Ну так вот, – продолжал Дейв, – он, должно быть, все думал, как бы ему осуществить свою месть, и не успел. Но… я думаю, он все-таки нашел способ…
С небес, просачиваясь сквозь кружево легких облачков, лился солнечный свет. Мужчины вокруг них были в одних колетах, надетых поверх тонких рубах.
– Он сделал гораздо больше, – возразила ему Дженнифер. Глаза ее сияли. – Это ведь он СОВСЕМ вытащил меня оттуда, Дейв! Он закончил то, что начала Ким.
– Черт побери! – сказал Пол, ласково на нее глядя. – А я-то думал, что это исключительно мои чары!
Ах, какие знакомые слова! Не его слова. Кевина.
Слезы, смех. И они наконец простились.
Шарра смотрела, как этот светловолосый красавец, сын авена, вывел свой отряд в пятьсот человек за ворота и двинулся к северу. Стоя с отцом неподалеку от катальских колесниц, она заметила Дженнифер и Пола, которые прошли от ворот к дворцу, где строился тот отряд, что вскоре должен был отправиться на запад. Шальхассан намерен был вместе с ним ехать до Сереша. После того как растаяли снега, возникла самая что ни на есть насущная необходимость в обещанных им двух тысячах воинов, и правитель Катала обязательно хотел сам разобраться с этим вопросом еще в Кинане.
Айлерон уже сидел верхом на своем вороном коне, и Шарра увидела, что и Лорин тоже в седле. Сердце у нее стучало, как бешеное.
Прошлой ночью Дьярмуд опять приходил к ней. Он влез через окно и принес ей в дар какой-то весенний цветок. И на этот раз она почему-то не стала плескать ему в лицо водой. И он, разумеется, не преминул выразить ей по этому поводу благодарность. А позже, и совсем уже не шутливым тоном, сказал ей и многое другое.
Например, вот что:
– Ты же понимаешь, милая, что отправляюсь я в весьма неприятное место. И мне предстоит заниматься весьма неприятным делом. Так что, возможно, было бы разумнее мне поговорить с твоим отцом после того, как мы вернемся… если мы вернемся, конечно. Я бы не хотел, чтобы ты была связана со мною клятвой, пока я не…
Она не дала ему договорить: сперва прикрыла ему рот рукой, а потом, быстро повернувшись в постели, и поцелуем да еще и прикусила ему нижнюю губу в отместку.
– Трус! – прошептала она, пытаясь перевести все в шутку. – Я так и знала, что ты испугаешься! Ты ведь обещал, что попросишь у отца моей руки согласно обычаю! Я тогда поймала тебя на слове.
– В общем-то, я ее уже попросил, – сказал он. – Ты хочешь, чтобы к нему обратился мой поручитель?
– Разумеется! – воскликнула она. И вдруг заплакала: она больше уже не могла притворяться веселой. – Я ведь и без того уже связана с тобой клятвой – с той ночи в Лараи Ригал, помнишь, Дьяр?
И он поцеловал ее – сперва нежно, потом более страстно, а потом его губы начали путешествие по всему ее телу, и вскоре она совершенно утратила чувство времени и места…
– Я сделаю это согласно обычаю! – заверил он ее уже после всего. И голос его звучал непривычно торжественно.
И вот Шарра увидела, как сквозь освещенную лучами утреннего солнца и деловито шумевшую толпу стремительно движется знакомая фигура, явно направляющаяся к ее отцу. Она почувствовала, что отчаянно краснеет, и на минутку даже зажмурилась, сожалея, что не укусила его сильнее. Значительно сильнее надо было укусить и в совсем другое место! И вдруг, совершенно неожиданно для самой себя, она рассмеялась.
