празднование становится просто убогим.
– Апсу сильно изменился, – заметил Мардук с каркающим смехом, – с тех пор, как умерла его жена. Ее звали Тиамат. Что же касается ее…
– Я полностью согласен с вами. Он был куда могущественнее во времена, когда я был вечным источником света, хозяином вселенной, всемогущим и всезнающим, и когда никто кроме прохвоста Арна- Мануи не смел спорить с Ахура-Мазда. Да, времена меняются к худшему, и ничто не утешает меня более, – поддакнула сидящая неподалеку тень.
– Да. Плут Вукуб-Какикс вовремя подоспел, когда Старик в зеленом оперении впервые вышел из вод и попытался сделать человечество добродетельным. Тогда он был очень силен. Он немного раздражает меня, но в целом довольно хорош. Теперь времена изменились: враг богов человеческих не имеет более достойных соперников… – вступил в разговор третий фантом.
– Каждый из вас дает Хозяину новое имя! Как же зовут вас, месье? – спросил изумленный Флориан.
Третий призрак ответил:
– Кспиакок.
– А, тогда я понимаю, почему вы более терпимы к поведению Хозяина! Мне представляется, что все вы тоже лишились былого высокого положения в церкви. Любопытно, а не собрались ли вы, бывшие боги, здесь с целью заговора? – Флориан красноречиво указал пальцем на небо.
– Нет. Хотя еще совсем недавно люди поклонялись нам, и желание отомстить тому, кто лишил нас этого поклонения и могущества, кажется вполне естественным, мы собрались не с целью заговора. Мы слишком обессилены, чтобы противостоять ему. Время унесло нашу злобу и ненависть. Совсем иначе обстояли дела в старые добрые дни, когда мне в жертву приносили младенцев на копьях… Теперь все изменилось… – ответил четвертый призрак, лишенный одного глаза, подобно бедняге Филиппу. Призрак склонил голову к ворону, сидевшему на его плече и добавил:
– К тому же, мудрый Юрген говорит мне, что могущество любого бога эфемерно и вряд ли стоит борьбы. Я пал. Они падут. Но это, по словам мудрого Юргена, не имеет значения.
Больше призраки не изъявляли желания обсуждать Хозяина. Он отверг их, когда они были властителями вселенной и миллионы людей поклонялись им. Хозяин всегда выступал против любого бога, становившегося могущественнее других. Сам он не отличался особыми талантами и никогда не стремился обладать всем. Он довольствовался тем, что провозгласил себя Князем мира. Он не интересовался делами богов на других планетах, но здесь, на Земле, проявлял необыкновенное упорство. В конце концов большинство властителей вселенной оставили его в покое. Сегодня их могущество испарилось, а не слишком великая власть Хозяина осталась с ним. Древние боги не находят этому объяснения, да и не стоит думать о таких вещах. На свете не существует вообще ничего, о чем стоило бы серьезно задумываться – время освободило нас от ответственности.
Флориан проникся легкой жалостью к павшим богам, влачившим теперь столь жалкое существование. Компания их порядком наскучила герцогу, и он испытал облегчение, когда ритуал наконец подошел к концу. Забрезжил красный рассвет, и слуги Хозяина покинули шабаш. Сам Хозяин стоял теперь в одиночестве на плоском жертвенном камне. Флориан учтиво поклонился дряхлым богам и расстался с ними. Монсеньор подошел поближе, снял зеленую с золотой каймой шляпу и отвесил Жанико тот церемонный поклон, который он приберегал для равных герцогу де Пайзену.
Глава 15
Сомнения Хозяина
– О, к нам пожаловал наш романтичный герцог де Пайзен, для которого любовь божественна, а любимая женщина – богиня, – зевая в предрассветном рождественском сумраке, заговорил Жанико.
Флориан ответил не сразу. На мгновение он забыл о необходимости получить меч Фламберж. Согласно церемониалу, единственным предметом туалета Жанико была полоса из шкуры фавна, перекинутая через плечо. Обувь тоже отсутствовала, и Флориан увидел ноги чародея. Дворцовая выучка не позволила герцогу комментировать особенности чужого телосложения. Он всегда думал, что хорошо воспитанный человек никогда не должен задевать чувства окружающих в любых обстоятельствах, не имея на то веских причин. Поэтому его замешательство длилось лишь мгновение и не бросалось в глаза – он лишь вздохнул.
– Какого дьявола вы стонете? Разве это подходит человеку, чья любовь попрала законы времени, природы и даже некромантии? – спросил Жанико.
– Ах, месье Жанико, серьезность повсюду идет рука об руку с мудростью, а я стал мудрее со времени нашей последней встречи. Я побывал в таинственном месте, и мои желания претворились в жизнь, – ответил герцог.
– Естественно, ибо все мои друзья получают все, чего жаждут в этом мире. Каждое неисполненное желание лишает человека частички счастья, монсеньор.
– Развлечение суть лихорадочная страсть. Удовлетворение же суть спокойствие, – ответил Флориан.
– Так вы довольны, мой маленький герцог?
– Слово маленький, месье Жанико, в обычном своем значении не несет неучтивого подтекста. Применимо же к человеку…
– О, герцог, я прошу прощения за неправильно выбранное прилагательное, и спешу забрать свои слова обратно.
– С готовностью принимаю ваши извинения. Да, месье Жанико, я доволен. Я достиг осуществления самой – Флориан закашлялся – своей заветной мечты. Но теперь, увы! Наша с супругой великая любовь должна принести плоды, и необходимо следовать логике. Так что я вполне осознаю – без противоестественного чувства сожаления – что моя обожаемая жена вскоре навсегда покинет меня.
– Прекрасно! Так значит, за столь короткий период вы успели перейти от удовольствий придворной жизни к радостям домашнего очага?..
– Месье, я де Пайзен. Мужчины в нашем роду отличаются большой страстностью.
– …И она уже?..
