причин для продолжения тестирования, если только результаты анализов не требуется представлять в суд. (В случаях, когда нужно представлять доказательства в суд или подтверждать подлинность антиквариата, то чем больше экспертиз и анализов, тем лучше!)
Тем не менее, если вы пожелаете уточнить возраст образца, мы остаемся к вашим услугам. (NB: При этом в результате анализов образец будет разрушен. Пожалуйста, сообщите ваши соображения по данному поводу.)
Наконец, относительно судебных дел. Довольно часто возраст того или иного антиквариата приходится доказывать и оспаривать в суде. В этой связи вам полезно будет знать, что фирма «Альфа аналитикс» может обеспечить присутствие в суде опытного свидетеля-эксперта по технике углеродного анализа. Если понадобятся аналогичные свидетельства в суде по поводу анализа годичных колец, я тоже могу выступить в качестве эксперта-свидетеля (за 1400 долларов США в день плюс расходы).
После получения указаний я отправлю в ваш офис отпечатанный текст отчета вместе с образцом.
— Пассажиров рейса «Юнайтед эрлайнс» один-шестьдесят-один до аэропорта Даллеса, Вашингтон, просьба пройти на посадку к выходу номер двадцать. Пассажиров рейса «Юнайтед эрлайнс» один-шестьдесят-один…
Дайте мне знать, будете ли вы использовать ваш личный номер счета (или вашего института) для оплаты курьера.
Всего вам доброго,
Оле Ролвааг, доктор философии.
Дэнни глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Доказательства преступления Зебека были перед ним на экране монитора. Что теперь? Он переписал файл на дискету и отпечатал текст на принтере, чтобы внимательно прочитать в полете. На каждой странице сверху было написано:
«Осло, Научно-исследовательский институт — Месопотамский дендрохронологический проект.
„Образец из Невазира“».
На трех листах изложены результаты углеродного анализа образца, взятого с санджака, еще на трех — результаты дендрокалибровки по годичным кольцам.
Все это выглядело достаточно солидно. Конечно, было бы лучше, если бы в отчете утверждалось, что образец имеет возраст ровно 82 года, но в любом случае данный образец дерева не имеет никакого отношения к санджаку шейха Ади, который вырезал его около 1200 года.
Громкоговоритель аэропорта хрипел возмущением, посадку на рейс Дэнни объявляли в третий раз. Он вскочил, аккуратно сложил бумаги и отправился рассчитаться с парнем в футболке с рок-группой «Бон Фолдс файв».
Давая сдачу, тот посмотрел на пачку листов.
— Может, возьмете это? — Он показал Дэнни плотный конверт с логотипом аэропорта. Дэнни поблагодарил, сунул туда бумаги и двинулся к выходу номер двадцать три.
Через минуту, запыхавшийся, он был уже там. Проверяющая билеты девушка улыбнулась и так напоминала ему Кейли, что у него закололо сердце. Однако ее улыбка сменилась недовольной гримасой.
— Это вы, — сказала она, компостируя билет. — Последний пассажир. Я только вас и жду. — Она протянула ему билет. — Вы всегда приходите в последний момент?
— Да, вы совершенно правы, — ответил Дэнни. — Так получается, что я всегда поспеваю в самое последнее мгновение.
Глава 23
«Боинг-747» парил над просторами Америки, а Дэнни сидел в кресле с бокалом красного вина, уставившись невидящим взглядом в иллюминатор. Наступила полночь, но, когда под крыльями самолета проносились города, в чернильной тьме вспыхивали огни.
В салоне было мало пассажиров. Дэнни находился в своем ряду один, пытаясь вспомнить, что говорил Реми Барзан о сборе старейшин в Цюрихе. Это было совещание совета директоров холдинга «Тавус», но поскольку все директора являлись старейшинами иезидских кланов, то оно называлось «шура». Реми сказал, что совещание откроется через восемь дней. В отеле «У озера». Но сколько времени прошло с тех пор, как Реми Барзан сообщил, что встреча состоится «через восемь дней»? Шесть дней? Семь? Пять? Это важно. Если встреча уже состоялась, то лететь туда с отчетом Ролваага бесполезно.
Дэнни глотнул вина и попытался вспомнить. Это были последние слова Реми перед тем, как началась стрельба. «Встреча старейшин намечена в Цюрихе через восемь дней».
Итак, первый день — я встретил Салима. Второй — поездка, вначале на грузовике, потом на двух автобусах до Анкары. Третий — ночь в отеле в Анкаре и перелет в Вашингтон. Затем я провел ночь в доме родителей (все тот же день), и перелет в Калифорнию на следующий. Значит, сколько всего прошло дней? Четыре, считая ночь в отеле в пригороде Сан-Франциско. Сегодняшний день — пятый, хотя «сегодня» — это уже вчера, потому что сейчас второй час ночи.
Итак, сегодня начало шестого дня, а встреча состоится… завтра. Я успеваю. В аэропорту Даллеса мы должны приземлиться около девяти. В два или три часа дня я уже пересеку Атлантику и приземлюсь в Цюрихе рано утром на седьмой день. День встречи.
Дэнни удовлетворенно кивнул, допил вино и поставил бокал на поднос. Выключил свет над головой, натянул одеяло на грудь, прислонил голову к иллюминатору.
«Пойду до конца. А там будь что будет».
Найти в аэровокзале Цюриха стойку информации не составило труда. Над ней висел гигантский восклицательный знак. Улыбчивая брюнетка, говорившая по-английски лучше, чем Дэнни, сообщила, что самый удобный способ добраться до города — поездом.
— Спуститесь по эскалатору. Поезда на Хауптбанхоф отходят каждые двенадцать минут. Это главный вокзал. — Она сверилась с расписанием. — Ближайший поезд отправляется в девять ноль четыре с пятой платформы, следующий — в девять шестнадцать с третьей. На вокзальной площади можно взять такси или пройтись пешком, если у вас не много багажа. Могу я спросить, где вы предполагаете остановиться?
— В отеле «У озера».
Она окинула взглядом его футболку, джинсы и удивленно вскинула тонкие брови.
— Это очень хороший отель. Вы будете передавать информацию о прибытии? Потому что обычно он обеспечивает своих гостей транспортом.
— Нет, — ответил Дэнни. — Я очень тороплюсь.
С ее лица не сходило удивленное выражение.
— От вокзала до отеля примерно километр по Банхофштрассе. — Она развернула туристскую карту, разложила на столе, чтобы Дэнни мог видеть, и показала маршрут.
Он успел на поезд девять ноль четыре, поднялся в верхний салон второго класса, чтобы полюбоваться красотами Швейцарии. Все оказалось совсем не таким, как он представлял. Не было ни коров, ни Альп, ни лыжников, ни блондинок с украшениями в волосах. Поезд проносился мимо солидных домов с густыми садами. Ближе к городу их сменили жилые кварталы, отгороженные от железнодорожного полотна стенами, сплошь исписанными яркими граффити с большим количеством картинок.
И климат в Швейцарии оказался не таким, как воображал Дэнни. Он вышел из здания вокзала во влажную, знойную духоту. Сероватое небо слегка подрагивало, готовое вот-вот взорваться. Если бы не надписи вокруг, можно подумать, что это не Цюрих, а Флорида.
На Банхофштрассе было оживленно. Дорогие магазины, банки, офисы. Мимо Дэнни со свистом проносились трамваи. Двенадцать кварталов он прошел примерно за двенадцать минут и оказался на Борзенштрассе. Рядом по Цюрихскому озеру двигался пассажирский паром на фоне поросших хвойными деревьями гор, похожих на театральные декорации.
Свернув направо, Дэнни неожиданно обнаружил райский уголок. Отель «У озера» — величественное здание из белого камня — располагался в парке в квартале от озера. Над центральным коньком колыхались три флага. Средний — белый крест на красном фоне — был знаком ему, как швейцарский складной нож. У входа на подъездную дорожку дежурил человек в униформе. Они обменялись улыбками, и Дэнни направился к двери, но в последнюю секунду передумал и свернул во дворик, в кафе. Постоял там немного, пытаясь успокоиться.
Дворик затеняли два огромных дерева неизвестной породы. За столиками под белыми зонтами сидели
