Кроме того, имеются иски в связи с её обвинением в якобы неправильном поведении и нездоровом образе жизни.
— А это что такое?
— По конституции этой страны все люди имеют равные права вне зависимости от расовой и этнической принадлежности, возраста и пола. Её юристы утверждают, что данное положение конституции распространяется как на образ жизни человека, так и на его классовую принадлежность.
— Выходит, речь идёт о нарушении конституции?
— Именно. С ума сойти! Тем не менее копы не верят Сандлинг и считают, что у неё рыльце в пушку. Так с какой же стати Сандлинг станет беседовать с нашей братией? Я имею в виду все правоохранительные органы. Копы считают, что за этим делом стоит именно она. Детей увели от неё, и прошло несколько месяцев, прежде чем она получила их назад из органов опеки. Это произошло только потому, что судья оказался большим либералом. Ревнитель прав человека решил, что проживать с детьми в палатке и оставлять их на целый день в библиотеке не значит нарушать права ребёнка. С нашей системой социального обеспечения и ростом безработицы, заявил он, у Сандлинг просто не было иного выхода. Одним словом, когда Джонс попыталась потолковать с мамой Эммой по телефону, из этого ничего не вышло.
— Сандлинг отказалась говорить?
— Точно. Сандлинг молчит, копы немы, адвокаты держат язык за зубами. Мы пробовали разговорить их всех.
— Ей известно о Кевине и Шоне?
Шоффлер слегка наклонил голову и, покосившись на меня, спросил:
— А ты как считаешь? Неужели думаешь, что она могла пройти мимо этого события? Ведь она обитает не на Марсе. Нет, похищение твоих парней повергло её в ужас. Кошмар, через который ей пришлось пройти, снова вернулся.
— Откуда тебе это известно?
— Мы провели встречу, в которой участвовали я, Джонс, Сандлинг и её адвокаты. Присутствие адвокатов, как ты понимаешь, оказалось чрезвычайно «полезным». Эти парни постоянно твердили, что она вовсе не обязана с нами разговаривать и ей не следует отвечать на тот или иной вопрос. Однако мы как следует навалились на бабу, пытаясь вызвать у неё чувство вины. «Два маленьких мальчика находятся в смертельной опасности, — твердили мы. — Возможно, ваши дети располагают сведениями, способными помочь расследованию, неужели вы, как мать…» Бла… бла… бла…
— Ну и что?
— Ничего. Мы потерпели полное фиаско. В итоге никто не знает, где она сейчас живёт и как теперь её зовут. Она хочет, чтобы так оставалось и впредь… что вполне объяснимо. Эмма боится, что мы допустим утечку информации и её дети снова окажутся на первых полосах газет. «Преступник может вернуться…» — твердила она, на что Джонс отвечала: «Не вернётся, если мы его схватим». Но мама Сандлинг осталась непреклонной, а её адвокат строго предупредил нас, чтобы мы не упоминали об этом в СМИ.
— Шутишь?
— Он не поленился позвонить шефу Джонс в ФБР и моему начальству… дабы подтвердить предупреждение.
Я слушал его в бессильной ярости. Я был смертельно зол на Сандлинг, на её адвокатов, на копов, на ФБР… Одним словом — на всех и вся. Но хуже всего было то, что я вдруг почувствовал внутреннюю опустошённость. Чтобы слегка приглушить это чувство, мне пришлось несколько раз глубоко вдохнуть.
— С тобой всё в порядке? — спросил Шоффлер.
Я в ответ лишь пожал плечами.
— Я могу сделать для тебя две вещи, — продолжил детектив. — Во-первых (хоть и сомневаюсь, что это принесёт тебе пользу), передам копию фоторобота, составленного со слов мальчишек. Джонс всё-таки сумела из них кое-что выудить. Я не имел права копировать набросок, но нарушил предписание. Картинка была опубликована в прессе, и если тебя вдруг спросят, где ты её добыл, можешь врать спокойно.
— Есть сходство с Дудочником?
— Кто знает? — пожал плечами детектив. — Вообще-то я бы не сказал. Во всяком случае, если сравнивать с нашим парнем, у этого на роже гораздо больше растительности. И второе — Сандлинг в девичестве носила фамилию Уэйлен (ты это можешь узнать самостоятельно, и я всего лишь экономлю для тебя время).
— Ты думаешь, она сейчас живёт под этой фамилией?
— Мне не положено думать, — ухмыльнулся Шоффлер. — Я отстранён от этого дела.
Он высадил меня неподалёку от Белого дома.
— Сядешь в поезд «Юнион стейшн», — сказал детектив. — Сойдёшь на станции «Нью-Карллтон» и возьмёшь такси, что обойдётся тебе самое большее в десять баксов.
Открыв следующим утром входную дверь, чтобы взять газеты, я обнаружил конверт из плотной жёлтой бумаги. Многого от фоторобота я не ждал, но, увидев набросок, всё же почувствовал разочарование.
Изображённая на нём физиономия в отличие от живых лиц не имела никакого выражения, что лишало образ целостности, придавая ему какую-то неопределённость. «Даже в самых скверных и размытых фотографиях, — подумал я, — есть некая жизненность». Я принёс рисунок в кабинет и поместил рядом с набросками, сделанными Марийкой. Один из них был исполнен с моих слов, а другие — со слов свидетелей. Сравнивая образы, я заметил некоторое сходство в глазах. Во всём остальном портреты различались. Это были не похожие друг на друга мужчины, с разной растительностью на лицах. Они смотрели на меня, как мне казалось, с издёвкой.
Мэри Макгафферти побарабанила розовыми ноготками по крышке письменного стола, подняла на меня свои огромные карие глаза и сказала:
— Мы найдём её без проблем. Даже если она не имеет адреса и обитает в парке, у неё остаётся машина, а значит, водительские права и страховка. Дама скорее всего записана в библиотеку и наверняка имеет доктора, который лечит её детишек. Найти её нам также помогут школьная информация, штрафные квитанции за нарушения правил движения и чеки за покупки по кредитным картам. В наше время имеются тысячи баз данных, из которых, если этим серьёзно заняться, можно почерпнуть самые разные сведения. Сомневаюсь, что Эмме Сандлинг удалось оборвать все связывающие её с прошлым нити, — покачала головой Мэри.
— Вы думаете?
— Пусть дама живёт под другим именем — мы знаем её девичью фамилию. Вероятность того, что она поменяла свою социальную карту, очень мала… Если же она этого не сделала, то найти вашу Эмму Сандлинг проще простого. Думаю, к завтрашнему дню я уже буду кое-что иметь. Что вы предпочитаете: электронную почту или факс?
— Почта меня вполне устроит.
— Значит, договорились, — подытожила она, вставая. — Но мне досталась самая лёгкая часть дела. Вызывать её на откровенность придётся вам.
— Знаю.
— Боюсь, что женщина может быстро вызвать себе на подмогу кавалерию, — сказала Мэри. — Соблюдайте осторожность. Не позволяйте себя арестовать.
Глава 17
Макгафферти сдержала слово. Эмма Сандлинг, урождённая Уэйлен, жила во Флориде, и в семь часов утра следующего дня я уже сидел в салоне авиалайнера компании «Дельта», державшего курс на Дайтон-Бич.
Из аэропорта в город я вначале катил по грандиозной скоростной дороге «Дайтон интернэшнл», а затем поехал вдоль побережья по шоссе А-1-А. Это была выжженная солнцем полоса, по обеим сторонам которой располагались разнообразные забегаловки, мотели, площадки для мини-гольфа и залы для боулинга. Все пространство вдоль дороги было заасфальтировано. Единственными представителями царства флоры, если не считать чудесных зелёных оазисов, где играли в мини-гольф, оставались редкие пальмы с потрёпанными ветром листьями. Время от времени в просветах между гигантскими отелями и кондоминиумами мелькало то, ради чего создавалась вся эта роскошь, — белый песок и блеск Атлантики.