— Да, вы уже говорили об этом. Но почему? Что было у него на уме?
— Понятия не имею, — сказала Эйдриен.
— Он ничего не сказал?
Эйдриен покачала головой, но затем, что-то вспомнив, проговорила:
— Хотя…
— Что? — поинтересовался коп.
— Он сказал: «Тебе не будет больно».
— «Тебе не будет больно», — повторил вслух полицейский, занося фразу в отчет. — Что «не будет больно»?
— Получить пулю в лоб! — ответила та. — Думаю, он пытался меня утешить.
Петреску передернул плечами.
— Тоже мне юморист, — пробормотал он и стал печатать дальше.
В кабинет заглянул смуглый человек с прилизанными черными волосами. Мельком взглянув на свидетелей, он попросил Петреску выйти на минутку.
— Ну вот, теперь все выяснится, — сказал Петреску и поднялся. — Я на минутку.
Оба свидетеля сидели молча, а Эйдриен нервно постукивала ногой. Наконец вернулся детектив, аккуратно прикрыл за собой дверь и уселся в кресло. Тяжело вздохнув, он выключил компьютер и, потирая руки, повернулся к посетителям.
Эйдриен была потрясена.
— Вы не сохранили файл, — сказала она.
Дюран покачал головой и пробормотал:
— Невероятно.
Петреску небрежно отмахнулся.
— Это был детектив Виллареаль, — сообщил коп. — Он только что вернулся из вашей квартиры.
Эйдриен выжидающе посмотрела на него.
— А Эдди…
— Детектив сейчас составляет отчет. Прокурор использует его в качестве основания для возбуждения против вас уголовного дела. Я бы предложил вам…
— Что? — воскликнула Эйдриен.
— В чем нас обвиняют?
Петреску умоляюще поднял руку.
— Насколько я могу судить, не исключено, что в вашем случае имеют место смягчающие обстоятельства. Возможно, вы двое просто нуждаетесь в психиатрической помощи, — предположил он, переводя взгляд с ошарашенной Эйдриен на потрясенного Дюрана и обратно. — Подача ложного заявления считается уголовно наказуемым правонарушением. Это классифицируется как проступок, за который предусмотрены наказание и штраф.
— О чем вы говорите? — жестко спросил Дюран.
— Квартира пуста, и никаких следов убийства не наблюдается.
— Вы ошиблись адресом, — простонал психиатр.
Коп покачал головой:
— Детектива впустил охранник. Ваша почта — почта на имя Джеффри Дюрана — лежит аккуратной стопочкой на столике в прихожей. Что, не тот адрес?
Дюран так удивился, что не знал, как ответить.
— Они убрали тела, — предположила Эйдриен.
Петреску склонил набок голову, обдумывая такую вероятность, и спросил:
— Так, а зачем им это понадобилось? И кто такие «они»? Вы же сказали, что вас преследовал только один полицейский, а другой умер, не так ли?
— Понятия не имею, — сказала Эйдриен. — Мне-то откуда знать? Вы здесь детектив!
— Верно. Я здесь детектив. И Виллареаль — тоже. А он утверждает, что на полу нет крови, в квартире вообще нет никаких следов борьбы. Или вы думаете, убийца прибрался перед уходом? И стрелял, видимо, некий фантастический снайпер, потому что нигде нет выбоин от пуль — разве только в телах, коих тоже не наблюдается. Так что нет крови, нет трупов, нет беспорядка, и никто ничего не слышал и не видел заодно. Только вы двое. И я, как детектив, задаю себе вопрос: как одному-единственному человеку удалось вынести два трупа из заселенного многоквартирного дома так, чтобы его не заметили? Он нес их по лестнице или воспользовался лифтом? Может быть, завернул в ковер или выбросил в окно, как вы считаете? — Полицейский вопросительно взглянул на Дюрана: — Хотелось бы услышать вашу версию.
Эйдриен с Дюраном были настолько потрясены, что просто молча сидели. Поняв, что ответа не получит, Петреску оттолкнулся от стола и откатился в кресле.
— У меня много работы, — проговорил детектив и поднялся с места. Устало махнув в сторону двери, он предложил посетителям уйти. — Вы услышите о нас через пару дней. Пока все очень заняты, но, поверьте, мы еще увидимся.
— Ушам своим не верю! — возмутилась Эйдриен.
— Советую поискать хорошего специалиста: вам определенно понадобится адвокат, — ответил Петреску. На этом разговор и закончился.
Квартира Эйдриен находилась примерно в двух кварталах от полицейского участка. Девушка и ее спутник даже не заметили, как добрались туда, все еще погруженные в дымку неверия.
— И что ты думаешь теперь делать? — поинтересовалась Эйдриен.
— Не знаю.
— Возвращаться в квартиру тебе нельзя.
— А я не уверен, что и тебе стоит идти домой, — ответил Дюран.
Она беспомощно пожала плечами.
— Но я же живу там.
Они вместе пересекли авеню Маунт-Плезант, свернули во двор Ламонт-стрит и направились по аллее. Часы показывали полседьмого вечера, и уже начинало темнеть.
— Знаешь, — сказал Дюран, — через какое-то время Бониллу начнут искать. И когда это случится, полиция будет выглядеть, прямо скажем… паршиво.
Эйдриен кивнула:
— Знаю. И надеюсь, мы до этого доживем.
На мрачном лице ее спутника промелькнула улыбка. «Мы?…» Они шли по аллее, направляясь к гаражу. Под ногами хрустело битое стекло.
— У тебя нет парадного входа?
Девушка покачала головой:
— У меня полуподвал. Я захожу через гараж.
Они прошли несколько метров, и Эйдриен повернулась к Дюрану:
— Вот мы и дома.
Беглецы стояли перед откидными воротами гаража. Эйдриен нажала кнопку на пульте управления, и дверь с дребезжанием стала подниматься. Они прошли через гараж во двор, пересекли лужайку и оказались у высокой лестницы перед входом в квартиру.
— Прибыли! — торжественно проговорила Эйдриен и подумала: «Погоди-ка, ты что, собираешься пригласить его? А почему бы и нет? Он спас тебе жизнь, да ему и податься некуда — не к себе же возвращаться».
Спутник понял ее нерешительность и взял на себя инициативу:
— Я переночую в гостинице. Предстоит о многом подумать.
У Эйдриен стало легче на душе, и она проговорила:
— Что ж, как знаешь. Только, пожалуйста, держи со мной связь. Как только станет известно, что Эдди пропал…
— Я подам весточку, — пообещал Дюран и повернулся, готовый уйти.
Эйдриен вставила ключ в замок и толкнула дверь. Та не поддалась, и девушка толкнула ее снова, раздраженно хмыкнув.
