коридору.
Последние диски с полок полетели в мешки для мусора. Беатрис мстительно подумала, что было бы совсем неплохо, если бы консьерж увидел эти мешки и выбросил их. Она смаковала эту мысль, прекрасно понимая, что, во-первых, консьерж никогда не поднимется на четырнадцатый этаж просто потому, что ему здесь нечего делать, а Дарел после такой выходки может и в суд подать за порчу имущества. И ведь выиграет! Судебное разбирательство – последнее, что сейчас нужно было Беатрис.
Удивительно: когда слезы закончились и первое потрясение прошло, все это уже не кажется мне таким ужасным, отметила Беатрис. Я даже могу шутить по этому поводу. Подумаешь, любимый мужчина, почти жених, изменил с лучшей подругой! Наверное, я все же недостаточно сильно любила Дарела. Вот если бы с Эллис я застала Ника…
Беатрис скривилась. Стоило ей подумать о Нике, как настроение сразу же испортилось.
Если бы он честно признался, я, может быть, и не стала раздувать такой скандал, думала она, вытаскивая мешки в прихожую и открывая дверь. Может быть, даже подумала бы, как Бернард, что это была неплохая идея. Но все получилось так, как получилось, и я не желаю видеть Ника!
Мешков оказалось на удивление много, а ведь Дарел жил у нее всего-то ничего! Уперев руки в бока, Беатрис смотрела на гору вещей, которую ей предстояло перенести в коридор, и немножечко сетовала на сына Бернарда, которому вдруг приспичило появиться на свет.
Беатрис бросила обеспокоенный взгляд на часы. Бернард уже должен был добраться до дома.
Мог бы и позвонить! – сердито думала она, волоком вытаскивая мешки и сваливая их в кучу возле пожарного выхода. Беатрис надеялась, что Дарел заберет свои мешки прежде, чем кто-то из соседей пожалуется в пожарный надзор.
От него мне одни неприятности! – скривилась Беатрис, оглядывая мешки, загородившие выход на лестницу. Но, по крайней мере, здесь они не будут мешать. Остался всего один мешок, а потом я запру двери, выключу свет и сделаю вид, что меня нет. Мне с Дарелом говорить не о чем. Черт, ну почему все так получилось!
Беатрис тихонько вздохнула и пошла к своей квартире, но тут услышала жужжание раскрывающихся дверей лифта и поняла, что спрятаться уже не успеет.
Это соседи, ускоряя шаг, подумала Беатрис, но тут же поняла, что ошибается. Она просто чувствовала, что за дверью кто-то, кого сегодня она видеть не хотела. Дарел!
Она замерла и тут же напряглась еще сильнее. Эту туалетную воды она узнала бы из тысячи.
– Только не это… – пробормотала Беатрис, инстинктивно делая отчаянный рывок к двери.
Стоп, приказала она себе и медленно повернулась. Почему я должна бояться? Это он должен трястись. Я никого не обманывала, не предавала. Обманули и предали меня.
В дверях лифта стоял растерянный и смущенный Ник и держал в руках охапку ярко-алых тюльпанов.
– Это тебе, – пробормотал он, протягивая цветы.
Беатрис приподняла одну бровь и осталась стоять в дверях квартиры.
– Я представляю, что ты сейчас чувствуешь… – начал Ник, но Беатрис тут же прервала его:
– Не представляешь.
– Да, конечно, понимаю, ты зла и имеешь на это право, но ведь я имею право на последнее слово? Или хотя бы на желание?
– Нет, – ответила она.
От холода в ее голосе Ник поёжился и выставил перед собой букет, словно щит.
– Но цветы-то возьмешь?
Беатрис не стала ничего говорить, повернулась спиной, подняла последний мешок и тихонько охнула: казалось, коллекция дисков Дарела весит не меньше центнера. От острой боли в пояснице она и не заметила, как Ник оказался рядом и подхватил мешок. Удивленно посмотрел на Беатрис, явно ожидая пояснений.
– Выбрасываю вещи Дарела.
Глаза Ника стали еще больше, и Беатрис невольно залюбовалась ими, такого чудесного янтарного оттенка они были. Но тут же одернула себя: Ник предатель, ничем не лучше Дарела и Эллис, да и доктора Моррана. К тому же их вообще ничто не связывает. А она не может вычеркнуть Ника из своей памяти, будто его никогда и не было. Беатрис знала, что с Дарелом это получится совсем просто.
Беатрис моргнула и заставила себя отвернуться.
– Дарел изменял мне с моей лучшей подругой, – непонятно зачем пояснила Беатрис. – Это я узнала сразу же после нашей случайной встречи у доктора Моррана.
– Ты сказала «изменял»? – зачем-то уточнил Ник.
– Да, потому что уже несколько часов он мне никто.
– Черт, надо было мне немного подождать, – пробормотал Ник и захлопнул рот, понимая, как ужасно это прозвучало.
– Надо было, – спокойно подтвердила Беатрис. – И знаешь, мне очень жаль, что ты не подождал.
Ей всегда хотелось быть откровенной с этим мужчиной. Но сейчас особенно. Беатрис верила, что найдет в себе силы больше никогда не встречаться с ним. И от этого становилось еще хуже.
– Беатрис, я сильно виноват перед тобой, – вновь попытался извиниться Ник.
– Не нужно лишних слов, – попросила Беатрис, – это уже не поможет. Лучше перенеси этот мешок к остальным.
Ник пожал плечами, отдал Беатрис цветы и отнес пакет к большой куче.
– Последний, – тихо сказала Беатрис и закусила губу.
Почему никто не описывает аромат тюльпанов? Горько-сладкий, чуть терпкий, совсем не яркий, но такой волнующий…
Ник вернулся и встал рядом, засунув руки в карманы джинсов.
– Значит, с Дарелом покончено? – спросил он.
– Да, – спокойно ответила Беатрис. – Теперь ты. Дай руку.
Беатрис вытащила из кармана брошь и вложила ее в ладонь Ника. Она не знала, как так получилось, ведь она точно видела, что брошь была застегнута, но, едва украшение коснулось руки Ника, он чуть слышно вскрикнул.
– Что случилось? – испуганно спросила Беатрис и отдернула руку.
Игла броши впилась в ладонь Ника не меньше чем на полтора сантиметра. Беатрис с ужасом смотрела, как появляются первые капельки крови.
– Я не хотела, – пробормотала она.
Ник стиснул зубы и рывком вытащил иглу. Крови сразу же стало больше. Беатрис побелела. Странно, ведь она никогда не боялась вида крови. Почему, когда Ник рядом, все идет не так, как обычно?!
– Позволишь мне войти и промыть эту… царапину? – спросил Ник. – Я планировал умереть в преклонном возрасте, окруженный почтительными внуками и правнуками, а не в расцвете лет от столбняка.
Беатрис кивнула и жестом предложила ему войти. Это происшествие произвело на нее сильное впечатление. Она и представить себе не могла, что будет так переживать за Ника. Беатрис чувствовала себя так, будто Ник по ее вине потерял литра два крови, а не несколько капелек! Обида и недоверие вдруг испарились, сменившись заботой и беспокойством.
Но и на этот раз Беатрис не успела закрыть дверь.
– Я всегда подозревал что-то подобное! – ядовитый голос Дарела словно плетью хлестнул Беатрис по плечам. – Это и есть Ник, который так тонко тебя чувствует, что сразу же узнал о безумной любви к тюльпанам?
Беатрис медленно развернулась.
– Решил, что лучшая защита – это нападение? – поинтересовалась она. – Твои вещи там. И чтобы больше я тебя не видела ни в своей квартире, ни в своем салоне, ни в своей жизни. Пойдем, Ник, где-то у меня была перекись водорода.
– Стой! – воскликнул Дарел.
Он был очень бледен, и была заметна мелкая дрожь, сотрясавшая его тело. Беатрис уже знала, что это признак ярости, неконтролируемой, дикой. Всего раз она видела Дарела в таком состоянии, когда какой-то
