Элизабет Кейли
Танцующий ангел
1
Джаннет в раздражении упала на кровать.
— Эмм! Я опять потянула ногу! А завтра просмотр! Ну и что мне теперь делать?!
— Во-первых, успокоиться. А во-вторых, на какой просмотр ты собралась? Через две недели начинаются тесты, если ты их провалишь, можешь проститься с мечтой о колледже.
— Кто тебе сказал, что я о нем мечтаю? К тому же времени еще просто масса! Ты же знаешь, я сообразительная и все схватываю на лету.
— Джаннет, есть вещи, которые нужно выучить.
— Например?
— Например, значения тригонометрических функций.
— Эмм, ну я же не виновата, что мои родители были математические гении и теперь дядя Фредерик старается заставить меня пойти по их стопам!
— А если бы тебя спросили…
— Да, если бы меня спросили, то я бы пошла танцевать!
— Но пока тебя никто не спрашивал, и еще год не спросят, до того дня, когда тебе исполнится двадцать один. — Джаннет с грустью посмотрела на подругу. — Эмм, ты правда думаешь, что дядя будет расстроен, если я провалюсь?
— Расстроен? Да он тебя просто убьет!
— Ох, а я так надеялась, что мне не хватит двух-трех баллов. Вроде бы и не очень стыдно… Я бы тогда спокойно могла танцевать в кабаре…
— Где?!
— Ну ты же сама не даешь мне рассказать. Сегодня к нам в студию приходил менеджер кабаре «Звездная Италия», это новое заведение в нашем городе, и предлагал всем желающим завтра прийти на просмотр. Они набирают танцовщиц. Я считаю, что вполне подхожу. — Джаннет весело рассмеялась.
Каждый день, стоя перед зеркалом, она находила тому подтверждение. Хотя ее фигура и не соответствовала «идеальным» параметрам, бикини на пляж Джаннет надевала с радостью и совершенно не беспокоилась, что на талии может появиться ужасная складка. Она была сложена удивительно пропорционально, а тщательный уход позволял Джаннет гордиться своим внешним видом. Ее чистая и гладкая кожа, казалось, хранила в себе свет горячего калифорнийского солнца. А каштановые волосы выгорали за лето до оттенка старого золота и мягкими блестящими волнами ложились на точеные плечи. Большие янтарные глаза и полные алые губы не требовали никакой декоративной косметики.
Рукой с длинными тонкими пальцами Джаннет поправила волосы.
— Эмм, еще с первого урока танцев я точно знала, что мне нужна только сцена.
— Джаннет, пойми, театральная сцена и подмостки кабаре — это не одно и то же.
— А, какая разница! Главное — самореализация. — Джаннет произнесла это удивительно серьезным тоном, даже с некоторым пафосом. — Я же не виновата, что для балета слишком высокая.
— Послушать тебя, Джи, так ты невинная овечка. Пойми, пожалуйста, что твой дядя никогда не согласится, чтобы его единственная племянница танцевала в кабаре.
— А кто ему скажет об этом? Неужели ты, Эмм?
— О Господи! Ты хочешь вовлечь меня в очередную авантюру?! Я еще не забыла, как рассказывала твоему дяде, что ты ухаживаешь за бедными в Центральном госпитале и поэтому не сможешь прийти к нему вечером. Ту вечеринку у Барбары ты еще несколько недель вспоминала.
— Эмм, ну неужели ты не понимаешь! Я умру над формулами! Но в одном ты права: дядя это не оценит… Слушай, а давай сделаем так: через две недели, когда закончатся вступительные экзамены, я сообщу дяде Фредерику, что поступила в колледж. А ты ведь не настолько правильная, чтобы ужасаться тому факту, что в соседней комнате живет танцовщица кабаре?
— Конечно нет! Но мне не нравится эта затея! Что, если твой дядюшка позвонит вечером, а ты в это время будешь прыгать на сцене? Как я ему объясню, почему в первом часу ночи его любимой племянницы нет дома?
У Джаннет, казалось, на все был готов ответ.
— Мы просто будем отключать телефон. В конце концов, учеба, особенно в первый год, — дело сложное, и наша усталость и желание поспать спокойно вполне оправданны. А в выходные дни… Надо же двум молодым девушкам иногда развлечься! Ну, пожалуйста, Эмм, помоги мне!
— Джаннет, мне это очень не нравится. Я тебя не брошу, но со своим опекуном разбираться, если что, будешь сама. Особенно когда он через четыре года приедет на вручение дипломов, если нам, конечно, удастся столько продержаться. — Эмм обречено вздохнула. Она была уверена, что их затея провалится в первый же день.
— Эмм! Я тебя обожаю!
Джаннет бросилась к подруге и закружила ее по комнате.
— Кажется, ты говорила, что потянула ногу.
— Да, действительно потянула, но хорошая новость подобна лекарству. Эмм, хватит зубрить, пойдем на пляж! Надо отпраздновать мой будущий успех!
— Извини, Джаннет, но меня в кабаре танцевать не звали, математика — моя единственная надежда в этой жизни. Сходи сама, там наверняка уже жарятся Кэт и Салли, а если даже их нет, думаю, ты долго одна не останешься.
— Ну, если тебе не будет грустно, то я, пожалуй, пойду. Впереди тяжелая трудовая жизнь, надо провести последние минутки беспечной молодости достойно.
И Джаннет выпорхнула за дверь. Эмм только и смогла, что покачать головой. Ее подруга, как всегда, непредсказуема.
Эмм вот уже пятнадцать лет пыталась понять, что же такое есть в Джаннет, что притягивает к ней самых разных людей и позволяет ей выходить сухой из даже самых неприятных ситуаций. Гнев взрослых Джаннет могла погасить, просто два раза взмахнув своими длинными и густыми ресницами. А уж если ангел Джаннет собиралась заплакать… В общем, проделки, после которых Эмм неделю не выпускали из дома, Джаннет сходили с рук.
Теперь подруга затевала новую аферу. Эмм была уверена, что в итоге, когда дядя Фредерик обо всем узнает, виновата будет именно она, потому что, мало того что не усмотрела за Джи, так еще и покрывала ее безрассудство.
Эмм грустно вздохнула и погрузилась в изучение комплексных чисел.
Джаннет шла на пляж. Теплое солнце приятно ласкало кожу, ветерок запутывался в фалдах ее шифоновой юбки и демонстрировал окружающим самые идеальные ноги в штате Калифорния. Джаннет уже так привыкла к восхищенным взглядам мужчин, что и не обращала на них внимания, тем более сейчас, когда перед ней стояла практически неразрешимая задача. Вряд ли ее возьмут в труппу кабаре, ведь она еще несовершеннолетняя и ей потребуется разрешение дяди. Джаннет передернула плечами, представив, что скажет Фредерик, когда услышит о ее желании танцевать в кабаре.
Но природный оптимизм победил, и девушка представила, как она своим трудом будет зарабатывать деньги на жизнь. А то, как только она заявляет дяде, что присмотрела замечательные босоножки от Barbara Bui, восторженно их описывает, а потом называет цену, Фредерик отвечает, что не собирается давать ей двести долларов на каблук и две лямки. А это несправедливо, ведь наследница родителей — она!
Иногда Джаннет искренне сожалела, что ее единственный родственник — дядя Фредерик. К тому же его и родственником-то сложно назвать, Фредерик был сыном двоюродной сестры бабушки Джаннет по отцовской линии. Девушка прекрасно понимала, что, если бы не Фредерик, от ее состояния уже сейчас бы
