– Эмми поедет с нами! – уверенно сказал он, понимая, что этой ночью девочке лучше быть рядом с ним и с матерью. Питер знал, ничто не будет для Эмми страшнее, чем неизвестность. – Мы едем все вместе.
– Вы знаете номер домашнего или мобильного телефона ее врача? – уже в машине спросил все тот же доктор.
– Да, – ответил Питер.
Он сунул руку в карман, удивляясь, как не забыл свой телефон. Наверное, привычка. В телефонную книжку Мелани забила мобильный номер их семейного врача Мориса Вуда.
– Позвоните, а потом дадите трубку мне.
Питер кивнул. Он набрал номер. Заспанный голос недовольно спросил:
– В чем дело?
– Это Питер Миллс. Моей жене, Мелани Миллс, сегодня стало плохо. Я вызывал «скорую помощь». Мы сейчас едем в больницу. Врач хотел поговорить с вами.
Питер протянул трубку.
– Эдвард Билтон, – представился врач. И тут же замолчал. Он долго молчал, лицо его вытягивалось. Наконец он сказал: – Все понятно.
– В чем дело? – испуганно спросил Питер.
Врач не отреагировал на его вопрос. Он тут же принялся что-то делать с Мелани.
– Джеймс! – крикнул доктор Билтон водителю. – Едем как можно быстрее!
В больнице испуганному Питеру никто так ничего и не сказал. Его усадили в коридорчике, дали в руки стакан с кофе и велели ждать. Эмми сидела рядом, закутанная в больничное одеяло, и молчала. Она лишь время от времени чуть сильнее сжимала руку отца и бросала на него вопросительные взгляды. Тогда Питер вымученно улыбался и говорил:
– Все будет хорошо, дорогая. Ты же видела, какие здесь замечательные врачи.
Через час приехал их семейный врач. Он лишь кивнул Питеру, вскочившему ему навстречу, и поспешил в бокс к Мелани.
Питер упал обратно в кресло и приготовился ждать. Он знал, что не сможет отсюда уйти, пока не выяснит, в чем дело. Пока им не скажут, что с Мелани все будет в порядке. И это просто… просто… Он не знал, что это такое. Но ведь он не медик! С Мелани не может случиться ничего серьезного. Не может, и все!
Если Ты есть, если Ты меня слышишь, Ты должен понимать, что Мелани ни в чем не виновата. Она почти святая. Ты не имеешь права так с ней поступать! – взывал Питер.
Но и Питеру никто не отвечал.
И через много лет Питер не решился спросить, о чем тогда думала Эмми. А девочка просто сидела и молилась. Она совсем недавно выучила первую молитву и теперь повторяла ее раз за разом, находя успокоение в повторении простых фраз.
Лишь через два часа к Питеру и Эмми подошел их семейный врач. Он явно не знал, с чего начать, посматривал то на девочку, то на Питера, пока Питер не выдержал:
– Эмми имеет право знать.
– Ей всего четыре года.
– Мне уже четыре года, – поправила его Эмми.
Вуд тяжело вздохнул.
– Мистер Миллс, у вашей жены рак легких, – сказал он.
Питер чуть качнулся и опустился обратно в кресло. Эмми недоуменно переводила взгляд с отца на врача. Она поняла, что это очень плохо, но не понимала почему.
– Как… – Питеру с трудом удалось справиться с голосом. – Как давно?
– Уже почти год, как мы знаем о нем. Рак нелегко диагностировать. Когда он начинает проявляться, стадия уже достаточно серьезная. Мы пытались лечить вашу жену медикаментами, иногда ей становилось легче, но это было лишь оттягивание неизбежного.
– Почему мне не сказали?
– Ваша жена настаивала, чтобы я держал это в тайне. Она не хотела, чтобы вы относились к ней, как к тяжело больной. Это было ее право.
Питер понял, что врач прав. И понял, что двигало Мелани. Он и сам бы сказал семье, когда уже скрывать правду стало бы невозможно.
– Что будет дальше?
– Миссис Миллс переведут в онкологическую клинику. Нужно переходить к более серьезным мерам. Способ лечения назначит врач клиники. Думаю, это будет химиотерапия в сочетании с лучевой терапией.
– А каковы шансы? – задал Питер самый страшный и самый важный вопрос.
Доктор Вуд отвел взгляд и пробормотал:
– Шансы есть всегда.
Питер все понял.
С этого дня жизнь их семьи изменилась. Мелани пришла в себя уже в онкологической клинике, куда практически переселилась ее семья. Эмми удивительно спокойно приняла мысль о тяжелой болезни матери. Питер списал это на юный возраст Эмми. Девочка просто не понимала, насколько все плохо. Да и о том, что жизнь имеет конец, Эмми еще не подозревала. И все же вела себя удивительно хорошо: она старалась не утомлять Мелани и радовать ее. В палате не шумела, а в те редкие дни, когда мама выходила прогуляться, не бегала, а степенно шла рядом, держа ее за руку.
В такие минуты Питеру казалось, что сердце его разорвется. Он-то понимал, дни их семьи сочтены. Врачи лишь разводили руками. Они делали все, чтобы продлить жизнь Мелани, но у рака были свои планы. Метастазы с чудовищной скоростью распространялись по телу. Опухоль прогрессировала, несмотря ни на что. Через несколько недель после поступления в больницу Мелани уже приходилось принимать очень сильные препараты, чтобы справиться с болью. Теперь она чаще спала, чем бодрствовала.
От той Мелани, что когда-то полюбила Питера Миллса, не осталось почти ничего: исхудавшая женщина, старше своих лет, постоянно в шапочке, из-за того что роскошные волосы выпали после сеансов химиотерапии. Она ужасно стеснялась своего вида, попросила убрать все зеркала, но Питер видел, что даже в его глазах она пытается поймать свое отражение, но он-то видел прежнюю Мелани, счастливую и здоровую.
Еще в самом начале лечения врач предупредил Питера, что в лучшем случае его жена проживет еще четыре месяца. Но вот этот срок истек, пошел пятый месяц жизни в онкологическом центре, а Мелани вдруг стало лучше. Метастазы больше не появлялись, и даже размер самой опухоли сократился. Врачи разводили руками.
– Рак – болезнь неизученная, а потому непредсказуемая. Наверное, организм вашей жены нашел скрытые резервы, – объяснял Питеру пожилой профессор. – Но все же постарайтесь не поддаваться ложным надеждам. Лучшее, что вы можете сейчас сделать, жить каждым днем.
Питер, Мелани и Эмми последовали его совету.
Через неделю Мелани выписали из онкологического центра. Питеру пришлось научиться ставить уколы, но он был готов на все, лишь бы их семья вернулась домой. Питер понимал, что если где у Мелани и есть шанс выздороветь, то только здесь. Этот дом был наполнен их любовью, их счастьем, их надеждами.
И правда Мелани ожила. Она все чаще улыбалась, смеялась, шутила. И болезнь, предсказание скорой смерти казались дурной шуткой, воспоминанием, которое лучше выбросить из головы.
Нью-Йорк и пригороды прихорашивались к Рождеству и Новому году. Питер наблюдал, как Мелани и Эмми украшают пушистую елку, и украдкой стирал с щеки слезинку. Он знал, какое желание загадает. И Эмми знала. А вот Мелани все никак не могла придумать.
Она чувствовала – скоро конец. Откуда взялось это ощущение, Мелани не смогла бы объяснить, просто знала. И совершенно не боялась, но Питеру ничего не говорила. Ему и так нелегко дались эти месяцы. А ведь впереди Питера ждало испытание страшнее. В такие минуты Мелани просила Бога помочь ее мужу, не оставить его, не дать горю сломить. Она больше не молилась о себе, лишь о Питере и Эмми.
В сочельник, когда их маленькая семья села за стол, Мелани вдруг попросила разрешения прочитать
