Даже в такую минуту поймал себя на мысли, что вовсе ни к чему ей названивать мне в контору и задавать там разные вопросы.
— Из телефонной книги.
— А-а-а…
— Удивлен?
— Нет.
— Смотри-ка! Это мне нравится. Сроду не видывала такого самонадеянного типа.
— Что, муж в отъезде?
— В Лонг-Бич. Там закладывают новый колодец. Три шахты. Ему пришлось поехать. Ну а я вскочила в автобус и… Уж мог бы, по крайней мере, сказать, что рад меня видеть.
— Замечательное место — Лонг-Бич…
— А Лоле я сказала, что иду в кино.
— Кто такая Лола?
— Моя падчерица.
— Сколько ей?
— Девятнадцать. Ну так ты рад меня видеть или нет?
— Да, конечно. Ведь… я тебя ждал.
Мы немного поболтали. О том, как сыро на улице, выразили надежду, что дождь не превратится в потоп, как это случилось в ночь перед новым, 1934 годом, и решили, что я отвезу ее домой на машине. Потом она молча смотрела на огонь.
— Я совсем потеряла голову…
— Так уж и потеряла?!
— Ну, немножко.
— Жалеешь?
— Немножко. Ничего подобного прежде себе не позволяла. С тех пор как вышла замуж. Вот почему я здесь.
— Ты так себя ведешь, словно и впрямь случилось нечто особенное.
— Случилось. Я совершенно потеряла голову. Это тебе не что-нибудь.
— Ну и что?
— Просто я хотела сказать…
— Выдумываешь ты все!
— Нет, не выдумываю. Если б выдумывала, не приехала бы к тебе. Просто больше никогда не буду этого делать, вот и все.
— Ты так уверена?
— Конечно.
— Что ж, поживем — увидим.
— Нет, пожалуйста… Видишь ли, я люблю мужа. И здесь, сейчас — больше, чем когда-либо.
Теперь уже я смотрел на огонь. Следовало распрощаться с ней, и немедленно, я точно знал. Но что- то не давало мне это сделать, а только подталкивало все ближе и ближе к краю. И еще я чувствовал: она говорит не то, что думает. Точь-в-точь как тогда, когда я увидел ее впервые. Тогда за ее словами тоже стояло другое. Никак не удавалось избавиться от этого ощущения, и я снова повернулся к ней:
— Интересно, почему «здесь и сейчас»?
— Ну, я беспокоюсь.
— Думаешь, в такую дождливую ночь ему там, на разработках, кран свалится на голову?
— Прошу, не надо так говорить!
— Но видно, именно это ты имела в виду?
— Да.
— Что ж, понять можно. Особенно если учесть весь набор.
— Я не понимаю. Какой набор?
— Ну, дождливая ночь, шахта, кран…
— И что?
— Упадет на него.
— Прошу вас, мистер Хафф, не надо! Не надо говорить такие вещи. Тут не до смеха. Вы меня пугаете до смерти. Почему вы так жестоки?
— Да потому, что именно ты собираешься опрокинуть на него этот кран!
— Я… что?!
— Ну, может, не кран. Что-то другое. Что-то якобы случайно упадет ему на голову, и он погибнет.
Удар попал в цель, глаза ее засверкали. Прошла целая минута, прежде чем она заговорила. Ей надо было тут сыграть очень точно, но я застиг ее врасплох, и она никак не могла решить, как вести себя дальше.
— Ты… шутишь?..
— Нисколько.
— Шутишь или рехнулся. Боже, да ничего подобного я в жизни не слышала!
— Я не рехнулся и не шучу. И ты слышала о таких вещах. Именно об этом ты только и думаешь, с тех пор как встретила меня. И именно поэтому ты сюда и заявилась.
— Ни секунды больше здесь не останусь! Слушать такие мерзости!
— О'кей.
— Я ухожу.
— О'кей.
— Ухожу сию же минуту…
Итак, я отступил от края пропасти, дал ей понять, что догадался о ее намерениях. Словом, сделал все, чтоб никогда больше мы не могли вернуться к этой теме, разве нет? Нет! Я только собирался это сделать. Я даже не встал, чтоб подать ей плащ. Я не отвез ее домой. Я обращался с ней как с приблудной кошкой. Но все время я твердо знал, что завтра вечером будет вот так же идти дождь и они там, в Лонг-Бич, будут себе бурить скважину, а я разведу в камине огонь и буду сидеть и глядеть на него. И ровно в девять снова раздастся звонок.
Войдя, она со мной даже не заговорила. Минут пять мы сидели у огня молча. Потом она сказала:
— Как только у тебя язык повернулся говорить мне такие вещи?
— Потому что это правда. Именно это ты собираешься сделать.
— Теперь? После того, что ты тут наговорил?!
— Да, после того, что я тут наговорил.
— Но, Уолтер, именно поэтому я и пришла к тебе сегодня. Я все обдумала. Мои две или три фразы ты мог понять превратно. Я даже рада, что ты заметил это и предупредил меня. Ведь я могла ляпнуть такое кому угодно и где угодно. И человек, не зная моих обстоятельств, все неправильно бы понял. Но теперь, я уверена, ты видишь сам, ничего подобного мне и в голову не могло прийти.
Это означало, что целый день она провела, трясясь от страха, вдруг я вздумаю предупредить мужа или выкину еще какой-нибудь фортель. И я решил продолжать игру.
— Ты назвала меня Уолтер. Как зовут тебя?
— Филлис.
— Филлис, можно подумать, оттого, что я обо всем догадался, ты откажешься от своей затеи. Нет, ты доведешь дело до конца, и я помогу тебе.
— Ты?!
— Я.
Снова я застиг ее врасплох, только на этот раз она даже не пыталась сыграть оскорбленную невинность.
— В таком деле не может быть сообщников. Это невозможно.
— Невозможно? Тогда послушай, что я сейчас тебе скажу. Тебе необходимо найти сообщника. Конечно, в идеале такие делишки лучше проворачивать в одиночку, чтоб ни одна душа на свете не знала,
