подробнее объяснить, что мы обязаны…
— Хорошо, давайте.
— Тогда подпишите вот эти бланки, и вы будете застрахованы вплоть до того, как вступят в силу новые полисы, а произойдет это примерно через неделю. Вам совсем не обязательно вносить дополнительную плату за эту неделю. Я имею в виду — оплачивать страховку от аварии, пожара или угона. Если вы не возражаете, то впишите свою фамилию вот сюда, в оба бланка. Эти копии остаются обычно у агента, они подшиваются в дело и…
— Где писать?
— Вот здесь, пожалуйста, где точечки.
Это был массивный, почти квадратный мужчина в роговых очках, примерно моего роста. Я разыграл все как по нотам. И тут же, как только бланки были подписаны, переключился на страхование от несчастных случаев. Он слушал без особого энтузиазма, но я долдонил свое. Филлис вставила, что сама мысль о страховании от несчастного случая приводит ее в дрожь, и я продолжал. И не унимался до тех пор, пока не обрисовал не только все причины, по которым стоило бы обзавестись таким полисом и о которых мог сказать любой страховой агент, но и добавил еще от себя парочку, которые не могли прийти в голову ни одному агенту вообще. Он слушал, барабаня пальцами по ручке кресла, и, видимо, только и мечтал, чтобы я наконец заткнулся и ушел.
Но меня это не беспокоило. Меня беспокоил свидетель, которого привела Филлис. Мне почему-то казалось, она пригласит к обеду кого-нибудь из друзей дома, скорее всего даму, которая останется с нами в гостиной и будет присутствовать при разговоре. Так нет же! Она привела свою падчерицу, довольно хорошенькую девушку по имени Лола. Эта Лола все время порывалась уйти. Тут Филлис попросила помочь ей намотать шерсть для свитера, который она собиралась вязать, и только так смогла удержать девушку в гостиной. Она сидела и мотала. Я же вынужден был как-то удерживать ее внимание, время от времени вставляя в разговор довольно дурацкие шутки, чтобы она запомнила хоть что-то из нашей беседы. И чем дольше я на нее смотрел, тем меньше мне все это нравилось. Сидеть с ней здесь, зная, что мы собираемся сделать с ее отцом, — нет, это не входило в правила игры.
Мало того, когда я уже собрался уходить, я понял, какой сейчас следует сделать шаг, — надо предложить подвезти ее до кинотеатра, куда она собиралась пойти. Отец ее куда-то собрался ехать вечером, значит, машина будет занята, и, если я не предложу свои услуги, ей придется добираться автобусом. Мне вовсе не хотелось подвозить ее. Я вообще не хотел иметь с ней никакого дела. Но, когда она вопросительно взглянула на меня, не оставалось ничего другого, как предложить ей это, и она побежала за пальто и шляпкой. Минуты через две мы уже съезжали вниз с холма.
— Мистер Хафф…
— Да?
— А я и не собиралась ни в какое кино.
— Вот как?
— У меня свидание. У аптеки.
— Вот оно что…
— Вы потом нас подвезете?
— Ну конечно.
— Вы не сердитесь?
— Ничуть.
— А вы меня не выдадите? Я не хочу, чтоб они знали. Там, дома. По двум причинам.
— Нет, конечно нет.
Мы остановились у аптеки. Она выпорхнула из машины и через минуту вернулась с молодым человеком итальянского типа, очень миловидным, вернее смазливым.
— Вот, мистер Хафф, познакомьтесь, это мистер Сачетти.
— Добрый вечер, мистер Сачетти, садитесь, пожалуйста.
Они, обменявшись улыбками, влезли в машину, и мы покатили по Бичвуд к бульвару.
— Где вас лучше высадить?
— О, да где вам удобнее.
— Тогда на углу Голливуд и Уайн?
— Прекрасно.
Я довез их до угла, они вышли, и она, дотронувшись до моей руки, поблагодарила. Глаза ее сияли, как звезды.
— Огромное вам спасибо, вы так добры! Сказать вам кое-что по секрету? Нагнитесь.
— Слушаю.
— Если б не вы, нам пришлось бы топать пешком.
— А как же обратно?
— Пешком.
— Может, одолжить вам денег?
— Что вы, нет! Папа узнает — убьет. Я истратила все, что он мне дал на неделю. Нет, спасибо. И помните — им ни слова!
— Идите скорее, а то загорится красный.
Я приехал домой. Филлис явилась через полчаса, напевая песенку из фильма Эдди Нельсона.
— Ну как тебе мой свитер?
— Замечательный.
— Правда красивый цвет? Никогда прежде не носила ничего цвета увядшей розы. Думаю, мне идет.
— Да, думаю, да.
— Где ты высадил Лолу?
— На бульваре, у кинотеатра.
— Куда она пошла?
— Не обратил внимания.
— Ее никто не ждал?
— Не заметил. А что?
— Да так просто, интересуюсь. Она встречается с одним парнем по имени Сачетти. Омерзительный тип. Мы запретили ей с ним видеться.
— Нет, сегодня его, похоже, там не было. Во всяком случае, я не заметил. Почему ты не предупредила, что она будет?
— Тебе же нужен был свидетель…
— Да, но не такой же!
— А чем она плоха?
— Не в этом дело! Всему есть предел, в конце концов! Родная дочь человека, которого мы… И мы используем ее. Только подумай, как и для чего мы собираемся ее использовать!
И тут лицо ее стало ужасно, просто ужасно. Голосом твердым и острым, как осколок стекла, она отрезала:
— Ну и что? Что тут такого? Пошел на попятную?
— Нет, но ты могла подыскать кого-нибудь другого. Я вез ее в город, а в кармане у меня все время лежало вот это… — Достал бланк и показал ей. Одну из тех копий, что «обычно остаются у агента». Это был полис на персональное страхование от несчастных случаев на сумму двадцать пять тысяч долларов с примечанием, что при увечье или смерти данного лица на железной дороге компания обязуется выплатить двойную сумму.
Продолжая выполнять намеченный план, я раза два-три заглянул на работу к Недлингеру. Первый раз передал ему залоговое поручительство, посидел минут пять, посоветовал держать этот документ в машине и ушел. В следующий раз я принес ему маленькую записную книжечку с золотым обрезом в кожаном переплете, с выбитым на нем его именем — маленький сувенир от фирмы клиенту. И наконец вручил полисы на страхование автомобиля, а взамен получил от него чек на семьдесят девять долларов пятьдесят два
