испытаний, которые я должен был преодолеть.
— Испытаний? — переспросила Бреанна. — Каких испытаний?
— Которые будто бы должны были закалить меня, а на самом деле — сломить мою волю и доказать, что против отца мне не выстоять. Когда мне было пять лет, мне приказали объезжать дикого жеребца, который славился тем, что сбрасывал, а затем топтал своих всадников. Мне было велено удержаться в седле. Всякий раз, когда мне не удавалось этого сделать, меня секли. А если я плакал, то должен был еще час провести в седле. Когда мне было шесть, меня запирали в темном чулане, из которого следовало выбраться. Если я начинал звать на помощь, меня запирали в еще более тесной и мрачной каморке. Когда мне было семь, мне давали книги на разных языках и приказывали учить их наизусть. За каждую ошибку при пересказе меня лишали обеда, ужина или завтрака. Бывало, что я целыми днями обходился без еды. Продолжать?
— Нет. — Бреанна покачала головой. С нее и так было достаточно. — И как ты все это выдержал?
— Я стал находчивым и научился никогда не проигрывать. Каждое испытание, придуманное отцом, я выдерживал. Естественно, это его страшно злило. В результате испытания становились все более сложными, а наказания — суровыми. Отец был полон решимости сломать меня. Это стало его навязчивой идеей. Он был умен, жесток и безжалостен. Но я выдерживал его издевательства на протяжении двенадцати долгих лет, а потом поехал учиться в Итон. После этого я редко наведывался домой. А когда умерла мама, вообще перестал приезжать.
При упоминании о матери Бреанна подняла голову.
— А как же твоя мать? Неужели она молчала?
— Я не разрешал ей вмешиваться. Знаешь, что сделал бы мой отец, если бы она восстала против него? Избил бы ее до полусмерти.
— Но ведь ты был всего лишь маленьким мальчиком.
— Стойким маленьким мальчиком, — поправил ее Ройс. — А она — сломленной, беззащитной женщиной. Я выполнял все, что приказывал мне отец. Как бы там ни было, его тирания сделала меня сильным.
— Может быть, сильным, — согласилась Бреанна, — но израненным. Я не имею в виду физически. Морально. И раны твои глубокие и незаживающие. Я это знаю по личному опыту.
— Раны? — Ройс покачал головой. — Не знаю. По-моему, в конечном итоге отец своими издевательствами сослужил мне хорошую службу, и в самом деле сделав из меня настоящего мужчину.
Эти слова тронули Бреанну до глубины души. Как же, оказывается, они с Ройсом похожи! Оба воспитаны отцами- тиранами, оба смогли — хотя это было нелегко — не сломаться и вырасти порядочными людьми. Поддавшись безотчетному порыву, Бреанна выскользнула из-под многочисленных одеял и опустилась рядом с Ройсом на коврик.
— Теперь я понимаю, как можно уничтожить, не убивая. Мне также ясно, почему ты всегда побеждаешь, даже если это связано с риском… а может быть, именно потому, что это связано с риском. Твой отец сослужил хорошую службу не тебе, а всем людям, которым ты помог. — Протянув руку, Бреанна коснулась кончиками пальцев подбородка Ройса. — Спасибо, что доверился мне, Ройс Чадуик. Ты замечательный и сложный человек.
Прикосновение это вызвало у обоих целую бурю чувств. Пора откровенных признаний миновала. Настроение в комнате тотчас же изменилось.
И оба они — и Ройс, и Бреанна — это почувствовали.
— Не знаю, как насчет «замечательный», но «сложный» — это точно, — пробурчал Ройс. — А еще я тяжелый человек. Что бы ты себе там обо мне ни вообразила и как бы меня к тебе ни влекло, мне не присущи ни нежность, ни сентиментальность. Они мне чужды.
— А сочувствие — нет, — заметила Бреанна.
— Сочувствие не чуждо. Сочувствие и страсть.
Бреанна поняла: последнее слово он произнес специально, чтобы напомнить ей о том, что они в комнате одни, стоит глубокая ночь и лучше всего им на всякий случай держаться друг от друга подальше.
Однако она предупреждению не вняла.
— Страсть? Определенно. Я уже была свидетельницей ее проявления. — Бреанна понятия не имела, откуда взялась ее храбрость. Взялась, и все. Она также не представляла, чего, собственно, добивается. Знала лишь, что останавливаться на этом пути не намерена.
Она провела пальцем по губам Ройса.
— Прекрати! — Отбросив приличия, Ройс схватил ее за запястье. В темных как ночь глазах замелькали крошечные искорки. — Ты сейчас совершенно трезвая, И играешь в опасную игру.
— Да, я помню. Ты говорил что-то про огонь. А я ответила, что хочу, чтобы он меня немного опалил.
— А я сказал, что ты можешь сгореть. Бреанна сглотнула.
— Может быть, пришло время научиться хоть немного рисковать?
Ройс, прищурившись, посмотрел на нее:
— Но не так. И не со мной. Мне чужда галантность, подобная той, что я продемонстрировал тебе сегодня в саду.
— Естественно. Ведь она сродни сентиментальности, а тебе это чувство не присуще.
Решимость Ройса ослабла. Бреанна ясно это видела.
— Перестань меня провоцировать, — проворчал он. — Ты что, не понимаешь, о чем я?
— По-видимому, ты пытаешься меня предупредить. — Бреанна пододвинулась к нему еще ближе, чувствуя, как сердце молотком колотится в груди.
Прерывисто вздохнув, Ройс встал на колени, и его непослушные пальцы зарылись в шелковистые рыжеватые пряди.
— Это ошибка.
— Вот как?
— Да. Ты расстроена сегодняшним событием, чувствуешь себя уязвимой, незащищенной…
— Я сейчас ощущаю самые разнообразные чувства. — Запрокинув голову, Бреанна внимательно вгляделась в его освещенное пламенем камина лицо. — Но уязвимости и незащищенности среди них нет.
— Черт! — прошептал Ройс. Подавшись вперед, он положил руку ей на затылок, привлек ее к себе и одарил таким страстным взглядом, что у нее мурашки побежали по коже. — Это глупо и опрометчиво.
Ухватившись за его рубашку, Бреанна тоже поднялась на колени. Губы их оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.
— Мне все равно, — прошептала она.
Сдавленно застонав, Ройс притянул ее к себе и впился в губы, обойдясь на сей раз без дальнейших предостережений. Не прерывая горячего, страстного поцелуя, он уложил Бреанну на коврик и лег сверху. Ладонь его скользнула меж ними и накрыла грудь. Бреанна застонала. Ройс заглушил этот тихий звук очередным поцелуем. Отыскав большим пальцем упругий сосок, он принялся теребить его, пока тот не затвердел под его пальцем. Бреанна обняла его за шею. Голова кружилась от неведомых ощущений и новых чувств. Ройс принялся покрывать короткими обжигающими поцелуями ее плечи. Потом губы его спустились ниже, сомкнулись вокруг соска и прямо сквозь платье принялись посасывать его. Она закрыла глаза и притянула его голову еще ближе, чтобы полнее насладиться лаской. Ройс на секунду оторвался от нее, но лишь затем, чтобы, нащупав крохотные пуговки на платье, начать расстегивать их. Стянув с нее лиф, он взялся за ленточки рубашки.
— Скажи, чтобы я перестал, — хрипло прошептал он.
— Нет! — Бреанна исступленно замотала головой, желая испить эту волшебную чашу до дна.
— Бреанна.
Открыв глаза, она встретилась с его полным страсти взглядом.
— Скажи, чтобы я перестал, — повторил он, развязывая первую ленточку.
— Не скажу, — прерывистым голосом проговорила Бреанна. — Не могу.
Тихонько чертыхнувшись, Ройс устранил последний барьер, преграждавший путь к цели. Несколько секунд он восхищенно смотрел на обнаженную девичью грудь, а потом прильнул губами к упругому соску.
— Какая же ты красивая, — глухо прошептал он и накрыл горячей ладонью вторую грудь. — О Господи, я не думал, что способен на такое, Бреанна не ответила. Не могла. Она всецело сосредоточилась на бесподобных ощущениях. Губы Ройса на ее коже… его руки… его дыхание. Ей казалось, что еще секунда — и она закричит. Она обняла его. Затем ее руки скользнули под не до конца застегнутую рубашку и принялись гладить широкую мускулистую спину. Мышцы тотчас же напряглись.
— Бреанна, — прошептал Ройс, быстро расстегнул рубашку до конца и прижался горячей, поросшей жесткими волосами грудью к груди Бреанны.
На сей раз она не смогла сдержать крика. Но Ройс быстро заглушил его, вновь впившись в ее приоткрытые губы. Волна яростного желания захлестнула ее, подхватила и понесла куда-то далеко-далеко.
— О Господи, как же я тебя хочу, — прошептал он, зарывшись в ложбинку между ее грудями. — Хочу войти в тебя так глубоко, что… — Внезапно он замолчал, пораженный собственными словами. Заставив себя поднять голову, он посмотрел на Бреанну затуманенным взглядом. Из груди его вырывалось прерывистое дыхание. Так продолжалось несколько секунд. Наконец, приподнявшись на локтях, Ройс быстро откатился в сторону и сел.
— Черт! — воскликнул он, взъерошив пятерней волосы. — Черт подери!
— Что случилось? — спросила она, глядя на его напряженную спину.
В ответ он обернулся, быстрым движением прикрыл ее обнаженную грудь и помог Бреанне сесть.
— Похоже, я все-таки способен проявлять галантность дважды за ночь, — проговорил он все еще охрипшим голосом. — Впрочем, ведь дело касается тебя.
Бреанна прикрыла веки, пытаясь унять головокружение.
— Я не хотела, чтобы ты останавливался. Ройс невесело усмехнулся:
— Сейчас не хотела, а вот завтра непременно пожалела бы о случившемся.
— Разве?
— Да. — Ройс застегнул рубашку и продолжил: — Бреанна, ты прекрасна. И не только телом — хотя одному Богу известно, чего мне стоит сдержаться и не
