– Здесь, рядом со мной.
Я придвинулся к ней, она взяла меня за руку и посмотрела мне прямо в глаза:
– Дейв, ты ни о чем не забыл?
– Насколько я знаю, нет.
– Я думаю, ты... Ты забыл, что сегодня мы завершили важное дело. Отныне благодаря тебе я больше не буду не спать по ночам, глядя в потолок и гадая, не хватит ли моего отца удар, не ляжет ли на моих детей пятно позора. О себе я уже не говорю. Ты рисковал ради меня. Страшно представить, что могло случиться, если бы что-нибудь сорвалось. С твоей карьерой, которая так удачно складывается, было бы покончено навсегда. Но все прошло гладко, Дейв. Все получилось безукоризненно. Я не знаю другого человека, кто смог бы осуществить это лучше, даже если бы попытался. И теперь все позади. Не пропущено ни одной карточки, ни одной запятой, ни одного цента. Теперь я смогу спать спокойно. Поэтому сегодня мне больше ни до чего нет дела.
– Ладно. Так ты уйдешь от него?
– Конечно уйду, но...
– Ты уйдешь от него сегодня же вечером. Переберешься сюда вместе со своими детьми, и, если хочешь, я оставлю вас здесь одних, а сам съеду куда-нибудь. Мы сейчас же отправимся и...
– Мы этого делать не будем.
– А я говорю тебе...
– Нет, это я говорю тебе! Неужели ты думаешь, я сейчас поеду и закачу скандал, который затянется до трех часов ночи, а может, и до утра. Чтобы потом обсуждали мой скверный характер, когда будут решать, кто должен воспитывать детей. Вот о чем я беспокоюсь. Я действительно пока не готова. Когда я буду точно знать, о чем говорить, когда отвезу детей к моему отцу, где они будут в безопасности, когда все предусмотрю, вот тогда мне будет достаточно получаса для очень трудного разговора. А пока пусть теряется в догадках, не зная, чего ждать, – меня это устраивает. Пусть еще понервничает. Когда все закончится, я сразу же отправлюсь в Рино, если ты по-прежнему этого хочешь, и заживу новой жизнью... Знаешь, Дейв, о чем мне хочется тебе сказать? Ты терзаешься из-за того, что просто не могло случиться. Он за весь год даже ни разу не взглянул на меня в этом смысле. Дейв, сегодня вечером я хочу быть счастлива. С тобой. И больше ничего.
Я чувствовал себя пристыженным. Я обнял ее. В горле у меня стоял ком. Она как-то по-детски вздохнула, расслабилась и закрыла глаза.
– Шейла.
– Да?
– Давай отпразднуем это.
– Давай.
И мы отпраздновали. Она позвонила своей служанке и предупредила, что задерживается. Мы отправились обедать в ресторан в центре города, а затем поехали в ночной клуб на бульваре Сансет. Мы больше не говорили ни о Бренте, ни о растрате, а только о нас и нашей будущей совместной жизни. Мы пробыли там до часа ночи. Я не вспоминал о Бренте, пока не остановил машину около ее дома, и тут же меня охватило знакомое мучительное ощущение. Если Шейла заметила что-нибудь, то не подала виду. Она поцеловала меня на прощание, и я поехал к себе домой.
Глава 7
Я подъехал к дому, поставил машину в гараж и зашагал к входной двери. Вдруг кто-то окликнул меня по имени. Со скамейки под деревьями поднялся какой-то человек и направился ко мне. Это был Хельм.
– Простите, что беспокою вас в такое позднее время, мистер Беннет. Но мне нужно с вами поговорить.
– Ладно, заходите.
У Хельма был встревоженный вид. Я пригласил его пройти в гостиную и предложил выпить, но он отказался. Он сел, закурил и явно не знал, с чего начать. Наконец он спросил:
– Вы были с Шейлой?
– А что?
– Я заметил, как вы отъезжали вместе.
– Да. Нам нужно было обсудить одно дело. Мы вместе поужинали и расстались совсем недавно.
– Вы видели Брента?
– Нет. Было уже поздно, и я не заходил к ним.
– Шейла что-нибудь говорила о нем?
– Да вроде бы нет. Так, может быть, упоминала пару раз. А что случилось?
– Вы сегодня видели, как он выходил из банка?
– Он ушел перед вами.
– Вы заметили, как он выходил из банка во второй раз?
– Нет, но он был сегодня только один раз.
Хельм пристально глядел на меня. Курил и глядел. Это был молодой парень двадцати четырех – двадцати пяти лет. В отделении уже два года. Разговаривая со мной, он мало-помалу успокаивался.
– Сегодня Брент приходил в банк дважды.
– Да нет же. Один раз. Он постучал в дверь. Адлер впустил его. Брент поболтал несколько минут, потом забрал свои вещи из шкафчика и ушел. Вы тоже там были. Никто, кроме присланных кассиров, еще не освободился к тому времени. Брент покинул банк примерно за пятнадцать минут до вашего ухода.
– Все верно. Я ушел после него. Закончил дела, убрал кассу и двинул домой. Я заглянул в аптеку, чтобы выпить молока с солодом. Я сидел и пил молоко и тут увидел, что он возвращается.
– Это невозможно. Дверь была заперта.
– У него был ключ.
– В каком часу это было?
– В начале пятого. За пару минут до того, как все выскочили на улицу с этим пауком.
– Что было дальше?
– Я не видел, чтобы он вышел.
– Почему вы не сообщили об этом раньше?
– Я искал вас, но не нашел.
– Вы же видели, как я отъезжал с Шейлой.
– Да, но тогда это еще не пришло мне в голову. Полицейский, который подобрал паука, покупал в аптеке пленку для своей кинокамеры. Я помогал ему посадить паука в коробку из-под мороженого, проделывал в крышке дырки и не следил за тем, что творилось в банке. Потом уже я сообразил, что видел, как все покинули банк, но не видел, как выходил Брент. Я сказал себе, что должен выкинуть это из головы и успокоиться, что у меня просто расшатались нервы. Когда работаешь с такой уймой денег, бог знает что лезет в голову. Но потом...
– Что еще?
– Вечером я был в кино вместе со Снеллингом и его женой.
– Снеллинг тоже не видел, как уходил Брент?
– Я ничего не сказал Снеллингу. Не знаю, видел он или нет. Но после сеанса по дороге к дому Снеллингов мы заспорили о фильме. Действие там происходило в Мексике, и я предложил Снеллингу позвонить Чарльзу, чтобы тот разрешил наш спор. Брент когда-то жил в Мексике. Времени было около двенадцати.
– И?
– Служанка ответила, что Чарльз не появлялся.
Мы посмотрели друг на друга. Оба отлично понимали, что больные, только что перенесшие операцию, не возвращаются домой так поздно.
– Пошли.
– Вы позвоните Шейле?
– Мы едем в банк.
Когда мы подъехали к банку, дежурный охранник совершал очередной обход. Было два часа ночи. Он
