У него был вкус клубничной соли, с привкусом горечи после. Мгновение она почувствовала крошечный взрыв ледяной ясности, как уходящая вспышка света в затемненной комнате полной красивых, сверкающих вещей.
– Да, – выдохнул Мирнин. – Теперь ты видишь-
На этот раз она лизнула больше кристаллов. Четыре или пять из них. Горечь была сильнее, едва компенсируемая клубникой, и реакция была еще быстрее. Это было, словно она спала и вдруг она не спит. Чудесно, головокружительно проснулась. Мир был таким резким, она почувствовала, что даже унылый потрепанный деревянный стол может ограничить ее.
Мирнин взял наугад первую попавшуюся книгу и открыл ее. Он держал ее перед собой, и это было похоже на другую вспышку света в темноте, блестящую и красивую, ах, как красиво, то, как сами слова изгибаются вокруг друг друга и врезаются в ее мозг. Это было больно и совершенно, и она прочла так быстро, как смогла. Сущностью золота это сущность солнца, а сущности серебра сущность Луны. Вы должны работать с каждым из них по их свойствам, золото в дневное время, серебро в ночи… Все это имеет смысл для нее. Абсолютный смысл. Алхимия была лишь объяснением поэта о пути взаимодействия вещества и энергии, путем различных поверхностей вибрации на различных скоростях, это была физика, ничего, кроме физики, и она могла понять, как использовать это сейчас.
А потом… это похоже на луковицы, все снова стало серым.
– Иди, возьми это, – сказал Мирнин. – Доза в твоих руках будет длиться час или около того. За это время, я могу научить тебя очень многому. Пожалуй, для нас хватит понять, куда мы должны идти.
На этот раз, Клэр, не колебалась, облизывая каждый последний кусочек красных кристаллов.
Мирнин был прав, действие кристаллов длилось чуть более часа. Он брал несколько, по одному тщательно взвешивая их, пока даже красные кристаллы не могли развеять растущие сомнения в его глазах. Он становился тревожным и растерянным к концу. Клэр начала закрывать книги и складывать их на стол – две из них лежали скрещенными в ногах, на полу, практически похоронены в размерах. Мирнин переводил ее от одной книги к другой, вытаскивая пункт здесь, главы там, диаграммы из физики и страницы из чего-то настолько старого, что он должен был учить ее языку, прежде чем она могла что-то понять.
Я училась языкам. Я училась… Я так многому научилась. Он показал ей схему, а это не была просто схема, она была трехмерная и сложная, как снежинка. Морганвилль не просто появился, он был запланирован. Запланирован вокруг вампиров. Запланирован вампирами, осуществлен Мирнином и Эмили. Дома Основателя, были его частью – 13 ярких сильных узла власти в Сети, которые вместе создавали сложный узор энергии. Он мог перенести людей из одного места в другое, через дверные проемы, но Клэр все еще не понимала, как их контролировать. Но сеть могла бы сделать и больше. Она могла изменить воспоминания. Могла даже держать людей вдали, если Эмили хотела бы этого.
Мирнин также показал ей журналы, со всеми его исследованиями, проведенными за последние 70 лет во время болезни вампира. Это было ужасно, то, как его записи в конце вырождались из тщательных в каракули, а иногда и в бессмыслицу.
Но ведь это хорошо? Вопрос все крутился в ее голове. Разве это не хорошо, что вампиры вымрут?
А как же Сэм? А Майкл?
Влияние кристаллов становится все слабее, и Клэр была страшно уставшей. Появилась постоянная боль в мышцах, лихорадочное биение, что сказал ей, что это вещество было не совсем полезным для человеческого тела. Она чувствовала, как каждое биение сердца отдавалось в ее голове, и все выглядело таким темным. Таким… таким запутанным.
Она почувствовала, как порыв свежего воздуха на щеке, и повернулась к лестнице. Майкл спускался быстрее, чем она когда-либо видела, и быстро остановился, когда увидел ее сидящую рядом с Мирнином.
– Он должен быть…
– Заперт в клетке? Да, я знаю. – Клэр знала, что ее слова звучали горько. Но ее это не беспокоило. – Он болен, Майкл. Он не животное. И вообще, даже если его запереть, он выйдет.
Майкл, вдруг, показался ей молодым, хотя он был старше, чем она. И вампир, вдобавок к этому. --- Клэр, поднимайся и подойди ко мне. Пожалуйста.
– Зачем? Он не собирается навредить мне. -
– Он не может себя контролировать. Послушай, Сэм рассказал мне, скольких людей он убил. . . -
– Он вампир, Майкл. Конечно, он. . . -
– . . . как много он убил за последние два года. Больше, чем все вампиры в Морганвилле вместе взятые. Ты не в безопасности. А сейчас вставай и иди сюда. -
– Он прав, – сказал Мирнин. Он терял это, Клэр видела, но он отчаянно цеплялся за человека, который был с нею в последний час. Нежный, смешной, милый, пылающий от волнения и страсти показывая ей его мир. – Для тебя настало время идти. – Он улыбнулся, показывая зубы – не вампирские зубы. Это выражения было очень человеческое. – Я и самостоятельно сделаю все правильно, Клэр, или, по крайней мере, я очень редко наношу себе какой-нибудь вред. Эмили пришлет кого-нибудь, чтобы присматривать за мной. И я обычно не могу уехать, как только я… забываю вещи. Для меня слишком сложно найти ключи, и я не могу вспомнить, как их использовать, когда они у меня. Но я никогда не забываю, как убивать. Твой друг прав. Ты должна пойти, пожалуйста. Сейчас. Продолжай обучение.
Это было глупо, но она ненавидела оставлять его в таком состоянии, с уходящим светом в глазах и тучей страха, и текущей рекой замешательства.
Она не хотела этого делать, это просто произошло.
Она обняла его.
Это было, как обнимать дерево, настолько он был удивлен, он был твердый, как кусок дерева. Она не была уверена на самом деле, как давно это было, что кто-то прикасался к нему так. Секунду он сопротивлялся ей, а потом его руки обняли ее, и она почувствовала, как он тяжело вздохнул. Тем не менее, это не было объятием, не совсем, но это было настолько близко, насколько он, скорее всего, хотел.
– Лети отсюда, маленькая птичка, – прошептал он. – Торопись. -
Она попятилась. Его глаза стали опять странным, и она поняла, что у них мало времени. Однажды он не вернется. Он просто будет зверем.
Майкл был рядом с ней. Она не слышала, как он пересек комнату, но его руки сомкнулись вокруг нее, на его лице было сочувствие. Не для Мирнина, однако. Для нее.
– Ты слышала его слова, – сказал Майкл. – Скорей.
Она наткнулась на стол, и баночка с красными кристаллами вздрогнула, почти опрокидываясь. Она схватила ее, чтобы вернуть в вертикальное положение, а затем подумала, что если он потеряет ее? Он все время теряет вещи.
Она только хотела сохранить ее в безопасности, вот и все. Это помогло ему, верно? Поэтому она должна убедиться, что он не уронит ее или не выбросит или еще что-то.
Она положила ее в карман. Она не думала, что Мирнин видел это, и она знала, Майкл не видел. Клэр почувствовала горячий всплеск чего-то – Стыд? Смущение? Волнение? Я должна положить ее обратно. Но на самом деле, она никогда не найдет ее снова, если он переставит ее. Мирнин не вспомнит. Он даже не узнает, что она пропала.
Она все время оглядывалась назад, всю дорогу вверх по лестнице. К тому времени, когда они были на полпути, Мирнин уже забыл о них и беспокойно листал стопку книг, что-то озабоченно бормоча про себя.
Уже ушел.
