— Он убьет Шейна, чтобы завладеть книгой, — сказала Клер.
Амелия пожала плечами.
— Готова держать пари — убить Шейна гораздо труднее, чем кажется.
— Да, вы готовы держать пари, когда на кону жизнь Шейна.
Амелия вперила в нее взгляд холодных серых глаз.
— Ты должна понимать: на кону все наши жизни. Так что будь благодарна мне, дитя. Я могу в любой момент отказаться от этой борьбы. В этом случае отец позволит мне уйти — но только мне одной. Тогда я буду считать свои обязанности перед тобой и остальными преданными мне жителями города выполненными, — Она прищурилась, — Не вынуждай меня обдумать и этот вариант.
Клер постаралась придать лицу выражение покорности (хотя в глубине души испытывала совсем другие чувства) и кивнула. Амелия прищурилась.
— Будь наготове. Отправляемся через десять минут.
Не одного Шейна ожидала грязная работа; всем остальным тоже предстояло заняться делами, которые им не очень-то нравились. В частности, планировалось, что Клер вместе с Амелией попытается спасти еще одного вампира — Мирнина. И хотя Мирнин нравился Клер и даже во многих отношениях вызывал восхищение, ее отнюдь не радовала перспектива снова встретиться лицом к лицу с тем, кто захватил его, — ужасным мистером Бишопом.
Ева вместе с Оливером, почти таким же устрашающим вампиром и своим бывшим боссом, отправлялась в кафе «Встреча». Майклу и сыну мэра Ричарду Морреллу предстояло поехать в университет. Клер даже вообразить не могла, как они сумеют защитить несколько тысяч ничего не подозревающих студентов. Даже удерживать их в кампусе в сложившейся ситуации вряд ли возможно — как помешать им звонить домой, садиться в автомобили и убираться отсюда восвояси?
Правда, вампиры контролируют стационарные телефонные линии, сотовые телефоны, Интернет, телевидение и радио, а машины выходят из строя на окраинах города, если вампиры не хотят, чтобы кто-то уезжал. Без разрешения из Морганвилля сумели вырваться очень немногие люди. К примеру, Шейн, но потом и он вернулся.
Можно лишь представить себе, какое для этого потребовалось мужество — ведь он знал, что его здесь ожидает.
— Привет! — окликнула ее Ева.
Она стояла, держа в руках груду одежды, в основном красной и черной, в своем излюбленном готическом стиле. Сама она переоделась — в то, что в мире Евы считалось практичным боевым облачением: черные джинсы в обтяжку, плотно облегающая черная рубашка с рисунком из красных черепов и тяжелые ботинки на толстой подошве. На шее — утыканный шипами черный кожаный воротник, который дразнил вампиров: «Попробуй, укуси!»
— Привет! — ответила Клер, — Думаешь, сейчас самое время заняться стиркой?
Ева закатила глаза.
— Умница! Некоторым не нравится идея умереть в идиотских маскарадных костюмах, если ты понимаешь, о чем я. А ты? Готова избавиться от своего наряда?
Клер оглядела себя и с искренним удивлением обнаружила, что на ней все еще обтягивающее пестрое трико Арлекина.
— Ох да! — Она вздохнула, — У тебя есть что-нибудь... ну, без черепов?
— Чем тебе черепа не угодили? Ладно, вот тут их точно нет, — Ева уронила груду одежды на пол, порылась в ней, вытащила простую черную рубашку и голубые джинсы.— Между прочим, джинсы твои. Прости, но я тут собрала разбросанные вами вещички. Надеюсь, тебя устраивает то белье, что на тебе; в шкафах я не рылась.
— Боялась слишком сильно возбудиться? — спросил из-за плеча Евы Шейн, — Пожалуйста, скажи «да». — Он вытащил из груды вещей свои джинсы, — И, очень тебя прошу, держись подальше от моего шкафа.
— Если ты боишься, что я обнаружу твои порножурналы, это ни для кого не новость. К тому же они такие скучные. — Ева взяла с кушетки одеяло и кивнула на угол комнаты, — Сегодня ночью в этом доме и уединиться негде. Пошли, устроим там раздевалку.
Так они и сделали, обходя людей и вампиров, набившихся в Стеклянный дом. Он стал неофициальной штаб-квартирой их сторонников, а это означало, что вокруг толклось множество людей, которым в обычных обстоятельствах они в жизни не позволили бы переступить порог.
Взять хотя бы Монику Моррелл. Дочь мэра избавилась от тяжелого костюма Марии-Антуанетты и снова стала той изящной, хорошенькой, мерзкой блондинкой, которую Клер хорошо знала и ненавидела.
— О господи! — Клер стиснула зубы, — На ней что, моя блузка? — Ее единственная приличная блузка, к тому же купленная всего на прошлой неделе! — Напомните мне потом сжечь ее. И затоптать пепел.
Моника заметила ее взгляд, расправила воротник, злорадно улыбнулась и произнесла одними губами: «Спасибо».
Ева схватила Клер за руку, потащила в пустой угол и наподобие ширмы растянула там одеяло.
Клер с облегчением стянула пропотевший костюм Арлекина и вздрогнула от прикосновения прохладного воздуха. Оставшись в одном белье, она почувствовала себя неуютно — всего лишь одеяло отделяло ее от десятка незнакомцев, а ведь некоторые из них, весьма вероятно, были не против съесть ее.
Шейн заглянул поверх одеяла.
— Закончила?
Клер взвизгнула и бросила в него маскарадный костюм. Он поймал его и отодвинулся. Она торопливо ввинтилась в джинсы и застегнула рубашку.
— Я все!
Ева опустила одеяло и наградила Шейна ядовитой улыбкой.
— Твоя очередь, кожаный мальчик, — сказала она. — Не волнуйся, я не стану смущать тебя... нечаянно.
Нет, она собиралась смутить его совершенно сознательно. И Шейн понял это — судя по сердитому взгляду, который бросил на нее, прежде чем скрыться за одеялом. Клер не хватало роста, чтобы видеть его поверх одеяла — хотя соблазн был, — но когда Ева стала потихоньку опускать одеяло, Клер схватила его за угол и потянула вверх.
— У-у, какая ты скучная, — сказала Ева.
— Оставь его в покое, хотя бы сейчас. Ему предстоит идти туда в одиночку.
Лицо Евы напряглось; может, и глаза у нее блестели вовсе не от смеха, а от страха, который ей с трудом удавалось скрывать?
— Да, — сказала она. — Понимаю. Знаешь, что мне больше всего не нравится, Клер? Что мы разделяемся.
Повинуясь порыву, Клер обняла ее. От Евы пахло пудрой, резкими цветочными духами и, совсем чуть- чуть, потом.
— Эй, вы что делаете! — Недовольные нотки в голосе Шейна заставили обеих захихикать. Одеяло опустилось в достаточной мере, чтобы видеть, как он застегивает молнию на джинсах. Очень быстро, — Серьезно, девочки, это вовсе не смешно. Так можно и пострадать.
Сейчас он больше походил на самого себя. Кожаные штаны делали его слишком эффектным, сродни фотомодели. В джинсах и старой, выцветшей тенниске с изображением группы «Marilyn Manson»[3] он казался более приземленным. Тем, кого Клер могла бы поцеловать.
И как обычно, представлять себе это было ужасно приятно; даже сердце забилось чаще.
— Майкл тоже едет, — сказала Ева дрожащим от напряжения голосом. — Мне нужно поговорить с ним...
— Ну так давай, — отозвалась Клер. — Мы сразу следом за тобой.
Ева выронила одеяло и ринулась сквозь толпу на поиски своего бойфренда, неофициального главы их в высшей степени странного содружества.
